Бьёнтегор, Эрленн

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Бьентегор, Эрленн Эверенн»)
Перейти к: навигация, поиск
Эрленн Бьёнтегор 
Общая информация
Полное имя

Эрленн Эверенн Бьёнтегор

Гражданство

Норвегия

Дата рождения

30 июля 1990(1990-07-30) (33 года)

Точность стрельбы
По данным за

2011-2012

Общая точность

73%

Лёжа

76%

Стоя

70%

Карьера (Кубок мира)
Гонок

43

Подиумов

0 ( x 0 + x 0 + x 0)

Подиумов в эстафетах

5 ( x 2 + x 2 + x 1)

</td></tr> </table>

Э́рленн Э́веренн Бьё́нтегор (норв. Erlend Øvereng Bjøntegaard; 30 июля 1990) — норвежский биатлонист, победитель и призёр чемпионатов мира среди юниоров.





Карьера

На соревнованиях международного уровня дебютировал в 2008 году на юниорском чемпионате мира в Рупольдинге, выступая в возрастной категории до 19 лет. Там Эрленн завоевал серебро в составе эстафеты, а в личных гонках не поднялся выше десятой позиции.

Год спустя, в канадском Кенморе Бьёнтегор стал серебряным призёром спринта, а в гонке преследования сумел выиграть золотую медаль. Четвёртую медаль на юниорских первенствах норвежец завоевал в 2011 году на соревнованиях в Нове-Место, став бронзовым призёром эстафетной гонки.

На взрослых соревнованиях впервые выступил в ноябре 2010 года в рамках первого этапа Кубка IBU в Бейтостолене, где он в двух спринтерских гонках показал 29-е и 46-е места. Более регулярно на Кубке IBU Бьёнтегор стал выступать в сезоне 2011/12 и даже смог одержать первую профессиональную победу в Альтенберге, выиграв спринтерскую гонку.

Дебютировал в кубке мира 25 ноября 2012 года в составе смешанной эстафеты на первом этапе Кубка мира и в первом же старте смог завоевать со своей командой второе место.

Выступления на молодёжных чемпионатах мира

Год Место проведения Возраст Инд Спр Пр Эст
2008 ЧМ Рупольдинг U19 13 10 14 2
2009 ЧМ Кэнмор U19 31 2 1 6
2010 ЧМ Турсбю U21 41 36 9
2011 ЧМ Нове-Место U21 6 6 4 3

Результаты выступлений в Кубке мира

Напишите отзыв о статье "Бьёнтегор, Эрленн"

Ссылки

  • [services.biathlonresults.com/athletes.aspx?IbuId=BTNOR13007199001 Эрленд Бьёнтегор] — профиль на сайте IBU  (англ.)

Отрывок, характеризующий Бьёнтегор, Эрленн

– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.