Бьюдженталь, Джеймс
| Джеймс Бьюдженталь | |
| James F.T. Bugental | |
 Джеймс Бьюдженталь | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
18 сентября 2008 (92 года) |
| Научная сфера: |
американский психолог и психотерапевт, один из основателей гуманистической психологии |
Джеймс Бьюдженталь (англ. James F.T. Bugental), род. 25 декабря 1915, ум. 17 сентября 2008, — американский психолог и психотерапевт, один из основателей экзистенциально гуманистического подхода в психологии и психотерапии. Был профессором Сэйбрукского Института, Почетным преподавателем Стэнфордского университета и Почетным профессором Института Гуманистических Исследований. Удостоен награды «За выдающийся вклад в клиническую психологию» Американской психологической ассоциации и первой награды Ролло Мэйя за вклад в гуманистическую психологию[1].
Жизнеописание
Джеймс Бьюдженталь родился 25 декабря 1915 года в Форт Уэйн, штат Индиана, на Рождество. Ребенком он часто переезжал, в различные периоды детства жил в Огайо, Иллинойсе, Мичигане и Калифорнии. Во второй половине 30-х он поступает в университет, и в 1939 году женится на своей институтской подруге. В этом браке у Бьюдженталя рождаются двое детей. В 1948 году он получает докторскую степень по психологии в Государственном университете Огайо. После многих лет совместной жизни Джеймс расстаётся с первой женой и женится вновь на Элизабет. Вторая жена в прошлом актриса. И его бывшая клиентка. Вместе со своей второй женой Элизабет они усыновляют дочку[2]. За пять лет до смерти Джеймс Бьюдженталь пережил инсульт, что ухудшило его память, однако до самой смерти он сохранял любовь к жизни и неповторимый, всегда присущий ему юмор.
Научные воззрения
В 1963 г., находясь на посту президента Ассоциации гуманистической психологии, Джеймс Бьюдженталь выдвинул пять основополагающих положений данного направления психологии[3]:
- Человек как целостное существо больше, чем сумма его составляющих.
- Человек существует в уникальном человеческом контексте.
- Человеческое сознание включает в себя осознание себя в контексте других людей.
- Человек имеет выбор и несет ответственность.
- Человек интенционален - он ищет значения, ценности и возможность для творчества.
Творчество
Из-под пера Бьюдженталя вышло 60 статей и семь книг, в том числе Psychotherapy Isn’t What You Think (1999), The Art of the Psychotherapist (1987), Intimate Journeys (1990), Psychotherapy and Process (1978), The Search for Authenticity (1995), из них на русском языке изданы только две — «Искусство психотерапевта» (The Art of the Psychotherapist) и «Наука быть живым» (The search for existential identity)[1].
Напишите отзыв о статье "Бьюдженталь, Джеймс"
Примечания
- ↑ 1 2 [flogiston.ru/news/bujental Константин Немировский. Умер Джеймс Бьюдженталь. Сайт «Флогистон»]
- ↑ Джеймс Бьюдженталь. [psichology.vuzlib.net/book_o458_page_13.html Наука быть живым: Диалоги между терапевтом и пациентами в гуманистической терапии/Пер. с англ. А.Б. Фенько]. — Москва: Независимая фирма “Класс”, 1998. — 336 с. — ISBN 5-86375-097-9.
- ↑ Ирвин Д. Ялом. Экзистенциальная психотерапия. М., 1999
|
Это заготовка статьи по психологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Бьюдженталь, Джеймс
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
