Бухальтер, Луис
| Луис «Лепке» Бухальтер | |
| Louis "Lepke" Buchalter | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Луис «Лепке» Бухальтер (англ. Louis "Lepke" Buchalter; 6 февраля 1897 — 4 марта 1944) — известный еврейско-американский гангстер 1930-х годов. Лепке является единственным в США главарём мафии, приговорённым к смертной казни.
Ранние годы
Прозвище «Лепке» Бухальтер получил в раннем возрасте. Слово «Лепке» является сокращением от ласкового имени, которым называла его в детстве мать (идиш לײבקעלע [Лэ́йбкэлэ], уменьшительная форма от לײב [Лэйб] — можно перевести как «Лёвушка»). После того, как умер его отец, здоровье матери Луиса начало ухудшаться. По совету врачей, она переехала в Аризону для поправки здоровья. Луис был оставлен под ответственность своей старшей сестры. День, когда их мать села на автобус, идущий из города, был днём, когда сестра Луиса видела его в последний раз. С ранних лет он начал контролировать улицы Нью-Йорка. Ребёнком, будучи арестованным за проникновение со взломом, он носил украденную пару обуви (оба ботинка были с одной ноги и не подходили по размеру). Лепке был отправлен в католический приют, где был охарактеризован как «неисправимый». К 1919 году, в возрасте 22 лет, он отбыл уже два срока в тюрьме Синг-Синг.
После освобождения Луис начал работать со своим другом детства, Джейкобом «Гуррой» Шапиро (англ.). Насилием и запугиванием они стали постепенно получать контроль над профсоюзами швейников в Нижнем Ист-Сайде. Позже он использовал профсоюзы для того, чтобы с помощью угрозы забастовок получать еженедельную дань с владельцев фабрик. Контролирование профсоюзов со временем переросло в протекционный рэкет («крышевание»), проникнув в такие сферы деятельности, как хлебобулочные перевозки. Контроль над профсоюзами был важен и выгоден для него, поэтому он продолжал свои дела с ними даже после того, как стал важной фигурой в мире организованной преступности.
Восхождение
В начале 1930-х, Чарли «Счастливчик» Лучано, Лепке и Джон Торрио (бывший чикагский босс и наставник Аль Капоне) организовали независимый союз. Для решения возникающих проблем сообщники Лучано, Бенджамин «Багси» Сигел и Меир Лански создали «Корпорацию убийств». Первоначально «Корпорация» состояла из убийц родом из Бруклина и в конечном итоге, показав свою эффективность, стала использоваться для выполнения большинства заказных убийств. Вскоре, когда Багси Сигел и Меир Лански стали заниматься бизнесом на общенациональном уровне, контроль перешёл к Лепке и Альберту «Безумному Шляпнику» Анастазие.
«Корпорация убийств» была ответственна за заказные убийства по всей стране, в том числе и за убийство Голландца Шульца.
Луис Бухальтер был приговорён к смертной казни и умер 4 марта 1944 года.
Напишите отзыв о статье "Бухальтер, Луис"
Ссылки
- [foia.fbi.gov/foiaindex/louislepkebuchalter.htm Federal Bureau of Investigation — Freedom of Information Privacy Act — Reading Room: Louis «Lepke» Buchalter]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Бухальтер, Луис
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…
В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
