Бушмин, Алексей Сергеевич
Поделись знанием:
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
| Алексей Сергеевич Бушмин | |||||
 | |||||
| Дата рождения: | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения: |
село Левая Россошь, Коротоякский уезд, Воронежская губерния, Российская империя | ||||
| Дата смерти: | |||||
| Место смерти: | |||||
| Страна: | |||||
| Научная сфера: | |||||
| Место работы: | |||||
| Учёная степень: | |||||
| Учёное звание: | |||||
| Альма-матер: |
Воронежский зоотехнико-ветеринарный институт; | ||||
| Научный руководитель: | |||||
| Награды и премии: |
| ||||
Алексе́й Серге́евич Бушми́н (2 [15] октября 1910, село Левая Россошь, Воронежская губерния — 19 марта 1983, Ленинград) — советский литературовед, академик АН СССР (1979), исследователь творческого наследия М. Е. Салтыкова-Щедрина.
Содержание
Биография
- Родился в селе Левая Россошь Воронежской губернии.
- В 1932 г. окончил Воронежский зоотехнико-ветеринарный институт.
- В 1939 г. экстерном сдал экзамены за курс Воронежского педагогического института по факультету русского языка и литературы.
- В этом же году становится аспирантом Института философии, литературы и истории (ИФЛИ) при Московском государственном университете.
- С октября 1941 г. — слушатель Военно-политической академии им. В. И. Ленина.
- В 1948 г. защищает в качестве кандидатской диссертации исследование «„Разгром“ А. Фадеева и проза двадцатых годов».
- В конце 40-х гг. вернулся к изучению творчества М. Е. Салтыкова-Щедрина.
- С 1950—1951 гг. — учёный секретарь, а потом и руководитель, сектора советской литературы Института русской литературы АН СССР.
- В 1951 г. стал заместителем директора Института русской литературы АН СССР.
- В 1955 г. — директор Института русской литературы АН СССР.
- В 1957—1958 гг. опубликована серия щедриноведческих работ.
- В 1960 г. вышла монография «Сказки Салтыкова-Щедрина».
- В 1969 г. вышла монография «Методологические вопросы литературоведческих исследований».
- В 1970 г. выступил как автор книги о Салтыкове-Щедрине, предназначенной для учителей средней школы.
- В 1980 г. монография «Наука о литературе».
- В 1983 г. скончался в Ленинграде. Похоронен на Комаровском поселковом кладбище.
Монографии[1]
- Программа курса русской литературы. Л.: Высш. Военно-пед. ин-т им. М. И. Калинина, 1949. 36 с.
- Роман А. Фадеева «Разгром». Л.: Сов. писатель, 1954. 240 с.
- Сатира Салтыкова-Щедрина. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1959. 644 с.
- Сатира Салтыкова-Щедрина: Автореф. дис…. д-ра филол. наук. Л.: ИМЛИ им. A. M. Горького, 1959. 59 с.
- Сказки Салтыкова-Щедрина. М.; Л.: Гослитиздат, 1960. 230 с.
- М. Е. Салтыков-Щедрин. Л.: Просвещение, 1970. 240 с. (Б-ка словесника).
- Сказки Салтыкова-Щедрина. 2-е изд., дораб. Л.: Худож. лит., 1976. 275 с.
- Салтыков-Щедрин: Искусство сатиры. М.: Современник, 1976. 253 с. (Б-ка «Любителям рос. словесности»).
- Великий русский сатирик Салтыков-Щедрин. Л.: Знание, 1976. 32 с.
- Эволюция сатиры Салтыкова-Щедрина / Отв. ред. С. А. Макашин. Л.: Наука, 1984. 342 с.
- Художественный мир Салтыкова-Щедрина: Избр. тр. / Отв. ред. Д. С. Лихачев и В. Н. Баскаков. Л.: Наука, 1987. 365 с., 1 л. портр.
Напишите отзыв о статье "Бушмин, Алексей Сергеевич"
Примечания
- ↑ Более полный список работ А. С. Бушмина представлен на сайте ИРЛИ РАН: [www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=122#47 Пушкинский Дом (ИРЛИ РАН) > История > Выдающиеся сотрудники прошлых лет > Бушмин А. С.]
Литература
- Макашин С. А. Искусство большой сатиры // «Литературная газета», 1960, 20 окт., № 125;
- Szyszko T. [Рецензия на кн.:] Бушмин А. С. Сатира Салтыкова-Щедрина; Сказки Салтыкова-Щедрина // «Slavia Orientalis», 1961, № 2;
- Алексей Сергеевич Бушмин. — М.: Наука, 1990 (Материалы к биобиблиографии учёных СССР. Сер. литературы и языка; вып. 18).
Ссылки
- Бушмин Алексей Сергеевич // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
- [feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke1/ke1-7931.htm Бушмин, Алексей Сергеевич] // Краткая литературная энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1962—1978.
- [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-49747.ln-ru Профиль Алексея Сергеевича Бушмина] на официальном сайте РАН
- [www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=122 Статья] на сайте ИРЛИ
- [litpamyatniki.ru/library/85 Статья] на сайте серии «Литературные памятники»
- [www.saltykov.net.ru/lib/ar/author/567 Статья] на сайте, посвящённом М. Е. Салтыкову-Щедрину
- [isaran.ru/?q=ru/fund&guid=03798ACE-1719-E293-841A-69206C7677BE&ida=2 Историческая справка] на сайте Архива РАН
- [www.ras.ru/publishing/rasherald/rasherald_articleinfo.aspx?articleid=9deef4c0-7722-428b-8473-9e3f5554e874 Алексей Сергеевич Бушмин (некролог)] // Вестник АН СССР, 1983, № 6, с. 115
Отрывок, характеризующий Бушмин, Алексей Сергеевич
– Ничего, мой друг.– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
Категории:
- Родившиеся 15 октября
- Родившиеся в 1910 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Каширском районе (Воронежская область)
- Родившиеся в Воронежской губернии
- Умершие 19 марта
- Умершие в 1983 году
- Умершие в Санкт-Петербурге
- Доктора филологических наук
- Действительные члены АН СССР
- Кавалеры ордена Октябрьской Революции
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Кавалеры ордена Дружбы народов
- Учёные по алфавиту
- Литературоведы по алфавиту
- Литературоведы России
- Литературоведы СССР
- Литературоведы XX века
- Похороненные на Комаровском кладбище
- Выпускники Воронежского государственного педагогического университета
- Сотрудники Пушкинского Дома
- Члены КПСС
