Быков, Александр Николаевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Александр Николаевич Быков (17 февраля 18601919) — русский профессор, специалист по фабричному законодательству, политический деятель.





Биография

Родился в 1860 году, в 1883 г. окончил курс петербургского технологического института.

Служил по фабричной инспекции сначала в Туле, затем в Москве, Смоленской губернии, Харькове и Риге. С 1906 г. состоял при отделе промышленности министерства торговли. С 1892 г. помещал в «Русских Ведомостях» и других изданиях (за подписью Ф. Павлов и др.) очерки, посвященные рабочему быту и фабричному законодательству, а также статьи по экономическим вопросам.

С 1908 г. читал в петербургском политехническом институте и других учебных заведениях лекции по фабричному законодательству, напечатанные также отдельной книгой: «Фабричное законодательство и развитие его в России» (СПб., 1909).

Состоял товарищем председателя «постоянной комиссии по техническому образованию» при Императорском Русском Техническом обществе и фактическим редактором издаваемого комиссией журнала «Техническое и коммерческое образование».

Быков был сторонником законодательной защиты рабочих от произвола хозяев. Выступал за активную борьбу рабочих в защиту своих прав, но эта борьба виделась ему преимущественно в правовых рамках: через легальные экономические забастовки, бойкоты, лебель. А. Н. Быков был сторонником свободы рабочих ассоциаций. Он одним из первых в отечественной науке дал научное определение понятию «рабочий». Большое внимание в его исследованиях отводилось истории правового регулирования трудовых отношений в России, активной критике патерналистской государственной политики по отношению к рабочим.

Был членом Санкт-Петербургской городской управы. Состоял в конституционно-демократической партии.

В годы Первой мировой войны он был членом Совета по делам страхования, работал в Центральном военно-промышленном комитете.

Февральскую революцию Быков приветствовал, стал представителем ЦВПК в Особом комитете Министерства труда Временного правительства. По его поручению Быков разработал проект Закона о распределении рабочего времени. Его объяснительная записка к проекту представляла довольно обширный научный труд. Он предлагал декретировать восьмичасовой рабочий день, жестко регламентировать сверхурочную работу. Но если до февраля 1917 г. он казался чиновником «слишком левым», то теперь представители профсоюзов и социалистических партий обвинили его в консерватизме. Быков принимал активное участие в подготовке и других законопроектов по труду Временного правительства.

Осенью 1919 года генерал Юденич поручил петроградскому отделению «Национального центра» сформировать правительство, которое в случав вступления его войск в город могло бы сразу приступить к управлению. Главою правительства намечался профессор Технологического института кадет А. Н. Быков.

В ноябре 1919 г. арестован и расстрелян ВЧК.

Семья

  • Жена - Александра Федоровна Проскурякова (род. 1863.)
  • Дочь — Татьяна Александровна (1896-1975) библиограф,книговед, перевочица в ПБ 1930-1973 Ленинград, у неё дочь Юлия.
  • Дочь Елизавета.

Сочинения

  • Как обеспечить воскресный отдых фабричным рабочим? [Санкт-Петербург, 1896]
  • За десять лет практики : (Отрывки воспоминаний, впечатлений и наблюдений из фабричной жизни). 1-е издание, тираж 4200 экз., стр. 174, М., издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова" 1901.
  • Германское страхование и другие способы обеспечения рабочих. Ростов на Дону : Н. Парамонов «Дон. речь», [1905].
  • Фабричное законодательство и развитие его в России. Санкт-Петербург : тип. «Правда», 1909.
  • Промышленный травматизм, его размеры, значение и возможность борьбы с ним. Санкт-Петербург : тип. П. П. Сойкина, 1913.
  • Страхование рабочих как фактор промышленности и русские страховые законы. Санкт-Петербург : тип. т-ва «Обществ. польза», 1913.
  • Война и таможенное покровительство : (Беглые заметки о нашем протекционизме, «германском засилье» и будущем тарифе). Харьков : тип. «Утро» А. А. Жмудского, 1915.
  • Отчет члена Городской управы А. Н. Быкова по командировке в Стокгольм и Мальме в июле месяце 1914 г.

Напишите отзыв о статье "Быков, Александр Николаевич"

Ссылки

  • [www.rulex.ru/01021267.htm Быков Александр Николаевич]
  • [feb-web.ru/feb/masanov/man/02/man02452.htm Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей]
  • [uchebniki-besplatno.com/pravo-uchebnik-trudovoe/vidnyie-otechestvennyie-uchenyie-spetsialistyi.html Видные отечественные ученые — специалисты в области трудового права ]

Отрывок, характеризующий Быков, Александр Николаевич

Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…