Бьёрнстранд, Гуннар
Гуннар Бьёрнстранд | |
Gunnar Björnstrand | |
Имя при рождении: |
Knut Gunnar Johanson |
---|---|
Дата рождения: | |
Место рождения: | |
Дата смерти: | |
Место смерти: | |
Гражданство: | |
Профессия: | |
Карьера: |
Гуннар Бьёрнстранд (швед. Gunnar Björnstrand), настоящее имя Кнут Гуннар Юханссон (швед. Knut Gunnar Johansson; 13 ноября 1909, Стокгольм — 26 мая 1986, Стокгольм) — шведский актёр.
Содержание
Биография
Кнут Гуннар Юханссон родился 13 ноября 1909 года в городе Стокгольм, в семье шведского актёра Оскара Юханссона. Кнут Гуннар ещё в самом детстве хотел стать актёром, как его отец, но прежде чем им стать, Кнут работал помощником в пекарне, подрабатывал в парикмахерской, а также иногда работал в порту. Только после военной службы Юханссон получил свою первую актёрскую роль (1931).
Осенью 1933 года Гуннар был принят в Королевский Драматический Театр в Стокгольме, там он обучался актёрскому мастерству с Ингрид Бергман и Сигне Хассо. Там же он повстречал свою будущую жену Лилли Лундаль, они поженились 6 ноября 1935 года.
Бьёрнстранд стал известен благодаря съёмкам во многих фильмах режиссёра Ингмара Бергмана, в частности, исполнил главные роли в фильмах «Урок любви» (1954), «Улыбки летней ночи» (1955), «Как в зеркале» (1961), «Причастие» (1962). Всего снялся более чем в 180 фильмах.
Фильмография
- 1944 — Травля / Hets
- 1946 — Дождь над нашей любовью / Det regnar på vår kärlek
- 1948 — Музыка в темноте / Musik i mörker
- 1952 — Женщины ждут / Kvinnors väntan
- 1953 — Вечер шутов / Gycklarnas afton
- 1954 — Урок любви / En lektion i kärlek
- 1955 — Женские сны / Kvinnodröm
- 1955 — Улыбки летней ночи / Sommarnattens leende (номинация на премию БАФТА лучшему зарубежному актёру)
- 1957 — Седьмая печать / Det Sjunde Inseglet
- 1957 — Ночной свет / Nattens ljus
- 1957 — Земляничная поляна / Smultronstället
- 1958 — Лицо / Ansiktet
- 1960 — Око дьявола / Djävulens öga
- 1961 — Сквозь тусклое стекло / Såsom i en spegel
- 1961 — Сад удовольствия / Lustgården
- 1962 — Причастие / Nattvardsgästerna
- 1966 — Персона / Persona
- 1968 — Стыд / Skammen
- 1969 — Ритуал / Riten
- 1976 — Лицом к лицу / Ansikte mot ansikte
- 1978 — Осенняя соната / Höstsonaten
- 1982 — Фанни и Александр / Fanny och Alexander
Признание
Напишите отзыв о статье "Бьёрнстранд, Гуннар"
Ссылки
- [www.ingmarbergman.se/universe.asp?guid=5E31B1D0-DAD1-446F-9E7B-442F97B5AE5D На сайте фонда Ингмара Бергмана] (англ.)
Это заготовка статьи об актёре или актрисе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Бьёрнстранд, Гуннар
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.