Хелланд-Хансен, Бьорн

Бьорн Хелланд-Хансен
Bjørn Helland-Hansen
Дата рождения:	16 октября 1877(1877-10-16)
Место рождения:	Христиания
Дата смерти:	7 сентября 1957(1957-09-07) (79 лет)
Место смерти:	Берген
Страна:	Норвегия
Научная сфера:	океанология
Награды и премии:

Бьорн (Бьёрн) Хелланд-Хансен (норв. Bjørn Helland-Hansen, 16 октября 1877 — 7 сентября 1957) — крупнейший норвежский океанограф.

Известен своими работами о погодных явлениях в северной части Атлантического океана и в атмосфере. В 1909 году вместе с Фритьофом Нансеном опубликовал классический труд по Норвежскому морю, «The Norwegian sea».

Бьорн Хелланд-Хансен изучал медицину. Во время обучения участвовал в экспедиции в Северную Норвегию Кристиана Биркеланна, целью которой было изучение северного сияния. В экспедиции отморозил себе пальцы рук, некоторые пришлось ампутировать. Затем проявил интерес к океанографии, которую изучал в Копенгагене под руководством Мартина Кнудсена. В 1900 году поступил на работу ассистентом-гидрографом в Бергене, где долгое время сотрудничал с Нансеном, работавшим зоологом в Бергенском Музее. С 1900 по 1905 год Нансен и Хелланд-Хансен совершили несколько плаваний на специально построенном исследовательском судне «Michael Sars», в основном в Норвежском море.

В 1905 году он опубликовал книгу «The Hydrography of the Faeroe-Shetland Channel», где вывел формулу для вычисления скорости морских течений, известную сейчас как формула Хелланда-Хансена. В течение многих лет Хелланд-Хансен был директором биологической станции Бергенского музея, где его заслугой, в частности, было объединение исследований по физической океанографии и биологии моря. На станции какое-то время работал будущий капитан экспедиции Русанова Александр Кучин. Хелланд-Хансен выступил его поручителем, когда последний поступил в экспедицию Амундсена, отправлявшуюся в Антарктику.

В 1910 году разработал фотометр, позже названный его именем. Фотометр был включён в состав научного оборудования «Michael Sars» и впервые использован на глубине около 500 м в районе Азорских островов. В 1915 году Хелланд-Хансен получил место профессора океанографии в Бергенском музее, а в 1917 году был назначен директором Геофизического института при музее.

С 1936 по 1945 год Бьорн Хелланд-Хансен был президентом Международной ассоциации физической океанографии, а с 1946 по 1948 — президентом Международный союз геодезии и геофизики. Был награждён Крестом святого Олава в 1936 году за научные достижения, а в 1946 году стал командором ордена за вклад в развитие Бергенского музея. Именем Хелланда-Хансена назван остров в Карском море, восточнее островов Гейберга — остров Гелланда-Гансена.

Библиография

• Über die Berechnung von Meeresströmungen, 1903 (вместе с Йоханом Сандстрёмом)
• The Hydrography of the Faeroe-Shetland Channel, 1905
• Current-measurements in Norwegian fiords, 1907
• De vestlandske østersbasiners naturforhold, 1907
• The Norwegian sea, 1909 (вместе с Фритьофом Нансеном)
• The ocean waters. An introduction to physical oceanography, 1912
• The sea west of Spitsbergen, 1912 (вместе с Фритьофом Нансеном)
• Temperatur-Schwankungen des Nordatlantischen Ozeans und in der Atmosphäre, 1917 (вместе с Фритьофом Нансеном)
• Fram over Polhavet, 2 bd. 1930-31
• Physical oceanography and meteorology, 1930
• Festskrift til professor Bjørn Helland-Hansen i anledning hans virke i 25 år som formann i styret for Chr. Michelsens institutt, 1956

Отрывок, характеризующий Хелланд-Хансен, Бьорн

Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.