Бхандари, Ромеш
Поделись знанием:
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.
– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
| Ромеш Бхандари Romesh Bhandari<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 19 июля 1996 — 17 марта 1998 | |||
| Предшественник: | Мохаммад Шафи Куреши[en] | ||
| Преемник: | Мохаммад Шафи Куреши | ||
| |||
| 16 июня 1995 — 18 июля 1996 | |||
| Предшественник: | Гопала Рамануджам | ||
| Преемник: | П. Ч. Александер[en] | ||
| |||
| 15 августа 1993 — 15 июня 1995 | |||
| Предшественник: | Рагхунатх Редди | ||
| Преемник: | Сиддхесвар Прасад | ||
| |||
| декабрь 1989 — 24 февраля 1990 | |||
| Предшественник: | Тиратх Сингх Оберой | ||
| Преемник: | Ранджит Сингх Дьял[en] | ||
| |||
| 4 августа 1988 — декабрь 1989 | |||
| Предшественник: | Харкишан Лал Капур | ||
| Преемник: | Арджан Сингх | ||
| Рождение: | 29 марта 1928 Лахор | ||
| Смерть: | 7 сентября 2013 (85 лет) Нью-Дели | ||
| Профессия: | дипломат | ||
Ромеш Бхандари (англ. Romesh Bhandari; 29 марта 1928, Лахор — 7 сентября 2013, Нью-Дели) — индийский политик, губернатор Трипуры (1993—1995), губернтор Гоа (1995—1996), губернатор Уттар-Прадеш (1996—1998).
Биография
Ромеш Бхандари родился в Лахоре, в семье члена Высокого суда Пенджаба Амара Натха Бхандари, который судил убийцу Ганди.
В 1950 году Бхандари поступил на дипломатическую службу и был назначен вице-консулом консульства в Нью-Йорке[1]. В 1970—1971 году он был советником посольства Индии в Москве. В 1971—1974 годах Бхандари был послом в Таиланде и постоянным представителем в ЭСКАТО, а в 1974—1976 годах — послом в Ираке[2]. Затем он вернулся в МИД, где с февраля 1977 по июль 1979 года занимал должность дополнительного секретаря. 1 августа 1979 года Бхандари был назначен секретарём, а 1 февраля 1985 года — главой индийского дипломатического секретариата. Эту должность он занимал до 31 марта 1986 года[3].
В 1984 году Бхандари провёл успешные переговоры с боевиками, захватившими самолёт Indian Airlines Aircraft, и сумел вернуть их из Дубай[1].
С 4 августа 1988 года по декабрь 1989 года Бхандари был вице-губернатором Дели, а с декабря 1989 до 24 февраля 1990 года — вице-губернатором Андаманских и Никобарских островов[4]. С 15 августа 1993 года по 15 июня 1995 года он был губернатором Трипура[5], с 16 июня 1995 по 18 июля 1996 года — губернатором Гоа[6], а с 19 июля 1996 года по 17 марта 1998 года — губернатором Уттар-Прадеша[3][4].
Бхандари умер в ночь на 7 сентября 2013 года после продолжительной болезни[7].
Напишите отзыв о статье "Бхандари, Ромеш"
Примечания
- ↑ 1 2 [archive.indianexpress.com/news/romesh-bhandari-bureaucratturnedpolitician-he-courted-controversies-over-friends/1166589/ Romesh Bhandari: Bureaucrat-turned-politician, he courted controversies over friends] (англ.). The Indian Express (Sep 09 2013). Проверено 7 февраля 2014.
- ↑ [www.hindustantimes.com/india-news/newdelhi/former-up-guv-romesh-bhandari-dead/article1-1119356.aspx Former UP guv Romesh Bhandari dead] (англ.). Hindustan Times (September 09, 2013). Проверено 7 февраля 2014.
- ↑ 1 2 [www.webcitation.org/602jUpLaC About Shri Romesh Bhandari] (англ.). upgovernor.gov.in. Проверено 7 февраля 2014.
- ↑ 1 2 [www.worldstatesmen.org/India_states.html Indian states since 1947] (англ.). worldstatesmen.org. Проверено 7 февраля 2014.
- ↑ [www.webcitation.org/602rLvY4V Governors of Tripura] (англ.). tripura.nic.in. Проверено 7 февраля 2014.
- ↑ [www.webcitation.org/602qX4TLB Governors of Goa since Liberation] (англ.). rajbhavangoa.org. Проверено 7 февраля 2014.
- ↑ [timesofindia.indiatimes.com/india/Former-UP-governor-Romesh-Bhandari-passes-away/articleshow/22411828.cms Former UP governor Romesh Bhandari passes away] (англ.). Times Of India (Sep 8, 2013). Проверено 7 февраля 2014.
Отрывок, характеризующий Бхандари, Ромеш
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.
– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
