Быковский, Валерий Фёдорович

Валерий Фёдорович Быковский
Валерий Быковский
Страна:	СССР СССР → Россия Россия
Специальность:	Командир корабля
Экспедиции:	Восток-5 Союз-22 Союз-31/Союз-29
Дата рождения:	2 августа 1934(1934-08-02) (89 лет)
Место рождения:	Павловский Посад, Московская область, РСФСР, СССР
Награды:	Иностранных государств:
Позывной:	Ястреб

Вале́рий Фёдорович Быко́вский (род. 2 августа 1934 года, Павловский Посад, Московская область, РСФСР, СССР) — лётчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза, совершивший три полёта в космос общей продолжительностью 20 суток 17 часов 48 минут 21 секунды. На данный момент является космонавтом, совершившим космический полёт ранее всех других живущих российских космонавтов, и единственным из космонавтов, летавших на КК «Восток» или «Восход», кто совершил 3 космических полёта.

Биография

Валерий Фёдорович родился 2 августа 1934 года, в городе Павловский Посад Московской области.

С 1-го по 6-й класс учился в школе г. Тегеран (Иран), где жил с родителями. С 7-го по 10-й класс учился в мужской средней железнодорожной школе №1 города Москвы.

Окончил школу московского аэроклуба ДОСААФ, 6-ю военную авиационную школу первоначального обучения летчиков (ВАШПОЛ) в г. Каменка Пензенской области (1953), Качинское военное авиационное училище лётчиков (1955) и Военно-воздушную инженерную академию им. Н. Е. Жуковского (защитил диплом в январе 1968 года по теме топливной системы ЖРД одноместного воздушно-космического ЛА, проект которого разработала группа слушателей-космонавтов, включавшая Гагарина и Титова.).

Вошёл в состав отряда космонавтов одним из первых во время первого набора из ВВС в 1960 году, он был лётчиком-истребителем с момента окончания Качинского военного авиационного училища лётчиков имени А. Ф. Мясникова в 1955 году и служил в истребительном полку Московского округа ПВО.

Первый свой полёт в космос совершил командиром корабля «Восток-5» с 14 по 19 июня 1963 года. Продолжительность этого полёта была 4 суток 23 часа 6 минут, полёт проходил совместно с полётом корабля «Восток-6», пилотируемого Валентиной Терешковой. Во время полета ЦК КПСС рассмотрел просьбу космонавта и принял его в члены КПСС без прохождения кандидатского стажа. Во втором своём космическом полёте с 15 по 23 сентября 1976 года также был командиром корабля «Союз-22». Полёт продолжался 7 суток 21 час 52 минуты 17 секунд. Третий полёт совершил в качестве командира советско-немецкого экипажа на корабле «Союз-31» (26 августа — 3 сентября 1978 года) для работы на борту орбитальной станции «Салют-6», возвратился на корабле «Союз-29», весь полёт продолжался 7 суток 20 часов 49 минут 4 секунды. За три рейса в космос налетал 20 сут 17 ч 47 мин 21 с. В 1988 году ушёл из отряда космонавтов.

Быковский был командиром экипажа корабля «Союз-2», который должен был стартовать 24 апреля 1967 года для стыковки с запущенным ранее кораблём «Союз-1» и перехода второго и третьего членов экипажа «Союза-2» (Елисеева и Хрунова) для возвращения на «Союзе-1». Ввиду неполадок на «Союзе-1» (полёт которого окончился гибелью космонавта Комарова) старт «Союза-2» был отменён.

В 1965—1969 годах Быковский возглавлял группу советских космонавтов, готовившихся по советским программам облёта Луны Л1/«Зонд» и посадке на неё Л3.

Полёт пилотируемого корабля «Зонд-7» по лунно-облётной программе был предварительно назначен на 8 декабря 1968 года. По предварительным назначениям, Быковский был командиром главного экипажа. Но полёт был отменён, несмотря на то, что экипажи написали заявление в Политбюро ЦК КПСС с просьбой разрешить немедленно лететь к Луне для обеспечения приоритета СССР (американцы планировали аналогичный пилотируемый полёт на 21—27 декабря 1968 года). Дело в том, что предыдущие беспилотные полёты кораблей «Зонд» (Л1) были полностью или частично неудачными из-за неотработанности корабля и ракеты-носителя «Протон». Приоритет остался за США — «Аполлон-8» в запланированные сроки совершил пилотируемый облёт Луны.

Быковский также был командиром одного из экипажей, которые должны были по другой (лунно-посадочной) программе выполнить экспедиции на Луну с высадкой на неё командира экипажа. Эта программа также была отменена ввиду проигрыша СССР в «лунной гонке» после успешной высадки американцев на Луну на «Аполлоне-11» в июле 1969 года.

26 августа 1978 года в качестве командира советского космического корабля "Союз-31" вместе с первым и единственным немецким космонавтом Зигмундом Йеном выполнил экспедицию посещения на орбитальную станцию "Салют-6". Посадка была совершена на космическом корабле "Союз-29". Полёт длился 7 суток 20 часов 49 минут 4 секунды. После этого совместного полета Валерий Быковский был внесен в список почетных граждан Берлина.

С 1988 по 1990 год работал директором Дома советской науки и культуры в Берлине.

Личная жизнь

Отец — Быковский Федор Федорович, (1908—1981), сотрудник КГБ при СМ СССР, работник МПС, с 1959 на пенсии.

Мать — Быковская Клавдия Ивановна, 1909 г.р., домохозяйка.

Сестра — Михеева (Быковская) Маргарита Федоровна, 1931 г.р., референт Международного инвестиционного банка в Москве.

Жена — Быковская (Сухова) Валентина Михайловна, 1938 г.р., работала в музее Звездного городка.

Сын — Быковский Валерий Валерьевич, (22.02.1963 — 03.05.1985), лётчик ВТА, погиб в авиакатастрофе. Был женат на Татьяне Рождественской (дочери космонавта Валерия Рождественского).

Сын — Быковский Сергей Валерьевич, род. 12.04.1965, лётчик-истребитель.

Награды

• Дважды Герой Советского Союза, с вручением медали «Золотая звезда» (22 июня 1963 года, 28 сентября 1976 года).
• Орден Дружбы (12 апреля 2011 года) — за большой вклад в развитие отечественной пилотируемой космонавтики и многолетнюю плодотворную общественную деятельность
• Три ордена Ленина (22 июня 1963 года, 28 сентября 1976 года, 1978 года).
• Орден Красной Звезды (1961 год).
• Орден Трудового Красного Знамени(1976 год).
• Государственная премия СССР (1989, с соавторами)
• Медаль «За освоение целинных земель» (1963 год).
• 9-ю юбилейными медалями.
• Герой Социалистического труда и орден Георгия Димитрова (НРБ, 1963 год)
• Герой ГДР (1978 год).
• Два ордена Карла Маркса (ГДР, 1976 год, 1978 год).
• Герой труда ДРВ (1963 год).
• Орден Крест Грюнвальда I степени (ПНР, 1963 год).
• Орден Звезды 2-го класса (Индонезия, 1963 год).
• Медаль «За укрепление братства по оружию» (НРБ).
• Медаль «25 лет народной власти» (НРБ).
• Медаль «Братство по оружию» III класса (ГДР).
• Медаль «Братство по оружию» (ПНР).
• Золотая медаль им. К. Э. Циолковского АН СССР.
• Медаль да Лаво (ФАИ).
• Золотая медаль «За выдающееся отличие» и почётный диплом Королевского аэроклуба Швеции.

Звания

Почётный гражданин нескольких городов: Павловский Посад, Берлин, Калуга, Ржев, Целиноград, Бургас, Варна (НРБ), Серадз (ПНР), г.Мирный (Якутская АССР).

Память

• Именем Быковского В. Ф. при жизни названы улицы в городах:
  • Сыктывкаре (Республика Коми),
  • Павловском Посаде (Московская область),
  • Якутске (Якутская АССР, Республика Саха (Якутия)),
  • Балашихе (Московская область),
  • Красноярске,
  • в посёлке городского типа Безенчук (Самарская область),
  • в Краматорске,
  • Арцизе (Одесская область, Украина),
  • в селе Кушнаренково (Башкортостан).
  • в поселке [www.lazurnenskoe74.ru Лазурный] (Челябинская область)
  • Шахты (Ростовская область)
  • город Костанай (Республика Казахстан, Костанайская область).
• Его именем назван пионерский лагерь завода ГПЗ-1 (АО «Московский подшипник»), расположенный во Владимирской области на окраине города Покров.
• В честь Быковского В.Ф. назван крупный алмаз "Быковский" весом в 15,74 карат.

См. также

• Восток-3
• Союз-37

Литература

• Герои звёздных трасс: Сборник / Составитель Д. Мамлеев.. — Изд. 2-е, доп. — М.: Известия, 1963. — 192, [34] с. — (Библиотека «Известий». Специальный выпуск). — 300 000 экз. (обл.)
• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• [epizodsspace.airbase.ru/bibl/chertok/kniga-1/01.html Ракеты и люди] — Б. Е. Черток, М: «Машиностроение», 1999г, — ISBN 5-217-02942-0;
• «Испытание ракетно-космической техники - дело моей жизни» События и факты — А.И. Осташев, Королёв, 2001 г.[cosmosravelin.narod.ru/r-space/bibliografia.html];
• «С.П. Королёв. Энциклопедия жизни и творчества» - под редакцией В.А. Лопота, РКК "Энергия" им. С.П. Королёва, 2014 г. ISBN 978-5-906674-04-3

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=815 Быковский, Валерий Фёдорович]. Сайт «Герои Страны». (Проверено 19 февраля 2009)

• [www.peoples.ru/military/cosmos/bikovsky/ Биография на www.peoples.ru] (Проверено 19 февраля 2009) (Проверено 19 февраля 2009)
• [www.astronaut.ru/register/515.htm Валерий Быковский на www.astronaut.ru] (Проверено 19 февраля 2009)
• [www.astronaut.ru/bookcase/books/reznik/reznik.htm Книга о Быковском «Космонавт-5»] (Проверено 19 февраля 2009)
• [www.baikonuradm.ru/index.php?mod=180 Официальный сайт администрации г. Байконур. Почётные граждане города.]

Отрывок, характеризующий Быковский, Валерий Фёдорович

Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.