Бэйтман, Джеймс
|
Джеймс Бэйтман (англ. James Bateman[1][2][3][4], 18 июля 1811 — 27 ноября 1897) — британский[1] ботаник[3], садовод[2], коллекционер и специалист по орхидеям[5], один из первых разработчиков культуры орхидей[4].
Биография
Джеймс Бэйтман родился в городе Бери 18 июля 1811 года[2][3].
Отец Бэйтмана поощрял своего сына в садоводстве, и в 1833 году молодой Бэйтман нанял коллекционера растений по имени Колли для поиска орхидей[2].
В Оксфорде он получил степень бакалавра гуманитарных наук в 1834 году и магистра в 1845 году[2].
Как и многие другие знаменитые специалисты по орхидеям, Бэйтман проявил ранний и прочный интерес к ботанике[2].
Бэйтман был одним из первых разработчиков культуры орхидей. Он спонсировал экспедиции в Мексику и Южную Америку, благодаря чему коллекционеры собирали редкие экземпляры[4].
Джеймс Бэйтман был трудолюбивым человеком, увлечённым своим хобби[2]. Он стремился установить знакомство с любым, кто жил в тех областях, где орхидеи росли в естественных условиях[2].
С 1833 года он был членом Лондонского Линнеевского общества, а с 1838 года — членом Лондонского королевского общества[2].
В 1837—1843 годах была опубликована его работа The Orchidaceae of Mexico and Guatemala[3].
В 1867 году была опубликована его работа A Second Century of Orchidaceous Plants[3].
В 1864—1874 годах была опубликована его работа Monograph of Odontoglossums[3].
Джеймс Бэйтман умер в графстве Суссекс 27 ноября 1897 года[2] в возрасте 86 лет[2][3].
Около десяти лет назад оригинальный фолиант работы Джеймса Бэйтмана The Orchidaceae of Mexico and Guatemala был продан на аукционе за $ 250,000[3].
Научная деятельность
Джеймс Бэйтман специализировался на семенных растениях[1].
Некоторые публикации
- The Orchidaceae of Mexico and Guatemala. 1837—1843[3].
- A Second Century of Orchidaceous Plants. 1867[3].
- Monograph of Odontoglossums. 1864—1874[3].
Напишите отзыв о статье "Бэйтман, Джеймс"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=537-1&show_history=false&output_format=normal International Plant Names Index: James Bateman (1811—1897)]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 [www.orchids.co.in/orchidologists/james-bateman.shtm Orchids: James Bateman (1811—1897)]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 [www.miosjournal.org/journal/2007/01/JamesBateman.html James Bateman and Orchid Literature]
- ↑ 1 2 3 [www.audubonart.com/03_bat_text.asp James Bateman]
- ↑ [www.flickr.com/photos/castrovalva/301925626/ Biddulph Grange Tunnels]
Ссылки
- [www.orchids.co.in/orchidologists/james-bateman.shtm Orchids: James Bateman (1811—1897)] (англ.)
- [www.miosjournal.org/journal/2007/01/JamesBateman.html James Bateman and Orchid Literature] (англ.)
- [www.flickr.com/photos/castrovalva/301925626/ Biddulph Grange Tunnels] (англ.)
- [www.audubonart.com/03_bat_text.asp James Bateman] (англ.)
Отрывок, характеризующий Бэйтман, Джеймс
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
- Родившиеся 18 июля
- Родившиеся в 1811 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Бери
- Умершие 27 ноября
- Умершие в 1897 году
- Умершие в Уэртинге
- Учёные по алфавиту
- Авторы ботанических таксонов
- Ботаники по алфавиту
- Ботаники Великобритании
- Члены Лондонского Линнеевского общества
- Члены Лондонского королевского общества