Хиршовиц, Бэзил Айзек
| Бэзил Айзек Хиршовиц | |
| англ. Basil Isaac Hirschowitz | |
| Место рождения: |
Бетал, ЮАС |
|---|---|
| Научная сфера: | |
Бэзил Айзек Хиршовиц (иногда именуемый Хиршович; англ. Basil Isaac Hirschowitz; 29 мая 1925, Бетал[en], ЮАС — 19 января 2013, Бирмингем, Алабама) — американский гастроэнтеролог. Работал в Университете Алабамы в Бирмингеме (англ. University of Alabama at Birmingham).
Родился в южно-африканском городе Бетал (англ. Bethal), в семье Мориса и Дороти Хиршовиц. Бэзил женат на Барбаре Бёрнс, у них двое сыновей и две дочери. В 1947 году окончил Университет Витватерсранда (Йоханнесбург). В этом же университете получил степень доктора медицины.
В 1953 приехал в Соединённые Штаты, где продолжил исследовательские работы по гастроэнтерологии в Мичиганском университете. С 1959-го — профессор Алабамского университета. С 1961-го года — гражданин США.
Награждён многочисленными профессиональными наградами: медалью Шиндлера Американского эндоскопического общества гастроинтенстинальной эндоскопии (англ. American Society for Gastrointestinal Endoscopy), медалью Фрайденвальда Американской гастроэнтерологической ассоциации (1992)[1], Призом имени Кеттеринга (англ. Kettering Prize), учреждённым Дженерал моторс за исследования рака (1987)[2], и другими.
Волоконно-оптический фиброгастроскоп
Имя Хиршовица в истории медицины чаще всего упоминается в связи с его работами по созданию гибкого волоконно-оптического фиброгастроскопа и новой технологии исследования желудочно-кишечного тракта, основанной на применении таких эндоскопов.[3] Фиброгастроскопы, благодаря своей гибкости, значительно комфортнее для пациентов и позволяют глубже проникать внутрь организма. Их появление произвело революцию в эндоскопии и привело к массовому применению эндоскопов в медицине.
Хиршовиц начал разрабатывать «фиброскоп» в 1954 году (с Марвином Поллардом), работая в Мичиганском университете. Прочитав только что вышедшую статью Хопкинса и Капани, описывающую преимущества волоконной оптики, он поехал в Великобританию, чтобы обсудить с авторами статьи применение волоконной оптики в эндоскопии. Через три года Хиршовиц и его коллеги, работавшие с ним в Энн Арбор, штат Мичиган, физик Уилбер Петерс (англ. Wilbur Peters) и его студент Ларри Кёртисс (англ. Larry Curtiss) разработали кустарный, но эффективный способ получения собственного оптического волокна. В 1956 году Кёртисс смог изготавливать волоконно-оптическое стекло необходимого для эндоскопов оптического качества. Впервые фиброгастрокопы стали использоваться в медицине с 1957 года, после того, как Хиршовиц испытал первый образец на собственном горле и через несколько дней исследовал с его помощью пациента. В октябре 1960-го года Хиршовиц представил первую серийную модель фиброгастроскопа. Презентуя его в журнале «Ланцет», он вполне справедливо заключил: обычный эндоскоп устарел во всех отношениях.[4]
Синдром Гролла-Хиршовица
В честь Хиршовица и его коллеги Гролла назван Синдром Гролла-Хиршовица — редкое генетическое заболевание, характеризующееся нейросенсорной тугоухостью, дивертикулами тонкой кишки, прогрессирующей сенсорной невропатией.[5][6] Впервые описан в статье Хиршовица, Гролла и Цеболлоса в 1972 году.[7]
Напишите отзыв о статье "Хиршовиц, Бэзил Айзек"
Примечания
- ↑ American Gastroenterological Association. [www.gastro.org/user-assets/Documents/07_Membership/Rec_Prizes/desc_Friedenwald_Medal.pdf Julius Friedenwald Medal]. (англ.)
- ↑ [cancerres.aacrjournals.org/cgi/reprint/59/7_Supplement/1673s.pdf Laureates General Motors Cancer Research Awards] (англ.)
- ↑ [www.endoscopy.ru/doctor/history.html История развития эндоскопии].
- ↑ [www.cwru.edu/artsci/dittrick/site2/museum/artifacts/group-d/fiberscope.htm Hirschowitz fiberoptic Endoscope, 1960. (англ.)]
- ↑ Сайт ММА им. И. М. Сеченова. [www.mma.ru/article/id34017?print=1 Болезнь дивертикулярная].
- ↑ [www.wrongdiagnosis.com/g/groll_hirschowitz_syndrome/intro.htm Groll-Hirschowitz syndrome] (англ.)
- ↑ Hirschowitz BI, Groll A, Ceballos R. Hereditary nerve deafness in 3 sisters with absent gastric motility, small bowel diverticulitis and ulceration and progressive sensory neuropathy. Birth Defects Orig Art Ser. 1972; 8: 27-41. (англ.)
Ссылки
- The following biographical sketch was compiled at the time of induction into the Alabama Academy in 1991. [www.archives.state.al.us/famous/academy/b_hirsch.html Basil Isaac Hirschowitz]
- Фотография Хиршовица и статья про его вклад в эндоскопию: [main.uab.edu/show.asp?durki=49285 Black, Hank. «The Enlightening Endoscope: A Tool That Transformed GI Care.» UAB Magazine, Fall 1997, Volume 17, Number 4.] (англ.)
Отрывок, характеризующий Хиршовиц, Бэзил Айзек
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
