Бхагаван Госвами

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Бхагаван Даса»)
Перейти к: навигация, поиск
Бхагаван Даса Госвами
Bhagavān Dāsa Gosvāmī<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Гуру Международного общества сознания Кришны
1977 — 1987
Предшественник: Бхактиведанта Свами Прабхупада
Член Руководящего совета Международного общества сознания Кришны
1970 — 1987
Санньяси Международного общества сознания Кришны
1978 — 1987
Член правления
«Бхактиведанта Бук Траст»
1970 — 1987
 
Образование: Университет штата Нью-Йорк в Буффало
Имя при рождении: Уильям Эрлихман
Оригинал имени
при рождении: 		William Ehrlichman
Рождение: 5 июля 1947(1947-07-05) (76 лет)
Вашингтон, США
Супруга: Инез Эрлихман (Кришна Бхамини Даси)

Бхагава́н Да́с(а) Госва́ми (Bhagavān Dāsa Gosvāmī IAST, англ. Bhagavan Das Goswami; имя при рождении — Уи́льям Э́рлихман, англ. William Ehrlichman;[1] род. 5 июля 1947, Вашингтон, США) — американский кришнаитский гуру и проповедник; ученик Бхактиведанты Свами Прабхупады (1896—1977), бывший духовный лидер Международного общества сознания Кришны (ИСККОН).[2]

Бхагаван был одним из 12-ти членов изначального состава Руководящего совета ИСККОН (1970—1987), одним из первых 11-ти гуру ИСККОН (1977—1987) и одним из трёх первых членов правления издательства «Бхактиведанта Бук Траст». В 1970-е—1980-е годы Бхагаван руководил ИСККОН в Великобритании, Франции, странах Бенилюкса, Италии, Испании, Португалии, Израиле, ЮАР и на острове Маврикий.[3]

Бхагаван получил известность как кришнаитский «король-солнце».[4][К 1] Он организовывал пышные религиозные фестивали, покупал в Европе дворцы и замки, превращая их в кришнаитские храмы и ашрамы, и привлёк в ряды ИСККОН представителей интеллигенции, состоятельных людей и ряд знаменитостей.[5][6]





Содержание

Биография

1947—1969 гг. Ранние годы. Встреча с Прабхупадой и обращение в гаудия-вайшнавизм

Уильям Эрлихман родился 5 июля 1947 года в Вашингтоне, США. В 1969 году, в последний год учёбы на психологическом факультете Университета штата Нью-Йорк в Буффало,[1] Уильям прочёл «Бхагавад-гиту как она есть» — индуистский священный текст в переводе с санскрита и с комментариями основателя Международного общества сознания Кришны (ИСККОН) Бхактиведанты Свами Прабхупады. Заинтересовавшись гаудия-вайшнавизмом, Уильям начал регулярно заниматься медитацией, повторяя мантру «Харе Кришна». Он также начал посещать кришнаитский храм в Нью-Йорке, где встретился с Прабхупадой и принял участие в двух проповеднических программах кришнаитов в университетах, в ходе которых Прабхупада выступил с лекциями.

Во время учёбы в университете Уильям женился на своей сокурснице по имени Инез. 4 июня 1969 года, по приглашению Прабхупады, Уильям и Инез приехали в Нью-Вриндаван, где в тот же день прошли обряд посвящения в ученики и получили санскритские имена: Уильяму Прабхупада дал имя «Бхагаван Даса», а Инез — «Кришна Бхамини Даси».[7] Во время церемонии инициации, Прабхупада прочитал лекцию, в которой сравнил материальный мир и материальное сознание с бушевавшим в те годы гонконгским гриппом.[7] Прабхупада заявил, что для того, чтобы защититься от атак майи, необходимо принять вакцину воспевания мантры «Харе Кришна», дарованную миру основателем движения кришнаитов Чайтаньей (1486—1534).[7]

1969—1972 гг. Миссионерская деятельность в США

Окончив университет со степенью бакалавра по психологии, Бхагаван отправился для продолжения учёбы в Университет Уэйна в Детройте. По прибытии в Детройт в июле 1969 года, Бхагаван и его жена Кришна Бхамини арендовали второй этаж двухэтажного особняка и превратили его в первый кришнаитский храм в городе. Для пропаганды нового кришнаитского центра, они развесили по городу большие плакаты, приглашавшие всех желающих на вечерние лекции по бхакти-йоге и на воскресный фестиваль с бесплатным вегетарианским ужином. На первый организованный Бхагаваном воскресный праздник пришло около 30 человек,[8] а к сентябрю количество прихожан возросло до пятидесяти.[9] Бхагаван напечатал и распространял на улицах Детройта визитки с адресом храма и надписью «Повторяй Харе Кришна», а для поддержания храма занимался продажей официального журнала ИСККОН Back to Godhead.[8]

Вскоре после прибытия в Детройт, Бхагаван попросил Прабхупаду прислать на помощь ещё одну семейную пару.[10] Идеальными для этой цели Прабхупаде показались Хамсадутта и его жена Химавати, уже имевшие значительный миссионерский опыт.[10] Однако, так как они были заняты проповеднической деятельностью в Калифорнии,[8] Прабхупада послал на помощь Бхагавану Джагадишу и его жену Лакшмимони.[11] В сентябре они совместными усилиями организовали первые проповеднические программы в университетах.[11] Тогда же, в одной из крупнейших детройтских газет была опубликована статья об ИСККОН, а ашрам пополнился первыми двумя новообращёнными кришнаитами.[11]

Желая уделять больше времени проповеднической деятельности, Бхагаван оставил учёбу и отказался от карьеры врача-психиатра. В храм стало приходить много новых людей. Чтобы вместить всех желающих, Бхагаван арендовал также и первый этаж особняка. Раз в неделю он посылал Прабхупаде подробный отчёт о проделанной работе и согласовывал с ним принятие решений. В конце декабря 1969 года Бхагаван провёл несколько дней с Прабхупадой в Бостоне, преподнеся ему в дар издание «Бхагавата-пураны» на санскрите.[12]

В январе 1970 года Бхагаван подключился к работе по публикации книг своего гуру, занявшись переписыванием и редактированием надиктованных Прабхупадой на магнитную ленту материалов.[12] Тогда же Бхагаван отослал Джагадишу и его жену в Торонто, чтобы они помогли открыть там новый храм ИСККОН.[13]

В январе 1970 года на кришнаитов в Детройте был подан судебный иск за нарушение общественного спокойствия. Суд, однако, решил дело в пользу кришнаитов, после чего в одной из детройтских газет вышла статья под заголовком «Религиозная группа выиграла дело в суде». Бхагаван послал Прабхупаде отчёт о случившемся и вырезку из газеты. Прабхупада нашёл дело смехотворным и распорядился опубликовать статью об этом инциденте в журнале Back to Godhead.[13] В письме от 8 февраля 1970 года он писал Бхагавану:

Ну какие обвинения нам могут предъявить? «Воспевали святые имена Бога на благо всего человечества?» Если человек поёт имя Бога для всеобщего блага, то в чём же мудрый судья может признать его виновным?[13]

В 1970 году количество прихожан и новообращённых кришнаитов в Детройте значительно выросло и Бхагаван нашёл для храма более крупное здание. К концу 1970 года разосланные Бхагаваном кришнаитские миссионеры открыли храмы ИСККОН в Чикаго и Кливленде. В первые месяцы после открытия кришнаитского центра в Кливленде по местному телевидению показали два репортажа о деятельности кришнаитов.[14] Во время своего визита в Детройт в 1971 году, Прабхупада настолько был доволен миссионерскими успехами Бхагавана, что даже назвал его «одним из своих лучших учеников».[К 2]

В декабре 1971 года Бхагаван, Сатсварупа, Йогешвара, Джаядвайта и ряд других кришнаитов приняли участие в The David Susskind Show — популярном ток-шоу Дэвида Сасскинда на телеканале NBC.[15] В ходе передачи Бхагаван заявил, что человек, практикующий духовную жизнь, должен осознавать, что всё принадлежит Богу. Когда Сасскинд поинтересовался, распространяется ли этот принцип также на жён и детей, Бхагаван ответил утвердительно, объяснив, что не только члены семьи телеведущего, но и он сам принадлежит Кришне. Всё принадлежит Богу и никто, Сасскинд в том числе, не способен доказать своё право на собственность.[15] Когда речь зашла о вегетарианстве, Бхагаван спросил у Сасскинда, что бы тот выбрал себе на обед, если бы перед ним оказалась тарелка с вегетарианской едой и живая корова. «Я выбрал бы корову», — ответил телеведущий.[15]

1970 г. Начало религиозной карьеры в ИСККОН: Руководящий совет и «Бхактиведанта Бук Траст»

Летом 1970 года Прабхупада лично позвонил Бхагавану и пригласил его в Сан-Франциско для обсуждения формирования Руководящего совета ИСККОН, которому Прабхупада хотел передать управленческие функции. В результате, 28 июля 1970 года Бхагаван Даса был назначен Прабхупадой одним из 12 изначальных членов Руководящего совета. На следующий день, 29 июля 1970 года, Прабхупада подписал документ, в котором говорилось об основании «Бхактиведанта Бук Траст» и назначении Бхагавана и других двух старших кришнаитов (Карандхары и Рупануги) членами правления нового издательства.[16]

1972—1975 гг. Миссионерская деятельность во Франции

Летом 1972 года Прабхупада назначил Бхагавана лидером ИСККОН во Франции, поручив ему, в частности, взять на себя ответственность за публикацию вайшнавской религиозной литературы на европейских языках. По прибытии во Францию, Бхагаван первым делом напечатал (тиражом в 20 000 экземпляров) брошюру на французском языке, озаглавленную «О воспевании Харе Кришна». Вместе с другими кришнаитами, он устраивал киртаны и распространял на улицах Парижа эту единственную кришнаитскую публикацию на французском языке. Бхагаван также установил в парижском храме статуи божеств Джаганнатхи, Баладевы и Субхадры, которые, по его просьбе, были вырезаны из дерева одним из кришнаитов.

Летом 1973 года Бхагаван приобрёл новое помещение для парижского храма — трёхэтажное здание на Rue Le Sueur 4, неподалёку от Эйфелевой башни. В том же году в Париж приехал Прабхупада и, по просьбе Бхагавана, установил для поклонения в храме божества Радхи-Кришны, дав им имя «Шри Шри Радха-Парижишвара». Новый храм пользовался успехом: на воскресные богослужения приходило более 150 прихожан, а число живших в ашраме кришнаитов перевалило за сотню.

Бхагаван также начал широкомасштабную публикацию вайшнавской религиозной литературы. Он собрал группу переводчиков, которая занялась переводом на французский язык книг Прабхупады и священных вайшнавских текстов с его комментариями. Первой была опубликована маленькая книжка «Лёгкое путешествие на другие планеты», за которой последовали «Entretien a Moscou», «Conscience et Revolution», и, наконец, в 1975 году — «Бхагавад-гита как она есть». Затем были выпущены многотомные переводы «Бхагавата-пураны», «Чайтанья-чаритамриты» и других книг. Одновременно с этим была налажена регулярная публикация на французском языке официального журнала ИСККОН Back to Godhead. К 1974 году по Франции постоянно разъезжало три группы кришнаитских проповедников, раздававших в обмен на денежные пожертвования в среднем по 1000 книг в день.

В 1974 году широкое освящение в СМИ получило обращение в кришнаизм датской фотомодели Анны Шауфус, которая настолько вдохновилась общением с парижскими кришнаитами,[К 3] и в частности, проповедью Бхагавана, что на пике своей карьеры оставила свою гламурную жизнь ради простой и аскетичной духовной практики в кришнаитских ашрамах во Франции.[17] В ведущих европейских и американских изданиях вышли статьи, рассказывавшие об обращении Шауфус в кришнаизм. Эти публикации, как правило, сопровождались фотографиями фотомодели «до» и «после» обращения.[К 4][17]

Бхагаван не преминул использовать обращение Шауфус для проповеди «сознания Кришны». Он напечатал памфлет под названием «Кто они?», который вышел огромными тиражами на французском и итальянском языках.[17] На обложке были изображены Анна, одетая в сари и с тилакой на лбу, в компании молодого единоверца, также одетого в традиционные индийские одежды.[17] Позднее в США вышло англоязычное издание памфлета, сотни тысяч экземпляров которого американские кришнаиты раздали в аэропортах, торговых центрах и на улицах городов.[17]

1975—1977 гг. Основание и развитие общины Новый Маяпур

Основная статья: Новый Маяпур

В 1975 году, по инициативе Бхагавана, ИСККОН купил замок в центральной Франции (в коммуне Валансе) с прилегавшими к нему 87 гектарами земельных угодий.[18] Замок был переименован в «Новый Маяпур» и преобразован в сельский ашрам.[18] В том же году Прабхупада лично установил там для поклонения божества Кришны и Баларамы. Новый Маяпур стал штаб-квартирой французского филиала издательства «Бхактиведанта Бук Траст» и крупнейшим центром ИСККОН во Франции, в котором в конце 1970-х — начале 1980-х годов проживало более 150 кришнаитов.[18]

1977—1978 гг. Инициирующий гуру и «зональный ачарья». Принятие отречения

В июле 1977 года, за несколько месяцев до своей смерти, Прабхупада поручил Бхагавану и ещё десяти старшим ученикам давать духовные посвящения новым ученикам от своего имени.[19] После смерти Прабхупады 14 ноября 1977 года, Бхагаван и его десять духовных братьев стали инициирующими гуру ИСККОН.[19] Прабхупада не оставил ясных инструкций о том, какую роль должны были играть гуру в ИСККОН.[19] По этой причине, в первые годы после его смерти в ИСККОН господствовало мнение, что Прабхупада избрал 11 своих самых старших и квалифицированных учеников, чтобы те совместно унаследовали его позицию ачарьи.[19] Каждый из 11 гуру одновременно являлся членом Руководящего совета ИСККОН и получил под управление определённую географическую зону, из-за чего эти 11 гуру получили известность как «зональные ачарьи».[19] Внутри своей зоны, зональные ачарьи занимали практически равный Прабхупаде статус.[19] В зону Бхагавана вошли Франция, страны Бенилюкса, Италия, Испания, Португалия и Греция.[19] В 1982 году к его зоне были добавлены Великобритания, ЮАР, Кения и Маврикий. Они достались ему в наследство от Джаятиртхи Свами (другого из 11 гуру), изгнанного из ИСККОН за употребление ЛСД и другие отклонения от духовных принципов.

В 1977 году Прабхупада также назначил Бхагавана лидером ИСККОН в Израиле.[20] Посланная Бхагаваном группа кришнаитских миссионеров основала там храм и начала перевод, публикацию и распространение вайшнавской литературы на иврите.

В августе 1978 года во Вриндаване Бхагаван Даса принял посвящение в санньясу (уклад жизни в отречении в индуизме) от Тамалы Кришны Госвами, получив при этом титул «госвами». Свою жену и троих детей Бхагаван отправил в Даллас, поручив их заботам Тамалы Кришны.

1979—1982 гг. Покупка отеля д’Арженсон и усадьбы Жан-Жака Руссо. Кризис в Париже

См. также: Эрменонвиль (усадьба)

В 1979 году Бхагаван принял решение о продаже купленного им в 1973 году парижского храма на Rue Le Sueur.[21] Некоторые из его духовных братьев пытались отговорить его от этого шага, но безуспешно.[21] Взамен, Бхагаван купил более дорогое и престижное здание «Отель д’Арженсон» — исторический памятник начала XVII века в центре Парижа, расположенный в самом сердце квартала Маре.[21][22] В здании был открыт вегетарианский ресторан и ведический культурный центр, в котором Бхагаван проповедовал сотням приходивших туда гостей.

Превращение исторического памятника французской столицы в кришаитский храм вызвало плохую прессу и протесты соседей, жаловавшихся на шум от кришнаитских богослужений и требовавших изгнания «нежелательных обитателей» из здания.[21][22] Дело дошло до того, что в 1980 году на повестке дня в Национальном собрании Франции встал вопрос о «проблемах, возникших в результате завладения сектой кришнаитов отелем д’Арженсон».[23] Вопрос был внесён на обсуждение социалистом Аленом Вивьеном, впоследствии ставшим одним из лидеров французского антикультового движения.[23] В результате, власти наложили запрет на публичный доступ и проведение публичных собраний в здании.[21] За причинение неудобств соседям, ИСККОН был оштрафован на сумму, в то время эквивалентную 25 000 долларов США.[21]

В 1981 году Бхагаван купил усадьбу Эрменонвиль в сорока километрах к северу от Парижа и превратил её в штаб-квартиру французского ИСККОН.[21] Здесь нашли прибежище кришнаиты из парижского храма, в котором в 1982 году власти запретили все виды совместной культовой деятельности.[21] Эрменонвиль в XVIII веке служил домом для Жан-Жака Руссо.[21] В 1778 году Руссо провёл здесь последние полтора месяца своей жизни и умер во время одной из прогулок по парку. На территории усадьбы располагается искусственное озеро с островом, на котором был погребён Руссо (в 1794 году его пепел был перезахоронен в парижском Пантеоне).

В 1982 году ИСККОН впервые получил от властей Парижа разрешение на проведение Ратха-ятры — праздника, который с тех пор кришнаиты устраивают во французской столице ежегодно.

1974—1986 гг. Деятельность на посту лидера ИСККОН в Италии

См. также: Вилла-Вриндавана

В 1974 году посланная Бхагаваном в Италию группа кришнаитов открыла храм ИСККОН в Риме, регулярно устраивала уличные киртаны и наладила публикацию на итальянском языке сначала журнала Back to Godhead, а затем и книг Прабхупады. Вскоре был открыт второй итальянский храм ИСККОН, в городе Милане. В 1977 году Бхагаван встретился с папой Павлом VI и преподнёс ему в дар издание «Бхагавад-гиты как она есть» на итальянском языке. К началу 1980-х годов, учениками Бхагавана стали многие представители итальянской интеллигенции: музыканты, артисты и философы.[6]

В 1980 году по инициативе Бхагавана ИСККОН приобрёл историческую виллу XVI века в окрестностях Флоренции, которая была одним из крупных культурных центров эпохи Возрождения.[24] Вилла в своё время принадлежала политическому и социальному реформатору Никколо Макиавелли, который в последние годы своей жизни занимался здесь написанием своего прославленного трактата «Государь».[24] Кришнаиты дали вилле новое название «Вилла-Вриндавана» (в честь Вриндаванa — места, где по преданию провёл своё детство Кришна) и преобразовали её в сельский ашрам.[24] В одном из крыльев здания была открыта кришнаитская радиостанция Radio Krishna Centrale, вещавшая на всю Италию.[24]

В 1981 году в Виареджо была проведена первая в зоне Бхагавана Ратха-ятра, а летом 1983 года Бхагаван организовал в Италии один из крупнейших фестивалей в истории ИСККОН в Европе.[25] На праздник, продолжавшийся восемь дней, собралось более 1000 кришнаитов.[25] В Вилла-Вриндаване прошли пышные торжества по случаю дня рождения Бхагавана. Состоялась торжественная церемония установки статуй божеств Радхи-Кришны, которые получили имя «Шри Шри Радха-Враджасундара».[25] В эти дни Бхагаван также провёл ведическую свадьбу и дал духовное посвящение 150-ти новым ученикам.[25]

Частью фестиваля была третья по счёту Ратха-ятра в Виареджо.[25] Торжественная процессия из трёх огромных колесниц с божествами Джаганнатхи, Баладевы и Субхадры прошла по приморскому бульвару города.[25] Посмотреть на необычное зрелище собралось около 100 000 человек.[25] В этот день, кришнаиты бесплатно раздали около 10 000 порций освящённой вегетарианской пищи (прасада) и распространили в обмен на денежные пожертвования около 200 000 кришнаитских книг и журналов.[25] Ратха-ятра получила широкое освещение в местных и национальных СМИ: газетах, журналах, на радио и телевидении.[25]

В ходе интервью итальянскому национальному радио, Бхагаван указал на тот факт, что правительство в Италии со времени окончания Второй мировой войны сменилось более 40 раз и предложил, чтобы итальянцы передали власть в руки кришнаитов.[25] Бхагаван, в частности, сказал: «Вы уже ставили у власти всех других. Почему-бы вам не предоставить возможность этому движению сознания Бога? Даже если вы дадите нам всего одну неделю, вы увидите разницу».[25]

Другим достижением Бхагавана в 1980-е годы стала запись музыкального альбома Timeless Sounds с участием Миланского симфонического оркестра. На альбоме Бхагаван спел ряд санскритских мантр и вайшнавских бенгальских бхаджанов.

1975—1986 гг. Миссионерская деятельность в странах Бенилюкса, Испании и Португалии

См. также: Радхадеш, Нуэва-Враджамандала и Международное общество сознания Кришны в Португалии

В 1975 году Бхагаван был назначен Прабхупадой лидером ИСККОН в странах Бенилюкса и начал перевод, публикацию и распространение вайшнавской литературы на голландском языке. В 1978 году был основан первый храм ИСККОН в Бельгии, в городе Антверпене. В 1977 году ИСККОН был официально зарегистрирован в этой стране.[26] В 1979 году, по инициативе Бхагавана, ИСККОН купил Шато де Петит-сомм в Арденских горах.[26] Кришнаиты переименовали шато в «Радхадеш», создали на его базе сельский ашрам и превратили его в штаб-квартиру ИСККОН в странах Бенилюкса.[26]

В 1976 году Бхагаван послал проповедников в Испанию, которые в том же году открыли храм в Барселоне, ставший первым кришнаитским храмом на испанской территории. В 1979 году посланные Бхагаваном миссионеры открыли проповеднические центры ИСККОН в Мадриде и Афинах. В том же году, испанские кришнаиты купили усадьбу в 100 км к северу от Мадрида, ранее принадлежавшую личному медику диктатора Франсиско Франко. Вместе с усадьбой ИСККОН приобрёл участок земли площадью в 306 гектаров. Усадьба называлась Финка де Санта Клара, но была переименована кришнаитами в «Нуэва-Враджамандала» и преобразована в сельский ашрам и храм. В 1982 году в Нуэва-Враджамандале были установлены для поклонения статуи божеств Радхи-Кришны.

В 1981 году был открыт первый кришнаитский храм в Португалии. К середине 1980-х годов в европейской зоне Бхагавана было открыто несколько новых проповеднических центров. Быстрыми темпами продолжалась публикация и распространение вайшнавской литературы. Новые книги Прабхупады были переведены и опубликованы на французском, итальянском, испанском и голландском языках.

1982—1986 гг. Деятельность на посту лидера ИСККОН в Великобритании и ЮАР

См. также: Крум-корт и Храм Радхи-Радханатхи в Дурбане

В 1982 году, один из 11 гуру, Джаятиртха Свами, был смещён с руководящих постов в ИСККОН.[27] Бхагаван Госвами занял его место, вдобавок к южной Европе получив «в наследство» зону Джаятиртхи: Великобританию, ЮАР, Кению и Маврикий.[27] С приходом Бхагавана, в британском ИСККОН на несколько лет наступил период стабильности и доверия.[28] За короткое время, Бхагаван смог оживить энтузиазм британских кришнаитов и в целом улучшить организационную структуру ИСККОН в своей значительно расширившейся зоне.[29] Знавшие его британские кришнаиты характеризовали Бхагавана как «феноменального лидера», способного вдохновлять и «превосходить самые лучшие ожидания».[30]

Многие из учеников Джаятиртхи последовали за своим гуру, что вызвало недостаток персонала для поддержания храмов ИСККОН в Великобритании и финансовые трудности.[31] В частности, не хватало средств на выплату кредита за купленный Джаятиртхой в 1979 году Чайтанья-колледж, который в то время был штаб-квартирой британского ИСККОН.[27][31] Чтобы спасти ситуацию, Бхагаван организовал годовой «марафон санкиртаны» для сбора денежных средств в поддержку проектов ИСККОН в Великобритании.[27] Бхагаван также перенёс различные департаменты из Чайтанья-колледжа в другие кришнаитские центры.[31] Согласно одному из мнений, Бхагаван децентрализовал Чайтанья-колледж из-за того, что многие из живших там кришнаитов полностью не принимали его как своего лидера.[31]

Одним из основных источников дохода и видов санкиртаны для британских кришнаитов в то время была продажа картин.[32] Из-за растущей конкуренции торговля через какое-то время значительно спала.[32] К тому же, с целью произвести благоприятное впечатление на клиентов, кришнаиты обзавелись дорогими машинами, на поддержание которых требовалось много средств.[32] Тогда у кого-то возникла идея вместо картин продавать ковры.[32] Торговля не пошла и кришнаиты потеряли на этом много денег.[32] Поддержание Чайтанья-колледжа оказалось слишком накладным для ИСККОН и в июне 1984 года Бхагаван с сожалением был вынужден продать усадьбу.[27][32] После этого, многие из живших в Чайтанья-колледже кришнаитов перебрались в Бхактиведанта-мэнор, который снова стал штаб-квартирой ИСККОН в Великобритании.[32]

В ЮАР дела Бхагавана шли более успешно. При большой поддержке местной общины индусов в 1985 году в Дурбане ИСККОН завершил строительство самого крупного индуистского храма в Южном полушарии — храма Радхи-Радханатхи. В торжественной церемонии инаугурации вместе с Бхагаваном приняли участие другие лидеры ИСККОН (Бхакти Тиртха Свами и Гирираджа Свами), известный южноафриканский политический деятель Мангосуту Бутелези и ректор Дурбанского университета С. П. Оливье.

1984—1986 гг. Проповедь британским знаменитостям и фильм «Увещеватели»

Внешние видеофайлы
[krishnatube.com/video/192/The-Persuaders-BBC-Channel-4-Documentary Документальный фильм «Увещеватели»]

В 1984 году гаудия-вайшнавизм начали практиковать актриса Хэйли Миллс и певица Энни Леннокс.[33] Тогда же в Кришну уверовал певец Бой Джордж.[31] Когда в 1984 году Леннокс впервые вышла замуж, её избранником оказался немецкий кришнаит по имени Радха Раман. Роман поп-дивы с последователем Кришны вызвал повышенный интерес СМИ.[34] Леннокс рассказывала в интервью, что посещала кришнаитский ашрам Бхактиведанта-мэнор и следовала духовным принципам кришнаитов: повторяла мантру «Харе Кришна» на чётках и придерживалась вегетарианской диеты.[34] Миллс, в свою очередь, написала предисловие к кришнаитской кухонной книге, разошедшейся миллионными тиражами. Участницы X-Ray Spex Поли Стайрин и Лора Лоджик пошли гораздо дальше: они получили у Бхагавана духовное посвящение и санскритские имена,[35] и прожили несколько лет как монахини в Бхактиведанта-мэноре.

В декабре 1985 года на телеканале «Би-би-си» был показан документальный фильм «Увещеватели» (The Persuaders), в котором рассказывалось о том, как Бхагаван проповедовал британским знаменитостям и использовал их интерес к гаудия-вайшнавизму в целях пропаганды ИСККОН.[35] Фильм был снят английской фотомоделью Анной Рафаэль, ученицей Бхагавана, известной среди кришнаитов под своим санскритским духовным именем «Ритасья».[35] Главной героиней фильма выступила подруга Ритасьи, певица и актриса Хэйзел О’Коннор, незадолго до того принявшая кришнаитскую веру.[35]

Изначально, идеей Бхагавана было снять фильм, в котором бы рассказывалась история обращения в гаудия-вайшнавизм Хэйзел О’Коннор.[35] Бхагаван сам оплатил расходы по созданию фильма,[35] но не всё пошло по его плану. Ритасья и О’Коннор поссорились со своим гуру и удалились восвояси со снятым материалом.[35] Ритасья завершила работу над фильмом в Национальной школе кино и телевидения, соединив в нём вместе «свою жажду духовности с практикой омывания стоп гуру и институциональным шовинизмом».[35] Фильм получил положительные отзывы критиков из The Times и The Daily Review.[35] Боб Данбар написал в своей рецензии:

Напряжённая искренность кришнаитов вкупе с самодовольным фашизмом их лидера были уморительно ужасающи. Неумолимое настаивание на божественной необходимости полного смирения, требуемое иерархией, в которой отсутствует это качество, привело к появлению неосознанной и почти невероятной самосатиры.[35]

1985—1986 гг. Кризис во Франции

К 1984 году покупка Бхагаваном дорогой недвижимости начала привлекать внимание французских властей, взявшихся за расследование коммерческой деятельности ИСККОН.[36] Полиция конфисковала финансовые записи французского ИСККОН и запретила всю «санкиртану»,[36] которая в последние годы лидерства Бхагавана из миссионерской деятельности по распространению «Бхагавад-гиты как она есть» и другой вайшнавской литературы превратилась в коммерческую деятельность по продаже аудиокассет, грампластинок, персидских ковров и предметов индийского искусства.[18][37]

Ещё до начала проблем с законом, французские кришнаиты-диссиденты неоднократно сообщали Руководящему совету ИСККОН об ошибках Бхагавана.[36] Одним из недовольных был бывший сотрудник отдела по связям с общественностью ИСККОН во Франции.[36] В своём письме Руководящему совету он высказал мнение, что купленная Бхагаваном роскошная недвижимость символизировала буржуазные злоупотребления, с которыми так рьяно боролась Французская революция.[36] Руководящий совет не принял эти жалобы ко вниманию и не предпринял никаких мер для корректировки действий Бхагавана.[36]

В этот период в ИСККОН начало усиливаться движение за реформирование института гуру, начатое президентом храма ИСККОН в Филадельфии Равиндрой Сварупой.[36] Однако, для тех кто не поддерживал реформы, успех ИСККОН продолжал измеряться материальными мерками.[36] Бхагаван активно состязался со своим духовным братом Рамешварой Свами, возглавлявшим ИСККОН и издательство «Бхактиведанта Бук Траст» в США.[36] Рамешвара и Бхагаван постоянно сравнивали тиражи напечатанных книг и результаты их продаж в своих «зонах», а также соревновались в приобретении большего количества известных учеников и последователей.[36] Это было дружеское «духовное» соревнование, в котором Бхагаван явно лидировал вплоть до начала скандала с французскими властями, после которого он стал предметом насемешек со стороны своих критиков в ИСККОН.[36]

Однажды астролог сказал Бхагавану, что у него был гороскоп монарха, из-за чего Бхагаван получил среди кришнаитов прозвище «король-солнце».[36] Нори Мустер (работавшая в то время в американском отделе ИСККОН по связам с общественностью) в своей книге «Предательство духа» вспоминает, как на встрече редакторов официальной кришнаитской газеты ISKCON World Review

Мы осознали, что не можем опубликовать статью под заголовком вроде «Царство короля-солнца лежит в руинах»; нашей задачей было сделать так, чтобы проблемы ушли прочь. По вдохновенному настоянию Мукунды, мы напечатали статью о фестивале в зоне Бхагавана. Вместо того, чтобы упомянуть об опустошительных проблемах с законом во Франции, мы опубликовали фото, на котором был запечатлён кришнаит, танцующий рука об руку с одетым в рясу итальянским монахом... В нашей газете, Рамешвара и Бхагаван всё ещё были королями ИСККОН.[38]

Власти Франции наложили на ИСККОН несколько штрафов, общая сумма которых к 1986 году достигла 6,5 млн долларов (13 млн в современных долларах).[39] Среди французских кришнаитов росло недовольство своим лидером.[39] Всё больше и больше европейских кришнаитов стали выступать в поддержку начатого в США движения за реформы института гуру.[39] 56 французских кришнаитов-диссидентов подписались под письмом Руководящему совету, в котором подвергалась резкой критике администрация Бхагавана.[39] Однако, сторонников Бхагавана, которых не интересовала политика, было гораздо больше.[39] Поддерживали Бхагавана также и президенты большинства храмов в его «зоне».[39] В ноябре 1985 года и в январе 1986 года состоялось два съезда европейских лидеров ИСККОН, которые поддержали Бхагавана и направили Руководящему совету резолюцию, в которой говорилось о необходимости остановить реформы института гуру в ИСККОН.[39]

1986—1987 гг. Уход с руководящих постов в ИСККОН и последствия этого

В сентябре 1986 года обнаружилось, что Бхагаван имел сексуальные отношения с женщиной и тем самым нарушил обет безбрачия, данный при принятии санньясы в 1978 году.[40][41] 24 сентября, прихватив с собой 30 000 долларов, Бхагаван уехал в Колорадо.[18][42] В Америке он не воссоединился со своей семьёй (тремя детьми и женой Кришной Бхамини), а женился на своей духовной сестре — ученице Прабхупады, имевшей детей от первого брака.[41][42]

Из Америки Бхагаван отправил руководству ИСККОН факс на пяти страницах, в котором объяснил свою ситуацию и объявил о том, что не собирается возвращаться.[43] В частности, Бхагаван писал:

Я буду поддерживать связь с вами, возможно через Тамала Кришну Махараджа, но я прошу вас дать мне времени для себя. Так что, пожалуйста, не спешите ко мне с идеями о новом экстренном собрании. <...> Спасибо за всю вашу беспричинную заботу. <…> Возможно, что когда-нибудь я смогу стать таким, каким вы хотите меня видеть.[43]

В марте 1987 года, на съезде в мировой штаб-квартире ИСККОН в Маяпуре, Руководящий совет удовлетворил просьбу Бхагавана об отставке со всех руководящих постов.[44] За месяц до того Генри Тинк писал о Бхагаване в газете Le Monde: «Он любил за́мки, позолоту, мебель эпохи Людовика XIV, дорогие часы, пышные фестивали, роскошные апартаменты и номера фешенебельных отелей». Однако, французский ИСККОН остался после его ухода «трескающимся по всем швам, перегруженным судебными исками, с неуплаченными налогами и счетами, сумма которых приближается к бесконечности…Маркетинг и духовный гламур: его американский стиль вошёл в конфликт с простыми жизненными принципами великого учителя Прабхупады».[18] В июне 1988 года уход Бхагавана также прокомментировала крупнейшая испанская газета El País:

За этим инцидентом кроется гораздо более глубокая и серьёзная проблема, связанная с ролью, которую до недавнего времени играли гуру. Кришнаиты сейчас переживают новый этап, на котором претендуют избавиться от „культа личности“ и дать своим общинам более широкую автономию.[45]

В 2001 году Мэлори Най писал, что после ухода Бхагавана многие из кришнаитов, получившие у него духовное посвящение, расценили этот шаг как предательство со стороны своего духовного учителя. Значительное число учеников Бхагавана оставило ряды ИСККОН, предпочтя такой исход нелёгкому выбору: продолжать в сложившихся обстоятельствах или выбрать нового духовного учителя, которому можно было бы довериться.[28]

В 2006 году Кеннет Валпи отмечал, что уход Бхагавана был вторым сокрушающим ударом по британскому ИСККОН после ухода в 1982 году гуру Джаятиртхи.[41] По его мнению, больше всего уход Бхагавана затронул бывших учеников Джаятиртхи, принявших Бхагавана в качестве нового гуру.[41] Тем временем, множество других учеников Прабхупады, разочарованных и разозлённых неподобающим поведением своих духовных братьев в руководстве ИСККОН, начали дистанцироваться от организации.[41] Валпи пишет, что «это было болезненное начало длительного, многоуровнего процесса реформ в ИСККОН, с которым оказались тесно связаны вопросы доверия, идентичности, чистоты, аутентичности и духовной квалификации».[41]

Настоящее время

По даным на начало 2000-х годов Бхагаван жил со своей женой в северной Калифорнии, активно участвуя в дискуссиях об ИСККОН в интернете.[46]

Напишите отзыв о статье "Бхагаван Госвами"

Примечания

  1. ↑ Авторы книги «Обезьяна на палке» Джон Хьюбнер и Линдсей Грусон описывают Бхагавана как «высокого и необыкновенно привлекательного бывшего студента медицинского факультета Университета Буффало», который «получил дурную славу кришнаитского короля-солнца». Они также утверждают, что «он ел только из золотой посуды и пил из золотых кубков. Даже краны в его частной уборной были позолоченными … по Европе его возил личный шофёр в мерседесе последней модели».Hubner & Gruson 1990, С. 381
  2. ↑ Во время визита Прабхупады в Детройт в 1971 году, он оказался очень доволен достигнутым прогрессом и количеством новообращённых: «Только посмотрите, как формируется их характер, как они постепенно очищаются, как начинают сиять их лица. … Таким образом, мы просим вас приходить сюда и в полной мере воспользоваться этим центром. Им руководит один из моих лучших учеников, Бхагаван Дас. Он и другие помогут вам…. Я приехал сюда впервые, но до меня всё здесь организовал Бхагаван Дас. И в чём же его заслуга? Он представил вам всё в точности так, как я сказал ему. Вот и всё. И это чудесно. … Ничего не выдумывайте — это называется системой парампары».
  3. ↑ В 1979 году, в интервью индийскому еженедельнику The Illustrated Weekly of India, Анна рассказала, как после первого посещения храма кришнаитов она почувствовала себя настолько счастливой, что по пути домой танцевала вдоль Avenue Foch.
  4. ↑ Например, в Paris Match вышла статья под заголовком «Я всё оставила ради Кришны». На обложке журнала изображена Анна в сари, с гаудия-вайшнавской тилакой на лбу, с покрытой платком головой и с маленьким ребёнком на руках, чей лоб также украшает тилака. На стене позади Анны висит фотография из её «прошлой жизни», на которой она изображена в гламурном платье.
  1. ↑ 1 2 Nieto, 1991, p. 224.
  2. ↑ Dart, 1986, p. B 1-2.
  3. ↑ Sooklal, 1986, p. 66.
  4. ↑ Hubner & Gruson, 1990, pp. 226-227.
  5. ↑ Hubner & Gruson, 1990, p. 229.
  6. ↑ 1 2 Muster, 2001, p. 109.
  7. ↑ 1 2 3 Hayagriva Dasa, 1985, p. 330.
  8. ↑ 1 2 3 Letter to Bhagavan Das and Krishna Bhamini Dasi, Los Angeles 9 August, 1969 // A. C. Bhaktivedanta Swami Prabhupada Letters From Srila Prabhupada. — Mexico: Bhaktivedanta Book Trust, 1987. — Т. 2. — С. 987-988.
  9. ↑ Letter to Bhagavan Das, London 22nd September, 1969 // A. C. Bhaktivedanta Swami Prabhupada Letters From Srila Prabhupada. — Mexico: Bhaktivedanta Book Trust, 1987. — Т. 2. — С. 1031-1032.
  10. ↑ 1 2 Letter to Bhagavan Das and Krishna Bhamini Dasi, Los Angeles 13th July, 1969 // A. C. Bhaktivedanta Swami Prabhupada Letters From Srila Prabhupada. — Mexico: Bhaktivedanta Book Trust, 1987. — Т. 2. — С. 946.
  11. ↑ 1 2 3 Letter to Jagadisha, Hamburg 7th September, 1969 // A. C. Bhaktivedanta Swami Prabhupada Letters From Srila Prabhupada. — Mexico: Bhaktivedanta Book Trust, 1987. — Т. 2. — С. 1018.
  12. ↑ 1 2 Letter to Bhagavan Das, Los Angeles 2nd January, 1970 // A. C. Bhaktivedanta Swami Prabhupada Letters From Srila Prabhupada. — Mexico: Bhaktivedanta Book Trust, 1987. — Т. 2. — С. 1131.
  13. ↑ 1 2 3 Letter to Bhagavan Das, Los Angeles 8th February, 1970 // A. C. Bhaktivedanta Swami Prabhupada Letters From Srila Prabhupada. — Mexico: Bhaktivedanta Book Trust, 1987. — Т. 2. — С. 1192-1193.
  14. ↑ Letter to Bhagavan Das, Bombay 21st January, 1971 // A. C. Bhaktivedanta Swami Prabhupada Letters From Srila Prabhupada. — Mexico: Bhaktivedanta Book Trust, 1987. — Т. 3. — С. 1563-1564.
  15. ↑ 1 2 3 Susskind, 1971.
  16. ↑ Letter, Los Angeles 29th July, 1970 // A. C. Bhaktivedanta Swami Prabhupada Letters From Srila Prabhupada. — Mexico: Bhaktivedanta Book Trust, 1987. — Т. 3. — С. 1436.
  17. ↑ 1 2 3 4 5 Muster, 2001, pp. 96-97.
  18. ↑ 1 2 3 4 5 6 Tincq 1987
  19. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Cole 2007, С. 36
  20. ↑ Carey 1987, С. 88
  21. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Muster 2001, С. 118
  22. ↑ 1 2 [books.google.com/books?ei=B_0BTby3GIyVOuuFnaYB&ct=result&id=KEs2AAAAIAAJ&dq=15+Rue+Argenson+krishna&q=De+nombreuses+plaintes+s%27élèvent+en#search_anchor Hôtel d’Argenson] (фр.) // Sites et monuments. — Société pour la protection des paysages et de l'esthétique générale de la France, 1980. — Vol. 89-96. — P. 148.
  23. ↑ 1 2 Assemblée nationale [books.google.com/books?ei=B_0BTby3GIyVOuuFnaYB&ct=result&id=LWQkAQAAIAAJ&dq=15+Rue+Argenson+krishna&q=%22l%27hôtel+d%27Argenson%22#search_anchor Bulletin de l'Assemblée nationale] (фр.). — Secrétariat général de l'Assemblée nationale, 1980. — Vol. 74-85. — P. 92.
  24. ↑ 1 2 3 4 Muster 2001, С. 80
  25. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Back to Godhead 1983, С. 19
  26. ↑ 1 2 3 Leman & Roos 2007
  27. ↑ 1 2 3 4 5 Muster 2001, С. 83
  28. ↑ 1 2 Nye 2001, С. 16
  29. ↑ Carey 1987, pp. 88-89
  30. ↑ Carey 1987, С. 89
  31. ↑ 1 2 3 4 5 Cole 2007, С. 41
  32. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Cole 2007, С. 42
  33. ↑ Knott 1986, С. 96
  34. ↑ 1 2 Sutherland & Ellis 2002, pp. 209–217
  35. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Muster 2001, С. 126
  36. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 Muster 2001, С. 119
  37. ↑ Vericy 1987
  38. ↑ Muster 2001, С. 120
  39. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Muster 2001, С. 122
  40. ↑ Tucker 2004, С. 280
  41. ↑ 1 2 3 4 5 6 Valpey 2006, С. 133
  42. ↑ 1 2 Muster 2001, С. 149
  43. ↑ 1 2 Muster 2001, С. 150
  44. ↑ Governing Body Commission of ISKCON. [www.dandavats.com/wp-content/uploads/GBCresolutions/GBCRES87.htm Governing Body Commission Resolutions 1987] (англ.). Dandavats.com (March, 1987). Проверено 2 декабря 2010. [www.webcitation.org/67M22BYhb Архивировано из первоисточника 2 мая 2012].
  45. ↑ [www.elpais.com/articulo/espana/HARE_KRISHNA/adeptos/elpepiesp/19880613elpepinac_12/Tes Menos de 100 adeptos] (исп.). El País (13 de junio de 1988). Проверено 6 декабря 2010. [www.webcitation.org/68wJN9dCZ Архивировано из первоисточника 6 июля 2012].
  46. ↑ Muster 2001, С. 207

Литература

  • Araújo, Daniela. Cultura culinária em contexto religioso: Prasada dos olhos de Krishna no Templo de Lisboa. — Lisboa: Instituto Superior de Ciências Sociais e Políticas, 2006. — 449 p. — 1000 экз. — ISBN 972-8726-70-8.
  • Back to Godhead (1983), "[btg.iskcondesiretree.info/pdf_format/English/1983/193_-_BTG_Year-1983_Volume-18_Number-11.pdf Every Town and Village: Eight-Day Superfestival Held in Italy]", Back to Godhead Т. 18 (11): 19, ISSN [worldcat.org/issn/0005-3643 0005-3643], <btg.iskcondesiretree.info/pdf_format/English/1983/193_-_BTG_Year-1983_Volume-18_Number-11.pdf> 
  • Carey, Séan (1987), [books.google.com/books?id=nUsOAAAAQAAJ&pg=PA88 "The Indianization of the Hare Krishna movement in Britain"], in Richard Burghart, Hinduism in Great Britain: The Perpetuation of Religion in an Alien Cultural Milieu, London: Routledge, сс. 81-99, ISBN 0422609102, <books.google.com/books?id=nUsOAAAAQAAJ&pg=PA88> 
  • Cole, Richard J. (2007), [books.google.com/books?id=l4cE-nzXLx8C&pg=PA26 "Forty Years of Chanting: A Study of the Hare Krishna Movement from its Foundation to the Present Day"], in Graham Dwyer, Richard J. Cole, The Hare Krishna Movement: Forty Years of Chant and Change, London: I.B. Tauris, сс. 26-53, ISBN 1845114078, <books.google.com/books?id=l4cE-nzXLx8C&pg=PA26> 
  • Dart, John (October 5, 1986), "[pqasb.pqarchiver.com/latimes/access/1091708672.html?dids=1091708672:1091708672&FMT=ABS&FMTS=ABS:AI&type=historic&date=Oct+05%2C+1986&author=&pub=Los+Angeles+Times&desc=Shake-Up+Involves+L.A.+Leader&pqatl=google Shake-Up Involves L.A. Leader: 2 Krishna Gurus Granted Leaves Amid Controversy]", Los Angeles Times: B 1-2, <pqasb.pqarchiver.com/latimes/access/1091708672.html?dids=1091708672:1091708672&FMT=ABS&FMTS=ABS:AI&type=historic&date=Oct+05%2C+1986&author=&pub=Los+Angeles+Times&desc=Shake-Up+Involves+L.A.+Leader&pqatl=google> 
  • Dharmadhyaksa Dasa (1977), "[btg.iskcondesiretree.info/pdf_format/English/1977/120_-_BTG_Year-1977_Volume-12_Number-01.pdf A Farm in France]", Back to Godhead Т. 12 (1): 16-23, ISSN [worldcat.org/issn/0005-3643 0005-3643], <btg.iskcondesiretree.info/pdf_format/English/1977/120_-_BTG_Year-1977_Volume-12_Number-01.pdf> 
  • Hayagriva Dasa (1985), [books.google.com/books?id=fJnfAAAAMAAJ The Hare Krishna Explosion: The Birth of Krishna Consciousness in America, 1966-1969], Palace Press, <books.google.com/books?id=fJnfAAAAMAAJ> 
  • Hayagriva Dasa. The Hare Krishna Explosion: The Birth of Krishna Consciousness in America, 1966-1969. — Palace Press, 1985.
  • Hubner, John & Lindsey Gruson. Monkey on a Stick: Murder, Madness and the Hare Krishnas. — New York: Penguin Books, 1990. — ISBN 0451401875.
  • Klein, Gilbert (2005), [books.google.com/books?id=r6NsQSV0fEkC&pg=PA169 Les sectes et l'ordre public], Besançon: Presses Univ. Franche-Comté, ISBN 2848671092, <books.google.com/books?id=r6NsQSV0fEkC&pg=PA169> 
  • Knott, Kim (1986), [books.google.com/books?id=23_XAAAAMAAJ My Sweet Lord: The Hare Krishna Movement], Wellingborough, UK: Aquarian Press, ISBN 0850304326, <books.google.com/books?id=23_XAAAAMAAJ> 
  • Leman, Johan & Roos, Hannelore (2007), "[dx.doi.org/10.1080/13537900701637486 The Process of Growth in Krishna Consciousness and Sacredness in Belgium]", Journal of Contemporary Religion Т. 22 (3): 327–340, <dx.doi.org/10.1080/13537900701637486> 
  • Mat-Hasquin, Michèle (1983), [books.google.com/books?id=Y_woAAAAYAAJ Les sectes contemporaines] (2 ed.), Bruxelles: Éditions de l'Université de Bruxelles, ISBN 2800408065, <books.google.com/books?id=Y_woAAAAYAAJ> 
  • Muster, Nori J. [books.google.com/books?id=Dw3-xD05wnoC Betrayal of the Spirit: My Life Behind the Headlines of the Hare Krishna Movement]. — 2nd ed. — Urbana, IL: University of Illinois Press, 2001. — xx, 216 p. — ISBN 978-0-252-06566-8.
  • Nieto, Francisco S. [books.google.com/books?id=6V5ZAAAAMAAJ&q=bhagavan Sectas y otras doctrinas en la actualidad]. — Santa Fé de Bogotá: CELAM, 1991. — ISBN 9586252108.
  • Nye, Malory. [books.google.com/books?id=KNWCwKM3tpMC Multiculturalism and Minority Religions in Britain: Krishna Consciousness, Religious Freedom and the Politics of Location]. — Richmond, Surrey: Curzon Press, 2001. — xii, 331 p. — (Curzon studies in new religious movements). — ISBN 0700713921.
  • Riddha Dāsa (1997), [books.google.com/books?id=v7FuAAAAMAAJ Destination South Africa: The Birth of the Hare Krishna Movement in South Africa, 1972-1975], Johannesburg: Visnu Garuda Books, ISBN 1901593002, <books.google.com/books?id=v7FuAAAAMAAJ> 
  • Satsvarūpa Dāsa Gosvāmī (1982), [books.google.com/books?id=KUUqAAAAYAAJ Śrīla Prabhupāda-līlāmṛta. Vol. 4, In Every Town and Village: Around the World 1968-1971], Los Angeles: Bhaktivedanta Book Trust, ISBN 0892131152, <books.google.com/books?id=KUUqAAAAYAAJ> 
  • Satsvarūpa Dāsa Gosvāmī (1986), [books.google.com/books?id=ryxQ3cYoD74C&pg=PA279 Journal and Poems: January - June, 1986], Port Royal, PA: Gītā-nāgarī Press, ISBN 0911233377, <books.google.com/books?id=ryxQ3cYoD74C&pg=PA279> 
  • Sooklal, Anil. [books.google.com/books?id=yY8RAQAAIAAJ A Socio-Religious Study of the Hare Krishna Movement in South Africa]. — Durban: NERMIC, 1986. — ISBN 0907995691.
  • Susskind, David The David Susskind Show. — New York: NBC, 1971.
  • Sutherland, Bryony & Ellis, Lucy (2002), [books.google.com/?id=AIvGU3nuZL0C Annie Lennox: The Biography], London: Omnibus Press, ISBN 0711991928, <books.google.com/?id=AIvGU3nuZL0C> 
  • [elpais.com/diario/1980/04/22/madrid/325250655_850215.html Tierno, con Goswani Maharaja] // El País. — 22 Abr 1980.
  • Tincq, Henri (7 février 1987), "[www.lemonde.fr/cgi-bin/ACHATS/acheter.cgi?offre=ARCHIVES&type_item=ART_ARCH_30J&objet_id=555756 Branle-bas chez les krishna]", Le Monde, <www.lemonde.fr/cgi-bin/ACHATS/acheter.cgi?offre=ARCHIVES&type_item=ART_ARCH_30J&objet_id=555756> 
  • Tucker, Ruth A. (2004), [books.google.com/books?id=ZzHsXbXOab0C&pg=PA280 Another Gospel: Cults, Alternative Religions, and the New Age Movement], Grand Rapids, MI: Zondervan, ISBN 0310259371, <books.google.com/books?id=ZzHsXbXOab0C&pg=PA280> 
  • Vallverdú, Jaume (2006), [books.google.com/books?id=AbjCnl7ejAwC&pg=PA61 L'hinduisme], Barcelona: Editorial UOC, ISBN 8497885082, <books.google.com/books?id=AbjCnl7ejAwC&pg=PA61> 
  • Valpey, Kenneth (2006), [books.google.com/books?id=u_dO0_fSGmgC&pg=PA133 Attending Kṛṣṇa's Image: Caitanya Vaiṣṇava Mūrti-Sevā as Devotional Truth], New York: Routledge, ISBN 0415383943, <books.google.com/books?id=u_dO0_fSGmgC&pg=PA133> 
  • Vedavyāsa Dāsa (1996), Śrīla Prabhupāda and His Disciples in Germany, Alicante: Bhaktivedanta Book Trust, ISBN 8486883148 
  • Vericy, Arielle (1987), "[www.icsahome.com/logon/elibdocview.asp?Subject=INTERNATIONAL%3A+France-French+Krishnas+Desert French Krishnas Desert]", The Cult Observer Т. 4 (2): 16, <www.icsahome.com/logon/elibdocview.asp?Subject=INTERNATIONAL%3A+France-French+Krishnas+Desert> 
  • Vernette, Jean (2001), [www.sos-derive-sectaire.fr/FICHES/krishna.htm Dictionnaire des groupes religieux aujourd'hui: religions, églises, sectes, nouveaux mouvements religieux, mouvements spiritualistes], Paris: Quadrige/Presses universitaires de France, ISBN 213052026X, <www.sos-derive-sectaire.fr/FICHES/krishna.htm> 

Ссылки

  • [bhagavanacbsp.com nacbsp.com] — официальный сайт Бхагавана (англ.)
  • [facebook.com/bhagavan.acbsp Официальная страница Бхагавана] в социальной сети Facebook
  • [www.bhagavanacbsp.com/music.php Музыкальные альбомы Бхагавана, записанные в 1980-е годы]

Отрывок, характеризующий Бхагаван Госвами

– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.


Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Бхагаван_Госвами&oldid=80982863»