Унден, Бу Эстен

Бу Эстен Унден швед. Bo Östen Undén<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

Бу Эстен Унден (швед. Bo Östen Undén; 25 августа 1886, Карлстад — 14 января 1974, Стокгольм) — шведский юрист, дипломат и политик, министр иностранных дел Швеции (18 октября 1924 — 7 июня 1926 и 31 июля 1945 — 19 сентября 1962).

Один из лидеров Социал-демократической рабочей партии Швеции, принадлежал к её левому крылу. Педагог. Доктор права. Академик. Профессор гражданского права в университете Упсалы с 1917 по 1937 год.

Биография

Выпускник Уппсальского университета, где позже избирался ректором.

С 1934 по 1965 избирался членом парламента и Консультативного совета (с 1917 по 1920).

В 1920 — министр юстиции Швеции.

С 1923 по 1926 и с 1945 по 1962 гг. — министр иностранных дел Швеции.

После внезапной смерти Пера Альбина Ханссона в октябре 1946 года некоторое время исполнял обязанности премьер-министра Швеции (6 октября 1946 — 11 октября 1946).

Убежденный сторонник шведского нейтралитета, в 1948 году всеми силами пытался предотвратить переориентацию Норвегии в «западном направлении» и убедить норвежцев и датчан объединиться со Швецией в рамках нейтрального оборонительного союза.

В конце 1940-х годов отмечено совпадении взглядов Ундена и советских дипломатов по ряду аспектов советской внешней и отчасти мировой политики.

В 1961 году от имени Швеции заявил в ООН так называемый «план Ундена», в котором призвал государства, не имеющие ядерного оружия, задекларировать отказ от его производства, приобретения и хранения, создав в противовес «ядерному клубу» «безъядерный клуб». Генеральная Ассамблея ООН одобрила «план Ундена» 58 голосами «за» (10 членов НАТО — «против», 23 страны воздержались).

Опубликовал большую серию работ в области международного права и политики, в том числе «Tankar om utrikespolitik» (1963) и «Minnesanteckningar» (1966).

Ссылки

• [snl.no/%C3%96sten_Und%C3%A9n Store norske leksikon. Östen Undén] (норв.)

Отрывок, характеризующий Унден, Бу Эстен

От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.