Бхаратпур (княжество)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Бхаратпур
туземное княжество Британской Индии

1722 — 1948



Флаг Герб

Раджпутанское агентство. Территория Бхаратпура - на коричневом фоне
Столица Бхаратпур
Династия Синсинвар
раджа
К:Появились в 1722 годуК:Исчезли в 1948 году

Княжество Бхаратпур — туземное княжество Британской Индии, существовавшее в XVIII—XX веках.





История

Бхаратпуром правил джатский клан Синсинвар. Легенды выводят его происхождение от джадонских раджпутов, правивших в этих местах в XI веке со столицей в Баяне. Утверждается, что у правителя Тахан Пала был третий сын Мадан Пал, который постепенно стал править территорией, составивший позднее княжество Караули. Один из его потомков, Бал Чанд, имел наложницу из джатов, от которой у него родилось двое детей — Биджай и Сиджай. Как дети от наложницы, они не были признаны раджпутами[1], но считались джатами. Не принадлежа ни к какому клану, они стали называть себя по родной деревне Синсини — от них и пошёл джатский клан Синсинвар.

Долгое время представители клана Синсинвар были обычными разбойниками с большой дороги. Основателем княжества считается Бриджх, живший во времена Великого Могола Аурангзеба; он погиб, защищая Синсини от имперских войск, посланных, чтобы покарать его. Чураман — седьмой сын Бриджха — стал господином джатов Синсини и Тхуна (соседней деревни), построил там форты и, объединившись с Кхен Карамом — джатом из клана Согария — так разграбил местность в районе Дели и Агры, что города оказались практически изолированными. Император Фарук Сийяр предпочёл замириться с ним, дав ему владения и титул. Чураман стал игроком большой политики, и в 1722 году был отравлен. Ему наследовал сын Мохкам Сингх, который вскоре был свергнут двоюродным братом Бадан Сингхом. Бадан Сингх был объявлен раджой Дига на условиях уплаты дани Дели, и 1722 год считается годом основания джатского княжества. Бадан Сингх прожил до 1755 года, но вскоре после объявления раджой он передал бразды правления в руки своего способного сына Сурадж Мала. В 1733 году Сурадж Мал захватил у Кхем Карана Бхаратпур (сам Кхем Карам был при этом убит). В 1753 году он разграбил Дели, в следующем году отбил атаку имперских и джайпурских сил, а затем разбил Холкаров. Вершиной его завоеваний стало взятие Агры в 1761 году. Сурадж Мал погиб в 1763 году, но его дело продолжил старший сын Джахавир Сингх, который правил из Агры, сидя прямо на чёрном мраморном троне Джахангира. Там он и был убит в 1768 году.

После смерти Джахавир Сингха звезда джатов начала закатываться; у них начали отбирать куски владений маратхи (чья звезда наоборот восходила) и раджпуты из княжества Алвар, а правящую семью раздирали споры о престолонаследии. В 1770 году маратхский махараджа Махаджи Шинде решил восстановить власть маратхов на севере Индостана. Сначала он в феврале 1770 года победил в битве при реке Нармаде армию Бхаратпура, где правил махараджа Ратан Сингх. 6 апреля 1770 г. Махаджи нанёс Ратан Сингху окончательное поражение. В 1771 году Махаджи Шинде изгнал джатов с земель к востоку от Джамны. Наджаф-хан в 1774 году отбил Агру, а к 1775 лишил джатов почти всех их владений, оставив им лишь окрестности Бхаратпура. В 1784 году Шинде, действуя формально от имени Шах Алама II, конфисковали полностью Бхаратпурские территории, но в 1785 году, после личной просьбы престарелой вдовы правителя джатов, ей были возвращены Бхаратпур и Диг. После этого новый джатский правитель Раджит Сингх связал свою судьбу с Шинде, и в 1795 году был вознаграждён увеличением подчинённых территорий.

В начале XIX века маратхи боролись с британцами за власть над Индией. В сентябре 1803 года представители Раджит Сингха встретились с Джерардом Лейком и заключили союзный договор, Бхаратпурский контингент помог британцам взять Агру и участвовал в сражении при Ласвари, за что Раджит Сингх получил дополнительные земли. Однако когда в 1804 году разразилась война между британцами и Холкарами, Раджит Сингх, на свою беду, стал союзником Джасвант Рао Холкара. В ноябре 1804 года разбитые маратхские войска укрылись в бхаратпурском форте Диг, который был взят британцами 23 декабря. Затем началась осада Бхаратпура, и в итоге Раджит Сингх запросил мира. 17 апреля 1805 года был подписан договор, в соответствии с которым Бхаратпур лишился земель, полученных в 1803 году, а также был вынужден заплатить контрибуцию.

В том же году Раджит Сингх умер, и у него осталось два сына. После смерти второго из них в борьбу за престол оказались вовлечены как соседние княжества, так и британские резиденты. В итоге в 1826 году с помощью британских войск на трон был возведён малолетний Балвант Сингх, делами при котором, фактически, заправлял британский агент. Впоследствии княжество следовало британской политике в Индии; с 1889 года оно содержало воинский контингент (сначала — пехоту и кавалерию, впоследствии — транспортные подразделения), который использовался в интересах обороны Индийской империи.

После раздела Британской Индии княжество Бхаратпур в 1948 году объединилось с рядом других княжеств в Соединённые государства Матсьи.

Список правителей

  • 1695—1721 Чураман
  • 1721—1722 Мокхам Сингх
  • 1722—1755 Бадан Сингх
  • 1755—1763 Сурадж Мал
  • 1763—1768 Джахавир Сингх
  • 1768—1771 Ратан Сингх
  • 1771—1776 Кешри Сингх
    • 1771—1776 Навал Сингх, регент
  • 1776—1805 Ранджит Сингх
  • 1805—1823 Рандхир Сингх
  • 1823—1825 Балдео Сингх
  • 1825—1826 Дурджан Сал, узурпатор
  • 1826—1853 Балвант Сингх
  • 1853—1893 Джашвант Сингх
  • 1893—1900 Рам Сингх
  • 1900—1929 Кишан Сингх
  • 1929—1949 Вриджендра Сингх

Напишите отзыв о статье "Бхаратпур (княжество)"

Ссылки

Примечания

  1. Джаты не вполне вписываются в варновую/кастовую систему индуизма. Сами себя они считают кшатриями (см.: From hierarchy to stratification. — Oxford University Press, 1975.), но многие индусырассматривают джатов как «деградированных кшатриев», которые, ввиду длительного отрыва от брахманских ритуалов, опустились до статуса шудр (см.: Encyclopedia of Medical Anthropology.). В Делийском регионе вдовам местных джатов-индусов традиция разрешает вступать в повторный брак, - при том, что вообще индускам, входящим в высокие касты, второй брак запрещен. Раджпуты — сами бесспорные кшатрии (у которых широко распространено сати - самосожжение вдов) — более других не желают видеть в джатах «братьев по варнe». Отсюда проистекали нередкие кровавые конфликты джатов с раджпутами (см.: The Cat and the Lion: Jaipur State in the British Raj. — Leiden, BRILL, 1988.).


Отрывок, характеризующий Бхаратпур (княжество)

Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…