Бучач

Город Бучач укр. Бучач Герб Страна УкраинаУкраина Область ТернопольскаяТернопольская область Район Бучачский Городской совет Бучачский Координаты 49°03′53″ с. ш. 25°23′14″ в. д.49.064791704796143° с. ш. 25.38727617137528° в. д. / 49.064791704796143; 25.38727617137528    Глава Мосципан Иосиф Михайлович Первое упоминание 1260 Город с [[около 1393]] Площадь 9,98 км² Население 12511 человек (2001) Плотность 1253,610 чел./км² Названия жителей бучача́нин, бучача́нка, бучача́не Часовой пояс UTC+2, летом UTC+3 Телефонный код +380 3544 Почтовый индекс 48400 — 48405 Автомобильный код BO, НО / 20 КОАТУУ 6121210100 Городской совет 48400, Тернопольская обл., г. Бучач, пл. Воли, 1

Бу́чач (укр. Бучач) — город, Бучачский городской совет, Бучачский район, Тернопольская область, Украина.

Код КОАТУУ — 6121210100. Население по переписи 2001 года составляло 12511 человек .

Является административным центром Бучачского района.

Является административным центром Бучачского городского совета, в который не входят другие населённые пункты.

Географическое положение

Город Бучач находится на берегах реки Стрыпа (в основном на правом берегу), выше по течению на расстоянии в 2,5 км расположено село Рукомыш, ниже по течению на расстоянии в 1,5 км расположено село Жизномир, на противоположном берегу — сёла Подзамочек и Подлесье. Через город проходят автомобильные дороги Н-18, Т-2001 и Т-2006. Город соединен железной дорогой с г. Чортковом, станция Бучач — тупиковая.

История

Название города происходит от старославянского слова «буча» — в значении «вешние воды, стремнина и глубина», что довольно точно отражает окружающий ландшафт.

Ранняя история

История города уходит в древние времена. На Федор-горе во время археологических раскопок (1924) найдены каменные долота и стамески со старательно зашлифованной поверхностью. Такой инвентарь типичен для племен культуры линейно-ленточной керамики (6—3 тысячелетие до н. э.). На берегу Стрыпы обнаружены остатки двух поселений ранних племен трипольской культуры и захоронения бронзового века.

Первое письменное упоминание о Бучаче - 1260. На территории города находилось древнее славянское поселение. Город до середины XİV в. входил в состав Теребовельского, позже - Галицко-Волынского княжеств . В конце XIV в., вследствие продолжительной борьбы между Польшей, Венгрией и Литовским княжеством, Восточную Галичину (Галицию) (в том числе Бучач) захватили поляки.

XIV—XVII века

Бучач сначала принадлежал магнатам Бучацким (герба Абданк), прославившимся при защите Галицкой Руси и Подолья от набегов монголо- и крымских татар. Михаил Бучацкий был галицким старостой, Иван — подольским воеводой, Яков (последний из потомков этого рода) — епископом каменецким, холмским и полоцким. Бучацкие герба Абданк владели городом до начала XVI в., затем — Творовские (герба Пилява ( дочь Якуба Бучацкого Катерина вышла замуж за Яна Творовского), принявших имя Бучацких-Творовских герба Пилява, Гольские, а потом - Потоцкие (герба Пилява).

В 1508 г. временное месторасположение городского суда Теребовли в городе после разрушения её татарами. 1515 г. город вторично получил Магдебургское право.

С 1558 г. в Бучаче дважды в год проводили ярмарки, а еженедельно по четвергам — торги.

Большинство горожан занимались ремеслами и земледелием, отрабатывали барщину, выплачивали десятину, исполняли различные повинности.

В 1580 г. завершено строительство замка, а в 1610 г. возведена каменная церковь Св. Николая. Под стенами замка неоднократно велись бои. В сентябре 1648 г. замком не смогли овладеть части казацко-крестьянско-татарской армии во время восстания Хмельницкого. Обороной замка командовал владелец города Ян (Януш) Потоцкий. В 1655 и 1667 гг. крепость пытались захватить крымские татары, но неудачно. Отступая, они сожгли город.

Весной 1672 г. гетман Пётр Дорошенко в союзе с турецким султаном Мехмедом IV отбили у поляков Каменец-Подольский и Бучач. Ставка турецкого султана некоторое время находилась возле города. 18 октября 1672 г. в Бучаче под деревом «Золотая Липа», которое сохранилось при дороге в село Соколов, был подписан мирный договор между Османской империей и Речью Посполитой, известный также под названием Бучачский мир. Граница проходила по реке Стрыпе и делила город на две части — восточную (турецкую) и западную (польскую). Оккупация Бучача турками продолжалась 11 лет?. В ноябре 1673 г. поляки одержали победу над турками под Хотином, и положения Бучачского договора утратили силу. В 1675г. турецкие войска под командованием Ибрагима Шишмана осадили замок и штурмовали его, но стойкость и хитрость защитников (пустили слух о подходе польских войск во главе с королём Яном III Собеским) вынудили нападающих отступить. В 1676 г., под командованием Ибрагима Шайтана, замок был взят и сильно разрушен ( третий ярус, башни); в том же году владелец города Януш Потоцкий приказал его восстанавливать, что удалось частично.

Польский король Ян III Собеский посетил Бучач в 1683 г. (очевидно до «Венского отпора» 12 сентября). В городе сохранилась память об «Источнике Собеского». На опорной стене были установлены памятные плиты с надписями, что около этого источника отдыхал король (ныне сохранилась каменная, металлическая отсутствует ).

В августе 1687 г. Ян III стоял в Бучаче с обозом и проводил военный совет по вопросу овладения Каменецкой крепостью.

Польские авторы XVII века так описывали Бучач:

Древнего и славного рода Бучацких колония. В области этой говорят находятся жилы золота, которые, как песок, сверкают в воде ручья, со скал крутых спадающего бурным потоком. Тот песок потом поселянами вынимается, процеживается и, таким образом, слитки набираются достойные для изготовления золота, но немало того за бездействием упускается. Хвалится также Бучач породистыми лошадьми, которых большой достаток табунов многочисленных плодится сам по себе. Отсюда пословица распространена: конь Бучацкого табуна.

— Вирський Д. Річпосполитська історіографія України (ХVI – середина ХVII ст.) – К.: Інститут історії України НАН України, 2008.– У 2-х ч.

XVIII век

Середина XVIII века отмечена градостроительной деятельностью архитектора Бернарда Меретина и скульптора Иоганна Георгия Пинзеля. По заказу и при финансовой поддержке графа Николая Потоцкого они возвели ряд значительных памятников позднего барокко, сформировавших облик города: придорожная фигура Святого Иоанна (1750), городская ратуша и придорожная фигура Святой Анны (1751), монастырь отцов Василиан (1751—1753), Парафиальный костёл (1761—1765), церковь Покровы Пресвятой Богородицы (1764).

В 1772 года, после первого раздела Польши, Бучач отошёл во владения Габсбургов (с начала XIX века — Австрии; с 1867 года — Австро-Венгрии).

XIX век

В 1804 году при монастыре отцов Василиан основана гимназия, в которой учились известные украинские и польские деятели культуры, литературы и искусства. Среди её преподавателей были поэты Юлиан Добрыловский, Илларион Грабович, биолог Семён Труш.

В 1809—1815 годах Бучач принадлежал Российской империи.

Стихийные бедствия и болезни не обходили стороной жителей города. Эпидемия холеры 1831 года унесла жизни 770 бучачан. 29 июля 1865 г. случился большой пожар, во время которого сгорели 220 домов, в том числе ратуша, монастырь, церковь, костел, синагога.

По данным 1880 года, территория города составляла 3055 моргов, в нём проживали 8967 жителей, в том числе евреев — 6077, поляков — 1816, украинцев — 1066.

Чешский писатель Карл Запп, путешествовавший по Галиции в 1830-х гг., оставил интересные наблюдения о быте и обычаях Бучача, сёл повета. А польский архитектор и художник Ежи Глоговский выполнил несколько акварелей с видами города.

Отмена крепостного права в Австро-Венгрии (1848) содействовала экономическому развитию, где основное место продолжало занимать земледелие, имевшее натуральный характер. Постройка в 1884 году железной дороги Станислав—Бучач—Ярмолинцы повлияла на оживление промышленности и торговли.

Во второй половине XIX века Бучач славился ткацкими изделиями и коврами, которые производила фабрика в Подзамочке на опыте местного народного ткачества. Галицкий историк и фольклорист Садок Баронч написал первые исторические труды про Бучаччину — «Язловецкие памятники» (1862), «Бучачские памятники» (1882), изданные во Львове.

В 1887 году в Бучаче пребывал на гастролях Театр общества «Ру́ська Бэсида». Среди актёров были Степан Янович (Курбас) и его жена Ванда Яновичева, а с ними полугодовалый сын Лесь, будущий реформатор украинского театра.

На протяжении 1891—1899 гг. по проекту Топольницкого и Феррари построена государственная 8-классная гимназия. В ней учились историк Иван Джиджора, художник Владимир Ласовский, писатель Осип Назарук, поэт-сечевик Иван Балюк. В 1913—1914 гг. в ремесленно-строительной школе при монастыре учился писатель Дмитрий Бедзик.

XX век

В начале XX в. В городе возвели ряд общественных и жилых зданий: дом товарищества «Сокил», (1905, ныне Дом культуры), церковь Св. Архангела Михаила (1910) на Нагорянке, «Кассу больных» (ныне корпус районной больницы).

В 1910 г. в городе проживали 14 286 жителей.

Во время Первой мировой войны в междуречье Серета и Стрыпы проходила линия фронта. 15 августа 1914 г. в город вошла армия Российской империи и занимала его до июля 1917 года, когда город снова заняли австро-венгерские и немецкие войска.

1 ноября 1918 г. в Галиции к власти пришли украинцы и создали Западно-Украинскую Народную Республику. Некоторые события того времени связаны с Бучачем.

В декабре 1918 г. Директория УНР арестовала Митрополита Киевского Антония (О. Храповицкого) и епископа Житомирского Евлогия и сослала их в Бучач. Владык поместили в монастырь отцов Василиан, где они находились до мая 1919 г.

2 июня 1919 г. в монастыре состоялось совещание с участием президента ЗУНР д-ра Евгения Петрушевича, государственных секретарей, генералов М. Омеляновича-Павленко и О. Грекова, полковника В. Курмановича и других старшин (офицеров) УГА. Правительство рассматривало тяжелую ситуацию на фронте.

9 июня Е. Петрушевич провел реорганизацию Государственного Секретариата. Решен вопрос об отмене поста президента и всю военную и гражданскую власть передать «уполномоченному» диктатору. Им стал Е. Петрушевич.

В июле 1919 года город оккупировали поляки.

10 августа — 15 сентября 1920 г. в Бучаче находилась Красная Армия. Бучачский ревком (председатель М. Галон) исполнял декреты Галицкого Революционного Комитета (Галревкома), находившегося в Тернополе.

Согласно переписи 1921 г. в городе проживали 7517 чел., с пригородными селами Нагорянкой и Подзамочком — 12 309. Из них евреи составляли 51,3 %. Город насчитывал 2490 домов.

В 1923 г. основана библиотека товарищества «Просвита», 1924 году — уездная учительская библиотека.

18 сентября 1939 г. Бучач заняли советские войска. При новой власти начала выходить районная газета «За нове життя» (ныне «Нова доба»), на базе мастерской создан литейно-механический завод, открыт зооветеринарный техникум (переведен из Язловца).

При советской власти население города и района пострадало от политических репрессий, продолжавшихся как в период 1939—1941 гг., так и после 1944 г. По данным Бучачского музея политзаключённых, советской властью на Бучаччине уничтожено по политическим мотивам более 1500 человек различных национальностей.

7 июля 1941 г. Бучач заняли немецкие войска. Нацисты уничтожили около 7500 жителей города и района, в основном евреев. Молодых людей принудительно вывозили на работу в Германию.

Красная Армия вторично заняла Бучач 21 июля 1944 г. На Федор-горе, около старого кладбища, в 1984 г. открыт мемориал на месте захоронения советских воинов (скульптор Е. Карпов, архитектор О. Зайцев). Неподалеку высится символическая могила-курган, насыпанная в 1992 г. в память погибших воинов ОУН-УПА.

После войны город был отстроен, значительно расширив свою территорию, жилой, промышленный и культурно-образовательный потенциал. В 1947 г. организована автошкола, в 1950 г. — школа механизации сельского хозяйства (ныне СПТУ № 26). В 1951—1980 гг. действовала областная школа мастеров сельского хозяйства, в 1953—1956 гг. — школа медицинских сестер. В 1955—1958 гг. на западной окраине города построен сахарный завод, а около него — посёлок работников завода и среднюю школу. В 1958 г. начались регулярные автобусные рейсы на Львов, Тернополь и Чортков, а также городское сообщение. Открыты детские школы — художественная (1960), музыкальная (1963) и спортивная (1965).

На восточной окраине города, около Трибуховец, возведен учебный городок совхоза-техникума. Аграрный колледж, созданный на его базе в 1999 г., — одно из крупнейших учебных заведений этого профиля на Украине.

С 1982 года в городе действует историко-краеведческий музей.

Экономика

Основные предприятия города:

• Мальтозный завод — производство спирта-ректификата, ликеро-водочных изделий, концентрированных соков, мальтозы, низкоосахаренной патоки, ферментов. Завод построен в 1769 г. как винокурня графа Потоцкого. С 1939 г. собственность государства. В 80-х гг. XX в. завод на некоторое время закрывают, но затем на одной части завода налаживают производство мальтозы. Мощность основного цеха — до 20 тыс. литров спирта в сутки. При эффективной работе предприятие обеспечивает поступления до 2/3 бюджета Бучачского района.
• Сырзавод — производство плавленых и твёрдых сыров, масла. Работает с 1972 г. Проектная мощность — переработка 35 тыс. тонн молока в год.
• ОАО «Агропромтехника» — ремонт сельскохозяйственной техники.
• Бучацкий гослесхоз — объединяет 7 лесничеств: Бучацкое, Дорогичевское, Золотопотокское, Коропецкое, Криничанское, Монастирисское и Язловецкое. Предприятие имеет общую площадь 263,62 км², в том числе земли, покрытые лесом, составляют 240,43 км².
• Центр электросвязи № 2 Тернопольской дирекции ОАО «Укртелеком».
• Бучацкий литейный кооператив Искра.
• Galicia Distillery - завод (дистиллярия) по производству крепких алкогольных напитков. Создан на основе части винокурни графа Потоцкого, которая была построена в 1769 году.

Образование и культура

В городе действуют 4 средние общеобразовательный школы, гимназия им. В. М. Гнатюка, лицея, музыкальная и художественная школы, автошкола Общества содействия обороне Украины. Также есть ПТУ-26, аграрный колледж, институт менеджмента и аудита (III уровень аккредитации).

При районном доме культуры действуют 9 народных коллективов: самодеятельный театр, театр юного зрителя, литературно-музыкальный театр «Муза», театр сатиры миниатюр, духовой оркестр, ансамбль классической музыки «Опус», хоровая капелла, вокально-инструментальный ансамбль «Орфей», ансамбль народной музыки «Радограй». Дом культуры находится в здании-памятнике истории и архитектуры — доме товарищества «Сокил» (1905).

Достопримечательности

• Ратуша (1750 г.), пл. Воли. Построена по проекту Бернарда Меретина в стиле украинского барокко с элементами Возрождения. Нижняя часть представляет собой двухэтажное здание квадратной формы с массивным фигурным фронтоном и балюстрадой наверху. На здании посередине возведена двухъярусная башня с куполом в стиле барокко. Общая высота сооружения — 35 м. Здание ратуши украшено скульптурами работы Пинзеля. Большинство скульптур до нашего времени не сохранилось.
• Замок (XIV в.), ул. Замковая. О времени начала строительства замка (XIV в.) свидетельствуют находки фрагментов остатков готического портала (колонн, капителей), обнаруженные под крепостными стенами. Сохранившиеся стены и башни относятся к XVI в. Замок в плане имеет овальную форму. Стены толщиной 3,5—4 м, трехъярусные с бойницами. На территории крепости был дворец в стиле Возрождения с фонтаном посреди двора. Для проезда во дворец существовали въездные ворота и подъемный мост, переброшенный через ров. Наиболее мощная полукруглая стена с двумя башнями выходит в сторону города на ул. Замковую. Замок был построен феодалами Бучацкими. В начале XVII в. городом и замком завладели Потоцкие, которые расширили южную часть крепости, построив два полукруглых бастиона. В этот период замок переживает серию штурмов, разрушений и последующих восстановлений. В конце XVIII в., после вхождения города в состав Австро-Венгрии, начинается период упадка замка. В XIX в. разобрана часть оборонительных стен, камни из которых распроданы в качестве строительного материала.
• Золотая липа. Под этим деревом 18 октября 1672 г. был подписан мирный договор между Османской империей и Речью Посполитой, известный также как Бучачский мир. Находится на южном массиве города у дороги в село Соколов.
• Монастырь отцов-василиан (1753—1770 гг.), ул. Мицкевича, 19. В 1712 г. Стефан Потоцкий получил разрешение от львовского архиепископа пригласить из Литвы в Бучач отцов василиан для основания теологической школы грекокатолического духовенства. 12 мая 1751 г. сын Стефана Потоцкого, Николай, торжественно заложил первый камень будущего комплекса на склоне Фёдор-горы. Строительство основных зданий монастыря завершилось в 1753 г. Позже, в 1753—1770 гг. архитектором Г. Гофманом построены Крестовоздвиженская церковь, звонница, 2 крыла келий. Монастырь был городским просветительским центром: здесь действовали школа-интернат для детей из бедных семей, позже — семинария, реорганизованная затем в гимназию. Теологическая школа действовала до 1944 г. В середине 1946 г. деятельность монастыря была запрещена советской властью. В марте 1991 г. монастырь был возвращен отцам-василианам. С 1992 г. постоянно проводятся реставрационные работы. В 1995 г. Министерством образования и науки Украины зарегистрирован историко-философский лицей им. св. Йосафата Бучацкого.
• Гимназия им. В. М. Гнатюка. Открыта в 80-х гг. XIX в. как гимназия смешанного типа (для мальчиков и девочек). Здание гимназии построено по проекту Топольницкого и Феррари в течение 1891—1899 гг. В период вхождения Бучача в состав Австро-Венгрии это было учебным заведением гуманитарного типа. Обязательными предметами были польский и немецкий языки, история, математика и религиоведение. Национальный состав учеников был следующий: свыше 50 % поляки, 25…30 % украинцы и 15…20 % евреи. Среди учительского состава большинство составляли поляки, кроме них работали также украинцы и евреи. После Первой мировой войны, когда город находился в составе Польши, гимназия была единственным средним заведением в Бучачском повяте. В 30-х гг. XX в. отмечается повышение политической активности среди учеников гимназии, выраженное участием в различных организациях (Пласт, ОУН, коммунистические ячейки). Ныне (по состоянию на 2007 г.) гимназия носит имя украинского ученого-фольклориста Владимира Гнатюка (учился здесь в 1885—1889 гг.). Кроме обязательного курса дисциплин средней школы в гимназии проводится довузовская подготовка согласно договорам с Бучачским институтом менеджмента и аудита, Тернопольской академией народного хозяйства, Тернопольским государственным педагогическим университетом.
• Церковь св. Николая (1610 г.), ул. Св. Николая, 8. Построена на деньги супругов Потоцких: Стефана и Марии (двоюродной сестрой митрополита Петра Могилы). Архитектурной особенностью является трехконховое строение храма. Подобные постройки имели также и оборонное значение, о чём свидетельствует наличие высоких окон-бойниц на втором этаже. В церкви сохранился резной иконостас барокковой формы, изготовленный в 60-х гг. XVII века на средства бучачских мещан. Церковь возведена на скале над Стрыпой, живописно вписавшись в образ города.
• Церковь св. Покровы (1755—1764 гг.), ул. Галицкая, 23. Построена в стиле позднего барокко архитектором Бернардом Меретином при участии скульптора Пинзеля вместо старой деревянной, находившейся ниже неё. В плане здание имеет форму равноконечного греческого креста. Настенная роспись выполнена художником Яковом Головацким (XVIII в.). Рядом с церковью установлен памятный знак жертвам НКВД, останки которых пролежали около 50 лет и были найдены в 1991 г. в церковных подвалах.
• Костёл успения Богородицы (1763 г.), ул. Просвита, 2. 28 июля (праздник Успения Богородицы) 1397 (по другим предположениям 1379, 1387) года Михал Абданк из Бучача основал в городе римско-католическую парафию с костёлом. На протяжении почти 400 лет костёл обветшал. В 1761—1763 гг. на средства, пожертвованные Николаем Василием Потоцким, у подножия Замковой горы был построен новый костёл, существующий и в наши дни. Сооружение каменное с четко выраженным в плане крестом, архитектор неизвестен. Портал над входными дверями украшено гербом Потоцких «Пилява» и текстом «польск. Chcac Potockich Pilawa miec trzy krzyze cale, Dom Krzyzowy na Boska wybudowal chwale. A.D. 1763.». С 1945 г. советская власть разместила в здании костёла хозяйственный магазин. В 1991 г. костёл передан римско-католической церкви.
• Музей политзаключённых, ул. Галицкая, 25. Открыт в 1990 г. Музей создан по инициативе Общества украинского языка им. Т. Г. Шевченко. Находится в здании, где ранее размещалось Управление КГБ Бучачского района, в последние годы советской власти — кафе «Золотая рыбка». Сотрудниками музея составлены списки погибших, установлены места и обстоятельства их смерти. Выяснено, что советской властью на Бучаччине уничтожено по политическим мотивам более 1 500 человек различных национальностей. В числе экспонатов музея 3 рукописные книги, около 500 фотографий участников ОУН-УПА, вышивки, рушники, иконы, альбомы, сделанные из бумаги и соломы, молитвенник, изготовленный неизвестным священником в Карагандинском лагере.
• Музей Черновола Вячеслава Максимовича, открыт в декабре 2012 г.

Известные люди

• Шмуэль Йосеф Агнон (Чачкес) (1888—1970) — еврейский писатель, лауреат Нобелевской премии в области литературы
• Ицхак Алони (Шехтер) (1905—1985) — польский и израильский шахматист, трёхкратный чемпион Израиля
• Евгений Барановский (1914—1985) — австралийский общественный деятель, ветеринар
• Симон Визенталь (1908—2005) — австрийский общественный деятель, «охотник за нацистами».
• Давид Генрих (Цви) Мюллер (1846—1912) — австро-венгерский ученый-семитолог, профессор, государственный советник, исследователь древних семитских языков и полевой исследователь бесписьменного языка острова Сокотра, барон.
• Михаил Галущинский (1878—1931) — украинский общественный деятель
• Феодосий Галущинский (1880—1952) — церковный деятель и богослов
• Остап Длуский (1892—1964) — деятель польского и международного рабочего движения, публицист, лауреат международной Ленинской премии (1950)
• Илларий Кавчук (1934 — 2004) — почётный шахтёр, кавалер Ордена Трудовая Слава.
• Иосиф Кнебель (1854—1926) — русский издатель и книготорговец
• сотник Ярослав Косарчин (Байрак, Козак; 1920—1951) — деятель ОУН-УПА
• Михаил Островерха (1897—1979) — украинский писатель, литературный критик и журналист
• Петруский, Октав (1820—1894) — польский политический и общественный деятель. Почётный гражданин Бучача (1885).
• Михал Виктор Чепита (1884—1941) — польский живописец

Ссылки

• [www.buchach.org.ua Бучач Сегодня] (укр.)
• [photohunt.org.ua/Buchach.html История, фотографии и достопримечательности Бучача]
• [www.iskra.te.ua/ Бучацкий литейный кооператив "Искра"] (укр.)
• [www.castles.com.ua/index.php?id=n4n Роскошь провинциальной Галиции] (укр.)
• [www.gulag-museum.org.ua/ua/index_buch.htm Музей политзаключённых] (укр.)

Источники

• Бучач і Бучаччина. Історично-мемуарний збірник.- Ню Йорк-Лондон-Париж-Сидней-Торонто: НТШ, Український архів, 1972.- Т.XXVII. 944с., іл. (укр.)
• A.S.Czyż, B.Gutowski. Cmentarz miejski w Buczaczu // Seria «Zabytki kultury polskiej poza granicami kraju». Seria C, zeszyt 3.- Warszawa, drukarnia «Franczak» (Bydgoszcz), 2009.- 208 s., 118 il. ISBN 978-83-60976-45-6 (польск.)
• S.Barącz. Pamiątki buczackie.- Lwów: Drukarnia «Gazety narodowej», 1882.- 168s. (польск.)

Отрывок, характеризующий Бучач

– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.


Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.