Юнгберг, Микаель

Микаель Юнгберг
Личная информация
Полное имя	Бу Урбан Микаель Юнгберг
Гражданство	Швеция Швеция
Клуб	Örgryte IS
Дата рождения	13 июня 1970(1970-06-13)
Место рождения	Гётеборг, Швеция
Дата смерти	17 ноября 2004(2004-11-17) (34 года)
Место смерти	Мёльндаль, Швеция
Рост	190 см
Вес	102 кг
Награды и медали Греко-римская борьба Олимпийские игры Бронза Атланта 1996 до 82 кг Золото Сидней 2000 до 85 кг Чемпионат мира по борьбе Золото Стокгольм 1993 до 100 кг Золото Прага 1995 до 100 кг Бронза Афины 1999 до 97 кг Кубок мира по борьбе Бронза Гётборг 1990 до 90 кг Чемпионат Европы по борьбе Золото Безансон 1995 до 100 кг Серебро Минск 1998 до 97 кг Золото София 1999 до 97 кг

Бу Урбан Микаель Юнгберг (швед. Bo Urban Mikael Ljungberg); 13 июня 1970, Гётеборг, Швеция — 17 ноября 2004 Мёльндаль, Швеция) — шведский борец греко-римского стиля, чемпион и призёр Олимпийских игр, двукратный чемпион мира, двукратный чемпион Европы .

Биография

В 1988 году занял шестое место на чемпионате мира среди юниоров, в 1989 году девятое место на чемпионате мира в возрастной категории espoir. В той же возрастной категории в 1990 году стал чемпионом Европы и победил на чемпионате Северных стран среди юниоров. В 1990 же году выступил на Кубке мира среди взрослых и занял там третье место. В 1991 году стал серебряным призёром чемпионата Северных стран, занял шестое место на чемпионате Европы и лишь 17-е на чемпионате мира.

На Летних Олимпийских играх 1992 года в Барселоне боролся в категории до 90 килограммов (полутяжёлый вес). Участники турнира, числом в 19 человек в категории, были разделены на две группы. За победу в схватках присуждались баллы, от 4 баллов за чистую победу и 0 баллов за чистое поражение. В каждой группе определялись пять борцов с наибольшими баллами (борьба проходила по системе с выбыванием после двух поражений), они разыгрывали между собой места с первое по десятое. Победители групп встречались в схватке за первое-второе места, занявшие второе место — за третье-четвёртое места и так далее. Микаель Юнгберг проиграл в группе будущему чемпиону Майку Булльманну и занял второе место в группе. В схватке за третье место проиграл и остался на четвёртом месте.

Круг	Соперник	Страна	Результат	Основание	Время схватки
1	Рейналдо Пенья		Победа	1-0 (3 балла)
2	Ясутоси Морияма		Победа	5-0 (3 балла)
3	Франц Маркс		Победа	4-1 (3 балла)
4	Майк Булльманн		Поражение	0-4 (1 балл)
5	-	-	-	-
6	Хассан Бабак		Победа	2-0 (3 балла)
Финал (за 3 место)	Гоги Когуашвили		Поражение	0-2 (1 балл)

После олимпийских игр перешёл в тяжёлый вес. В 1993 году был вторым на Гран-при Германии, а затем последовательно победил на чемпионате Северных стран, Играх стран Балтийского моря и чемпионате мира. В 1995 году подтвердил свой статус чемпиона мира, прибавив к нему титул чемпиона Европы. В 1996 году на чемпионате Европы был лишь девятым, и выиграл чемпионат Северных стран в супертяжёлом весе.

На Летних Олимпийских играх 1996 года в Атланте боролся в категории до 100 килограммов (средний вес). После первого круга, борцы делились на две таблицы: победителей и побеждённых. Победители продолжали бороться между собой, а побеждённые участвовали в утешительных схватках. После двух поражений в предварительных и классификационных (утешительных) раундах, борец выбывал из турнира. В ходе турнира, таким образом, из таблицы побеждённых убывали дважды проигравшие, но она же и пополнялась проигрывающими из таблицы победителей. В конечном итоге, определялись восемь лучших борцов. Не проигравшие ни разу встречались в схватке за 1-2 место, выбывшие в полуфинале встречались с победителями утешительных схваток и победители этих встреч боролись за 3-4 места и так далее. В категории боролись 20 спортсменов. Микаель Юнгберг в полуфинале в овертайме проиграл один балл белорусу Сергею Лиштвану, отстоял своё право на схватку за третьем место во встрече с молдаванином Игорем Грабовечи, чисто победил Теймураза Эдишерашвили и получил бронзовую медаль олимпийских игр.

Круг	Соперник	Страна	Результат	Основание	Время схватки
1	Такаси Нономура		Победа	10-0 (за явным преимуществом) (10 баллов)	1:44
2	Стипе Дамьянович		Победа	5-0 (5 баллов)	5:00
Четвертьфинал	Георгий Солдадзе		Победа	Туше (5 баллов)	2:45
Полуфинал	Сергей Лиштван		Поражение	1-2 (1 балл)	8:00
6-й классификационный круг	Игорь Грабовечи		Победа	5-0 (отказ от борьбы) (5 баллов)	1:54
Финал (за 3 место)	Теймураз Эдишерашвили		Победа	Туше (3 балла)	1:50

В 1997 году на чемпионате мира был лишь пятым. В 1998 году завоевал «серебро» чемпионата Европы, а на чемпионате мира был лишь седьмым. В 1999 году стал чемпионом Европы и бронзовым призёром чемпионата мира.

На Летних Олимпийских играх 2000 года в Сиднее боролся в категории до 97 килограммов (тяжёлый вес). Участники турнира, числом в 20 человек, были разделены на шесть групп, в каждой из которых борьба велась по круговой системе. Победители в группах выходили в четвертьфинал, где боролись по системе с выбыванием после поражения. Проигравшие занимали места соответственно полученным в схватках квалификационным и техническим баллам. Микаель Юнгберг уверенно продвигался по турнирной таблице, и выдержав тяжёлую финальную схватку, сумел заработать балл в овертайме и стать чемпионом олимпийских игр.

Круг	Соперник	Страна	Результат	Основание	Время схватки
1 (группа 1)	Петру Судуреач		Победа	3-2 (3 технических балла)	7:50
2 (группа 1)	Али Моллов		Победа	10-0 (за явным преимуществом)(10 технических баллов)	1:40
Четвертьфинал	Сергей Матвиенко		Победа	5-0 (5 технических баллов)	6:00
Полуфинал	Гаррет Лоуни		Победа	8-1 (8 технических баллов)	6:00
Финал	Давид Салдадзе		Победа	2-1	9:00

После игр оставил карьеру. По профессии был художником. Некоторое время тренировал в клубе и выступал с лекциями. . Автор книги.

В 2002 году потерял мать и развёлся с женой, после чего был вынужден лечиться от депрессии. 17 ноября 2004 года повесился на простыне в туалете психиатрической больницы близ Гётеборга. Незадолго до смерти был назначен спортивным директором в федерации борьбы Швеции, должен был занять пост с 1 января 2005 года.

Создан фонд памяти Микаеля Юнгберга, за счёт которого назначаются стипендии спортсменам

Отрывок, характеризующий Юнгберг, Микаель

Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.