Аверкий (Петрович)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Аверкий и фамилией Петрович.

Митрополит Аверкий Петрович (в миру Аврам Петров Бызайтов, болг. Аврам Петров Бъзайтов; ок. 1815, Сопот — ок. 24 января 1878, Стамбул) — епископ Болгарской православной церкви, митрополит Врачанский.

Биография

Родился около 1815 года в Сопоте. Окончил най-напред килийното училище при Сопотском Спасском мужском монастыре Вознесения Христова.

В 1839—1845 годы преподавал в Габрове.

В 1845—1848 годы учился в Белградской духовной семинарии, где 15 май 1846 года принял монашество и рукоположён в сан иеродиакона.

В 1849—1850 годы преподавал в Сопоте.

В 1860 году поступил в Киевскую духовную академию, обучение в которой прервал в 1862 году.

В 1857 году преподавал в Сопоте и Видине.

Слушал лекции в различных европейских университетах, в том числе на философском факультете Дрезденского университета (1862—1864).

Преподавал в Белградской духовной семинарии, в духовных учебных заведениях Заечара и Крагуеваца.

С 1870 года — учитель болгарского языка и истории в пансионе благородных девиц графини Левашовой в Киеве.

По возвращении в Болгарию был рекомендован митрополитом Пловдивским Панаретом как кандидат на замещение вдовствующей Врачанской кафедры. 23 февраля 1873 года он был избран Синодом, а 26 февраля 1873 года рукоположён в сан митрополита Врачанского.

По настоянию городских старейшин подписал «Временный устав богоспасаемой Врачанской епархии», по которому во всём должен был подчиняться церковно-училищной общине епархии, но проигнорировал некоторые пункты устава и совершил объезд епархии. Недовольные старейшины оклеветали митрополита, и в 1874 году он был вынужден уехать в Стамбул, где добился оправдания перед Синодом Экзархата, но обратно не вернулся.

Стал настоятелем болгарской церкви святого Стефана в Константинополе. Публиковался в газете «Зарница» с 1877 года. Интересовался проблемами духовного образования и занимался переводами.

Скончался в январе 1878 года в Стамбуле. Был в погребён во дворе старой (деревянной) церкви святого Стефана в Стамбуле.

Переводы

• „Разговори за сърдечно и душевно образование / Соч. на сръбски от Гавриила Поповича, архимандрита, а преведени на български от Аверкиа Петровича Д., сопотненца“. Белград, 1847
• „Цвет милости или завещание чадолюбиваго отца [от П. Стоишича] / Преведе ся от Аверкия Петровича Диакона“. Белград, 1848
• „Църковна история с най-нужни случаи в святата църква... / Преведе от греческий на славяноболгарский язык от Аверкия Петровича и Григорий Гога, дякони“. Белград, 1855.

Ссылки

• [www.pravenc.ru/text/62716.html АВЕРКИЙ] // Православная энциклопедия. Том I. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2000. — С. 130. — 752 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-89572-006-4
• [synpress-classic.dveri.bg/06-2003/6-averkii.htm Спомен за възрожденския духовник Аверкий Петрович]

Отрывок, характеризующий Аверкий (Петрович)

– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.