Бушардон, Эдме
| Эдме́ Бушардо́н | |
| Edmé Bouchardon | |
 Эдме Бушардон работы Франсуа-Юбера Друэ (1758, Лувр | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
 Работы на Викискладе | |
Эдме́ Бушардо́н (фр. Edmé Bouchardon; 29 мая 1698, Шомон — 27 июля 1762, Париж) — французский скульптор, пытавшийся привить современникам вкус к формам античного искусства; придворный скульптор Людовика XV, предшественник эстетики классицизма; сын скульптора Жан-Батиста Бушардона и старший брат скульптора Жак-Филиппа Бушардона.
Бушардон был учеником Гийома Кусту; в 1722 году получил римскую премию и вскоре приобрёл такую известность, что герцог д’Антен вызвал его из Рима в Париж, где оборудовал ему мастерскую в Лувре. Уже в первых своих произведениях Бушардон проявил стремление освободиться от манерности рококо и воскресить красноречивый лаконизм античного искусства. 
С 1737 года Бушардон выставлял свои произведения в «салоне» академии живописи и обращал на себя особенное внимание своими бюстами, мифологическими группами и барельефами, из которых всеобщее внимание привлёк «Св. Карл Борромео, молящийся о прекращении заразы в Милане», а также рисунками, как, например, «Празднество Палеса», «Луперкалии», «Сбор винограда в афинской деревне» и др., анакреонтического содержания.
В 1740 году Бушардон выставил гипсовую модель фонтана для улицы Гренель, исполнение которой, по заказу города Парижа, доставило ему большую известность. Усложнённая барочная скульптура вызвала много зависти и неудовольствия со стороны архитекторов, без которых Бушардон сумел обойтись при постройке, представители же города в знак своей благодарности назначили ему пожизненную пенсию в 1500 ливров.
В 1745 году Бушардон был принят в академию живописи за мраморную статую, изображающую «Христа, несущего крест», находящуюся ныне в Луврском музее вместе с его самым прославленным произведением — «Амуром, делающим себе лук из палицы Геркулеса». Из последующих его произведений следует упомянуть мавзолей кардинала Флёри и статуи Христа, Богородицы и 8 апостолов, украшающие хоры церкви Сен-Сюльпис.
В минуты досуга Бушардон, оставляя в стороне строгую античность, развлекался изображением реальной, современной ему жизни; его «Etudes prises dans le Bas Peuple, ou les Cris de Paris», хранящиеся в Лувре, представляют собой чрезвычайно яркое изображение парижской улицы в XVIII столетии.
Напишите отзыв о статье "Бушардон, Эдме"
Ссылки
- При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).
Отрывок, характеризующий Бушардон, Эдме
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
