Бейкер, Лаверн

Лаверн Бейкер LaVern Baker
Лаверн Бейкер, 1956 г.
Основная информация
Имя при рождении	Delores LaVern Baker
Дата рождения	11 ноября 1929(1929-11-11)
Место рождения	Чикаго, Иллинойс
Дата смерти	10 марта 1997(1997-03-10) (67 лет)
Место смерти	Куинс, Нью-Йорк
Годы активности	1946—1967, 1988—1991
Страна	США США
Профессии	певица, актриса
Жанры	блюз, R&B
Псевдонимы	Delores Williams Little Miss Sharecropper Bea Baker
Сотрудничество	Джеки Уилсон
Лейблы	National, Okeh, Atlantic, Brunswick

Лаверн Бейкер (англ. LaVern Baker, 11 ноября 1929 — 10 марта 1997) — американская певица, пионер ритм-н-блюза 1950-х годов и одна из самых значительных певиц этого жанра в том десятилетии. В тот период выпустила многочисленные хиты на лейбле Atlantic Records. Самая известная её песня — «Tweedle Dee».

В начале 1960-х годов её популярность увяла, и в итоге она практически ушла из музыки.

Поскольку так получилось, что её карьера оборвалась в Азии, она провела 21 год на Филиппинах, вернувшись в Америку только в конце 1980-х. По возвращении она снова стала записываться и выступать. Как пишет сайт журнала «Rolling Stone», это был один из редких хэппи-эндов в истории раннего ритм-н-блюза.

В 1991 году певица была принята в Зал славы рок-н-ролла.

Кроме того, песня «Jim Dandy» в исполнении Лаверн Бейкер вошла в составленный Залом славы рок-н-ролла список 500 Songs That Shaped Rock and Roll.

Биография

1966—1992

Так получилось, что карьера её оборвалась в Азии, во Вьетнаме, куда она в 1966 году отправилась в составе USO-тура выступать перед солдатами. Она заболела пневмонией, и ей потребовалось несколько месяцев на восстановление. Тур же в начале 1967 года уехал, бросив её совсем одну в незнакомой стране, где даже телефонов практически не было. Она с невероятными приключениями, с крестьянами на тележках и пешком по рисовых полям, добралась до Бангкока, до американской военно-морской базы, но там ей опять стало хуже. Её отправили по воздуху в госпиталь на Филиппины, где она четыре месяца оправлялась. В итоге она осталась на Филиппинах и прожила там 21 год. В городе Олонгапо она начала новую жизнь, заведовала там ночным клубом.

В 1988 году она вернулась в Америку и снова стала записываться и выступать. Как пишет сайт журнала «Rolling Stone», это был один из редких хэппи-эндов в истории раннего ритм-н-блюза.

Дискография

• См. «LaVern Baker § Discography» в англ. разделе.

Ссылки

• [www.allmusic.com/artist/lavern-baker-mn0000778344 Лаверн Бейкер] на сайте AllMusic
• [rockhall.com/inductees/lavern-baker/ Лаверн Бейкер] на сайте Зала славы рок-н-ролла
• [www.rollingstone.com/music/artists/lavern-baker Лаверн Бейкер] на сайте журнала «Rolling Stone»
• [www.biography.com/people/lavern-baker-17171568 Биография Лаверн Бейкер] на сайте Biography.com

Отрывок, характеризующий Бейкер, Лаверн

Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.