Бычковский, Александр Фёдорович

Александр Фёдорович Бычковский
Дата рождения	30 августа 1899(1899-08-30)
Место рождения	село Яновка, ныне Острожский район, Ровненская область
Дата смерти	9 октября 1984(1984-10-09) (85 лет)
Место смерти	Киев
Принадлежность	Российская империя Российская империя → СССР СССР
Род войск	Пехота Кавалерия
Годы службы	1916 — 1918 годы 1920 — 1924 годы 1925 — 1938 годы 1939 — 1943 годы 1953 — 1960 годы
Звание
Командовал	20-й кавалерийский полк 19-й кавалерийский полк 37-й кавалерийский полк 9-я кавалерийская дивизия 6-й кавалерийский корпус
Сражения/войны	Первая мировая война Советско-польская война Гражданская война в России Великая Отечественная война
Награды и премии

Александр Фёдорович Бычковский (30 августа 1899 года, село Яновка, ныне Острожский район, Ровенская область — 9 октября 1984 года, Киев) — советский военный деятель, Генерал-майор (1941 год).

Начальная биография

Александр Фёдорович Бычковский родился 30 августа 1899 года в селе Яновка ныне Острожского района Ровенской области.

Военная служба

Первая мировая и гражданская войны

В январе 1916 года был призван в ряды Русской императорской армии и рядовым направлен в 36-й запасной пехотный полк, дислоцированный в Полтаве. С мая служил в 405-м пехотном Льговском и 614-м пехотном полках, в составе которых принимал участие в боевых действиях на Юго-Западном фронте в чинах рядового и младшего унтер-офицера.

В июне 1917 года по окончании 1-й школы прапорщиков в Екатеринодаре был назначен на должность младшего унтер-офицера подготовительной команды школы прапорщиков, в октябре — на должность юнкера 1-й школы прапорщиков в Киеве и Екатеринодаре, а в ноябре — на должность вахмистр пулемётной команды Черкесского конного полка.

В июле 1920 года Бычковский вступил в ряды РККА и направлен в 4-ю кавалерийскую дивизию (1-я Конная армия), в составе которой принимал участие в боях на Юго-Западном и Западном фронтах советско-польской войны, а также в наступлении на Львовском направлении и в районе Замостья.

В октябре 1920 года красноармейцем эскадрона летучей почты и командиром взвода резервного эскадрона дивизии воевал на Южном фронте против войск под командованием генерала П. Н. Врангеля в Северной Таврии и Крыму, а в ноябре-декабре — против войск под командованием Н. И. Махно на Украине.

Межвоенное время

С окончанием войны Бычковский продолжил служить в 4-й кавалерийской дивизии на должностях помощника командира и командира эскадрона 24-го Донского кавалерийского полка. В июле 1923 года был назначен на должность начальника дивизионной кавалерийской школы младшего комсостава, а в декабре — на должность командира эскадрона 19-го кавалерийского полка.

В мае 1924 года Бычковский был уволен в запас, однако в мае 1925 года был вторично призван в ряды РККА.

По окончании в 1925 году партшколы 2-й ступени в Петергофе служил в 23-м кавалерийском полку 4-й кавалерийской дивизии на должностях командира взвода, помощника командира эскадрона, квартирмейстера полка и командира эскадрона. С 1929 года Бычковский в этой же дивизии исполнял должность командира и политрука эскадрона 20-го кавалерийского полка.

В 1930 году за отличия в боях в Гражданской войне был награждён орденом Красного Знамени.

В ноябре 1930 года был назначен на должность командира и военкома 24-го Донского запасного отдельного эскадрона.

В июне 1931 года по окончании кавалерийских курсов усовершенствования командного состава РККА в Новочеркасске был назначен на должность начальника штаба и временно исполняющего должность командира 20-го кавалерийского полка, с декабря 1933 года временно исполнял должность командира 19-го кавалерийского полка, а в июне 1934 года был назначен на должность командира 37-го кавалерийского полка (7-я кавалерийская дивизия).

В июле 1938 года Александр Фёдорович Бычковский был арестован, однако в ноябре 1939 года был освобожден и реабилитирован. В декабре того же года назначен на должность начальника военно-хозяйственной службы штаба 4-й кавалерийской дивизии (Белорусский военный округ), затем — на должность помощника командира, а в январе 1941 года — на должность командира 9-й кавалерийской дивизии (Одесский военный округ).

Великая Отечественная война

В начале Великой Отечественной войны дивизия под командованием Бычковского в составе 2-го кавалерийского корпуса (Одесский военный округ), а с 25 июня 1941 года — 9-й армии (Южный фронт) принимала участие в приграничных сражениях, в ходе которых вела оборону на восточном берегу реки Прут, а также отражала наступление противника северо-западнее Кишинёва. За отличие в этих боях Бычковскому было присвоено воинское звание «генерал-майор», а также он был награждён орденом Ленина.

В октябре 1941 года Бычковский был назначен на должность командира 6-го кавалерийского корпуса. В январе 1942 года корпус должен был развить успех, достигнутый войсками 6-й армии (Юго-Западный фронт) при прорыве обороны противника на красноградском направлении, а затем войти в тыл балаклеевской группировки противника, однако Бычковский вовремя не ввёл корпус в прорыв, ведя бой с противником в районе населенного пункта Алексеевка. За невыполнение боевой задачи Бычковский был отстранён от занимаемой должности и назначен исполняющим должность инспектора кавалерии Северо-Западного фронта.

В июле 1942 года был назначен на должность заместителя командующего 31-й армии, которая принимала участие в ходе Ржевско-Сычёвской наступательной операции, а затем в обороне на ржевском направлении. В январе 1943 года генерал-майор Бычковский был направлен на ускоренный курс при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова, где 27 мая 1943 года был арестован органами СМЕРШ и вскоре осуждён на 10 лет ИТЛ. Приказом ГУК НКО от 31 декабря 1943 года уволен из рядов РККА по ст. 44, п. «в».

Послевоенная карьера

Постановлением Совета министров СССР от 12 апреля 1952 года Александр Фёдорович Бычковский был лишён воинского звания «генерал-майор», однако постановлением Совета министров СССР от 15 августа 1953 года был полностью реабилитирован, освобождён из мест заключения и восстановлен в воинском звании.

В ноябре 1953 года был направлен на высшие академические курсы при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова, по окончании которых в феврале 1954 года был назначен на должность помощника командующего войсками по военно-учебным заведениям и члена Военного совета Сибирского военного округа.

Генерал-майор Александр Фёдорович Бычковский в августе 1960 года вышел в запас. Умер 9 октября 1984 года в Киеве. Похоронен на Байковом кладбище.

Награды

• Два ордена Ленина;
• Два ордена Красного Знамени;
• Медали.

Литература

• Звягинцев В. Е. [books.google.ru/books?id=-j_WTdOoX5sC&printsec=frontcover&dq=%D0%B2%D0%BE%D0%B9%D0%BD%D0%B0+%D0%BD%D0%B0+%D0%B2%D0%B5%D1%81%D0%B0%D1%85+%D1%84%D0%B5%D0%BC%D0%B8%D0%B4%D1%8B&source=bl&ots=NJFs8QcgV2&sig=PlNzrMk8e0_UW251SsUL4yFRDSE&hl=ru&ei=INeITbfVCYfrObaU2PoN&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=3&ved=0CCUQ6AEwAg#v=onepage&q&f=false Война на весах Фимиды: Война 1941 — 1945 гг. в материалах следственно-судебных дел]. — М.: ТЕРРА—Книжный клуб, 2006. — 768 с. — (Двуликая Клио: Версии и факты). — ISBN 5-275-01309-4.
• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 2. — С. 46—47. — ISBN 5-901679-08-3.
• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь. — М.: Кучково поле, 2011. — Т. 1. — С. 107—109. — 200 экз. — ISBN 978-5-9950-0189-8.

Отрывок, характеризующий Бычковский, Александр Фёдорович

В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.