Бэкон, Фрэнсис (художник)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Бэкон.
Эта статья — об английском художнике XX века. Об английском философе см. Бэкон, Фрэнсис.
Фрэнсис Бэкон
Francis Bacon

Портрет Фрэнсиса Бэкона кисти Реджинальда Грея
Дата рождения:

28 октября 1909(1909-10-28)

Место рождения:

Дублин, Ирландия

Дата смерти:

28 апреля 1992(1992-04-28) (82 года)

Место смерти:

Мадрид, Испания

Гражданство:

Великобритания Великобритания

Жанр:

фигуративная живопись

Стиль:

экспрессионизм, модернизм

Влияние:

Диего Веласкес[1], Пабло Пикассо[2]

Влияние на:

Дэвид Линч[3]
Люсьен Фрейд
Дэмьен Херст[4]
Джулиан Шнабель

Премии:

премия Рубенса (1967)

Сайт:

[www.francis-bacon.com/ ncis-bacon.com]

Работы на Викискладе

Фрэ́нсис Бэ́кон (англ. Francis Bacon; 28 октября 1909, Дублин — 28 апреля 1992, Мадрид) — английский художник-экспрессионист, мастер фигуративной живописи. Основной темой его работ является человеческое тело — искажённое, вытянутое, заключённое в геометрические фигуры, на лишённом предметов фоне. Триптих — излюбленная форма в творчестве художника: как он говорил, «я вижу изображения последовательно»[5]. Сохранилось 28 триптихов разных размеров[6], а несколько других было уничтожено самим Бэконом: он очень критично подходил к своим работам. В молодости Бэкон не получил художественного образования и долгое время находился в неведении относительно своей будущей профессии, экспериментируя с различными родами деятельности, поэтому его стиль — особое смешение его собственного восприятия и ярких заимствованных образов, которые прослеживаются во многих работах художника[7]. Переломный момент в его творчестве наступил в 1944 году с триптихом «Три этюда к фигурам у подножия распятия (англ.)русск.», который привлёк внимание публики своим ярким, грубым изображением страдания и крика и получил высокие оценки критиков. Последующие работы также вызывали значительный интерес и получали как лестные, так и отрицательные отзывы. Например, Маргарет Тэтчер назвала его «человеком, который рисует эти ужасные картины»[8]. Так или иначе, в поздний период жизни за ним прочно закрепился статус одного из ведущих британских художников XX века, и в настоящее время его работы высоко ценятся — несколько произведений входит в список самых дорогих картин.





Биография

Ранние годы

Фрэнсис Бэкон родился 28 октября 1909 года в Дублине в доме № 63 по улице Лоуэр Бэггот. Его отец — капитан Эдвард Мортимер Бэкон, отставной военный, занимался разведением лошадей. Он происходил из старинного, но обедневшего рода. Мать — Кристина Винифред Локсли Бэкон, урождённая Фёрт, из семьи стальных магнатов из Шеффилда[9]. В семье было пятеро детей — три сына и две дочери, которых воспитывала няня Джесси Лайтфут. С няней Бэкона связывали дружеские отношения, продолжавшиеся до её смерти в 1951 году[10].

Во время Первой мировой войны семья переехала в Лондон, где отец Фрэнсиса служил в военном министерстве. В 1918 году они вернулись в Ирландию, однако там началась сначала война за независимость, а затем гражданская война. Это вынудило их постоянно менять место жительства. Из-за частых переездов, начальное образование Фрэнсиса ограничилось лишь двумя годами в школе Дин Клоуз в Челтнеме[9]. Отец Бэкона, человек строгих нравов и пуританской морали, воспитывал сына сурово. Как вспоминал сам художник впоследствии, он заставлял его кататься верхом, хотя знал, какой губительный эффект оказывает присутствие рядом с Бэконом, страдающим хронической астмой, лошадей и собак[11]. В 1926 году отец изгнал Фрэнсиса из дома после того, как застал его наряжающимся в одежды матери. Бэкон переехал в Лондон, где жил на 3 фунта в неделю, посылаемые ему матерью, а также перебивался случайными заработками[12].

В 1927 году Бэкон по настоянию отца совершил полугодовое путешествие в Берлин вместе с другом семьи Сесилом Харкорт-Смитом. Отец надеялся, что бывший военный положительно повлияет на Фрэнсиса. Однако по приезде они вступили в сексуальную связь. В Берлине Бэкон встречался с людьми искусства и посещал ночные клубы. Состоялось его знакомство с фильмами Сергея Эйзентшейна и Фрица Ланга. Как он сам отмечал позже, их работы оказали на него большое влияние, особенно «Метрополис» и «Броненосец Потёмкин». Следующие полтора года Бэкон провел во Франции, проживая у своей знакомой пианистки мадам Бокентен в Шантийи. Он изучал французский язык и посещал художественные выставки[13]. Посетив выставку Пикассо в галерее Поля Розенберга в Парижe, Бэкон решил также заняться живописью[14]. В начале 1929 года Бэкон возвратился в Лондон, поселился в доме № 17 по улице Куинсбери Мьюс Уэст в Южном Кенсингтоне и занялся дизайном интерьеров. В августе 1930 его работы появились в журнале «The Studio» как примеры «1930 года в британском декоративном искусстве». Тогда же Бэкон познакомился с Эриком Холлом, который на долгое время стал его любовником и спонсором, и Роем де Мейстром, австралийским художником-кубистом, с которым впервые опробовал рисование маслом[15]. В конце 1930 года он вновь посетил Берлин, где получил большой заказ на дизайн и реставрацию мебели. В апреле 1933 года он среди прочих художников принял участие в выставке в Мейор Гэллери, и его картина «Распятие, 1933», созданная под влиянием творчества Пикассо, была приобретена коллекционером Майклом Сэдлером. Однако, последующие работы были приняты хуже: картины и рисунки, выставленные в феврале 1934 года на его персональной экспозиции, продавались плохо и были отмечены негативной рецензией в «Таймс», а летом 1936 года ему отказали кураторы Международной Сюрреалистической выставки, сочтя его работы «недостаточно сюрреалистическими»[16]. После ряда неудач, Бэкон уничтожил большинство своих работ и некоторое время не занимался живописью[5].

В 1935 году Бэкон вновь посетил Париж. В дороге он приобрёл книгу о болезнях ротовой полости — увиденные картинки оказали большое воздействие на его дальнейшее творчество. В 1937 он принял участие в выставке, проведенной Холлом и де Мейстром, и познакомился с Грэхемом Сазерлендом. В 1940 году умер его отец, и Бэкон унаследовал всё имущество, так как его братьев к тому моменту уже не было в живых. Во время Второй мировой войны Бэкон не был призван в регулярную армию из-за хронической астмы, но добровольно служил в частях гражданской обороны. Однако, его здоровье ухудшилось, и в 1942 году он покинул службу и арендовал коттедж в сельской местности в Хэмпшире вместе с Эриком Холлом. Там Бэкон продолжал заниматься живописью, но никакие картины того периода не сохранились. В 1943 году Бэкон вернулся в Лондон и поселился в доме № 7 на площади Кромвеля, в Южном Кенсингтоне, где он с Холлом открыл подпольное казино[17][18]. Вскоре Бэкон познакомился с художником Люсьеном Фрейдом, который стал его близким другом. Они вместе посещали бары, клубы и игорные заведения в Сохо. По признанию Фрейда, они встречались каждый день на протяжении 25 лет с середины 1940-х. Фрейд значительно повлиял на живопись Бэкона: он стал объектом многочисленных полотен, например, «Две фигуры» (1953), «Этюд к портрету Люсьена Фрейда» (1964), «Три этюда к портрету Люсьена Фрейда» (1966), «Три наброска к портрету Люсьена Фрейда» (1969). Их дружба закончилась в начале 1970-х годов в связи с творческими разногласиями: Фрейд называл поздние работы Бэкона «ужасными»[19].

Успех

В 1944 году Бэкон создал триптих «Три этюда к фигурам у подножия распятия». Работа считается краеугольным камнем в его творчестве, так как именно здесь окончательно сложился характерный стиль, который будет присущ всем последующим работам художника. На полотнах в грубой, кричащей манере изображены три антропоморфных существа на ярко-оранжевом фоне. Основой для фигур послужили фурии — мифические существа, персонажи тетралогии Эсхила «Орестея». Название связывает нарисованных существ со святыми, которые традиционно располагались у подножия распятия в религиозной живописи[5]. Триптих вместе с другой его картиной «Фигура в пейзаже», выставлялся в апреле 1945 года в галерее Лефевр и был восторженно встречен критиками. После этого Бэкона стали рассматривать как талантливого и влиятельного художника[20]. Сам он считал триптих своей первой зрелой работой и до конца жизни препятствовал появлению более ранних произведений на публике. До 1953 года триптих хранился у Эрика Холла, любовника художника, а затем был передан в Галерею Тейт в Лондоне, где выставляется и по сей день[21]. Также, в 1988 году Бэкон написал вторую версию картины. Она в два раза больше оригинала, и цвет фона изменен на кроваво-красный[22].

Бэкон много путешествовал: в 1946 году он совершил путешествие в Париж, где подробно ознакомился с французским послевоенным искусством и идеями экзистенциализма, а в 1950 и 1952 годах посещал Южную Африку: его мать переехала туда после смерти мужа, а сестры жили в Южной Родезии. Он был впечатлён африканской природой и культурой: этими мотивами наполнены такие работы, как «Этюд к фигуре в пейзаже» (1952) и серия картин «Сфинкс» (1953—1954). В 1956 году он побывал в Танжере вместе со своим новым любовником Питером Лейси, где познакомился с Уильямом Берроузом и Алленом Гинзбергом[23].

С конца 1940-х годов о Бэконе стали говорить как об одном из ведущих британских художников, и его работы все чаще выставлялись на публике. Осенью и зимой 1949 года в галерее Ганновер в Лондоне прошла его первая крупная персональная выставка[24]. Там выставлялись такие полотна, как «Головы I—VI» (1948—1949 гг.), «Этюд к человеческому телу» (1949) и «Этюд к портрету» (1949). «Голова VI (англ.)русск.» — первая картина Бэкона, в основе которой лежит работа Диего Веласкеса «Портрет папы Иннокентия X» 1650 года[25]. Этот образ художник продолжал использовать в своих работах до начала 60-х годов[26]. В октябре 1953 Бэкон выставлялся в нью-йоркской галерее Дурлахер: это была его первая выставка в США, а в следующем году состоялась экспозиция на Венецианской биеннале[23]. В 1957 году в Лондоне выставлялись работы по мотивам картин Ван Гога (особенно Бэкон увлекся вариациями на картину «Художник по дороге в Тараскон»)[27]. Успех этой выставки подвигает Галерею изобразительных искусств Мальборо предложить художнику контракт, согласно которому галерея оплатила все его долги, а также взяла на себя обязательство договариваться о выставках[12]. В 1961 году он переехал в дом № 7 по улице Рис Мьюз в Южном Кенсингтоне, и проживал там до конца свох дней. На первом этаже расположилась его мастерская, где в первые же месяцы после переезда Бэкон создал свой первый крупноформатный (198,2 на 144,8 см) триптих под названием «Три этюда к распятию» (1962). В мае 1962 года прошла его персональная выставка в Галерее Тейт[28]. В конце 1963 года Бэкон познакомился с Джорджем Дайером, который стал его любовником и занял важную позицию в его творчестве. По словам художника, знакомство произошло, когда он застал Дайера, грабящего его дом. Выходец из низов общества, Дайер страдал от алкоголизма и депрессии и в октябре 1971 года совершил самоубийство, приняв смертельную дозу барбитуратов, в номере отеля «Hôtel des Saints-Pères» в Париже, который занимал вместе с художником. Через два дня открылась ретроспективная экспозиция в Гран-Пале, где выставлялось 108 картин, в том числе 11 триптихов, и которая получила высокие оценки критиков и зрителей. В том же году Бэкон возглавил список выдающихся художников современности, составленный французским журналом «Connaissance des Arts»[29]. Но, несмотря на профессиональный успех, он был глубоко подавлен и в 1972—1973 годах написал серию из 3 работ, получившую название «Черные триптихи», и посвященную памяти его друга, и наполненную мотивами смерти и скорби[30]. После самоубийства Дайера Бэкон стал чаще обращаться к автопортрету, так как, по его словам, «люди вокруг меня мрут как мухи, и больше некого писать, кроме себя»[31].


Поздний период

В 1974 году Бэкон познакомился с Джоном Эдвардсом, барменом в одном из клубов в Сохо. Они стали близкими друзьями, и их платоническая связь длилась до самой смерти художника. В последние годы его здоровье ухудшалось: в 1989 году удалили почку, но он продолжал посещать увеселительные заведения и говорил, что «если пьешь с 15 лет, то нужно радоваться, что осталась хотя бы одна почка». Вопреки советам докторов в начале 1992 года он отправился в поездку в Испанию. По приезде в Мадрид он почувствовал себя плохо и был помещён в больницу, где и умер 28 апреля от сердечного приступа. Из-за его атеистических воззрений поминальная служба не проводилась. Тело было кремировано, а прах развеян. Всё своё имущество, оценивавшееся в 11 млн фунтов, Бэкон завещал Джону Эдвардсу[32].

Творчество

Стиль

Не имея никакого профессионального образования, Бэкон долго выбирал подходящий род деятельности. Он экспериментировал со стилями и жанрами живописи в 1930-х годах, однако сохранилось всего 15 работ того периода. Значительное влияние на его творчество оказали покровители, такие как Рой де Мейстр и Эрик Холл. Своими учителями художник считал классических живописцев: Микеланджело, Рембрандта[33], Тициана и Энгра. Особенно он выделял Веласкеса и его «Портрет папы Иннокентия X»[34], работы Пикассо[35] и «Избиение младенцев» Никола Пуссена[13]. Бэкон часто использовал заимствованные образы в своих работах. Так, один из портретов Люсьена Фрейда он писал с фотографии Франца Кафки, утверждая, что в ней «есть что-то от Фрейда»[11].

Некоторые образы постоянно встречаются в творчестве Бэкона: крик, как утверждает сам художник, явился образом-катализатором для его творчества. Бэкон обратил внимание на этот сюжет, увидев фильм Эйзентшейна «Броненосец Потёмкин» и прочитав книгу о болезнях ротовой полости. Впоследствии он обращался к этому мотиву в таких работах, как триптих «Три этюда к фигурам у подножия распятия» и серия картин «Кричащие папы»[36]. Жиль Делёз отмечал, что «у Бэкона крик — процесс, когда всё тело выходит через рот»[37]. Образ распятия прослеживается в творчестве Бэкона с самого начала и является основополагающим принципом многих работ. Сам художник говорил: «Я не нашёл ещё более подходящей темы для выражения человеческих чувств». Источником сюжета послужили Изенгеймский алтарь и «Распятие» Чимабуэ из базилики Санта-Кроче, однако, пытаясь не изобразить религиозное событие, но передать представление человека о самом себе, художник интерпретировал их по-своему. Примерами использования этого образа являются такие картины, как «Распятие, 1933», «Фрагмент распятия (англ.)русск.» (1950) и «Три этюда к распятию» (1962)[38]. Зачастую фигура, изображенная на картине, заключена в трёхмерную фигуру-клетку[39]. Этот образ проистекает из работы швейцарского скульптора Альберто Джакометти «Клетка» (1950). С ним художник познакомился в начале 60-х годов в одном из кафе в Париже. Бэкону показалось удивительным, что тот, несмотря на богатство и признание, продолжал усердно работать в маленькой мастерской около вокзала Монпарнас. Их дружба закончилась со смертью Джакометти в 1966 году[40].

Бэкон никогда не писал с натуры, а использовал в качестве основы фотографии. Он говорил: «С момента изобретения фотографии живопись действительно полностью изменилась. В моей студии повреждённые фотографии разбросаны по полу — я использовал их, чтобы написать портреты друзей, а затем сохранил. Для меня проще писать с записей, чем с самих людей — так я могу работать в одиночку и чувствовать себя свободнее. Когда я работаю, то не хочу видеть никого, даже моделей. Эти фотографии для меня как записи на память — они помогают мне передать определённые черты, определённые детали». Зачастую Бэкон использовал работы Джона Дикина — фотографа британского издания журнала «Vogue», с которым художник познакомился около 1950 года в одном из клубов Лондона[41], а также фотографии Эдварда Мейбриджа[42], известного американского фотографа XIX века. По фотографиям Дикина Бэкон создал серию портретов своих друзей: Люсьена Фрейда, Генриетты Мораес, Изабеллы Роусторн[10].

Основные работы

«Картина (1946) (англ.)русск.»:

Написана на льняном полотне. О ней Бэкон упоминает в интервью: «Это произошло случайно. Я пытался нарисовать птицу, садящуюся на поле. Это должно было быть как-то связано с теми фигурами, что я писал ранее, но внезапно линия, которую я рисовал, пошла в абсолютно другом направлении, и вокруг этого выросла вся картина. У меня не было намерения рисовать ничего такого, тут как будто одна случайность переходила в другую»[43]. Произведение было приобретено арт-дилером Грэхема Сазерленда Эрикой Браузен осенью 1946 года за 200 фунтов, а в 1948 году его купил Альфред Барр для коллекции Нью-Йоркского музея современного искусства, где оно находится до сих пор[44].

«Этюд к портрету папы Иннокентия X (англ.)русск.» (1953):

Вдохновлённый работой Диего Веласкеса, Бэкон до начала 1960-х годов написал около сорока полотен на подобный сюжет, получивших название «Кричащие папы». На картине папа, как и на оригинале, сидит в кресле, облаченный в белые одежды. Однако, его головной убор и накидка у Бэкона фиолетового цвета, а занавеси, создающие фон, более тёмные и заходят на фигуру папы. Его рот раскрыт — создаётся впечатление крика, приглушаемого тяжёлыми портьерами и тёмным, насыщенным цветом[26][25]. В своей работе «Логика ощущения» французский философ Жиль Делёз приводит картину как пример «творческого переосмысления классического произведения». С 1980 года произведение экспонируется в Центре Искусств города Де-Мойн, штат Айова, США[45].

Триптих «Три наброска к портрету Люсьена Фрейда» (1969):

Триптих написан в период близкой дружбы и плодотворного сотрудничества двух художников. На каждом полотне изображена искаженная фигура Фрейда, сидящая на тростниковом стуле и заключённая в геометрическую призму-клетку, на изогнутом коричнево-оранжевом фоне. Позади находится спинка кровати, отсылающая к фотографии, сделанной Джоном Дикином, которой Бэкон пользовался при работе. Цветовая гамма здесь ярче, чем в других картинах художника. Впервые картина экспонировалась в 1970 году в Турине, а затем выставлялась на большой ретроспективе в Гран-Пале в Париже в 1971—1972 гг[46]. С середины 1970-х годов составные части экспонировались раздельно, чем Бэкон был очень опечален. С 1999 года благодаря итальянскому коллекционеру Франческо де Симоне Никезе полотна вновь были собраны вместе[47]. После временной экспозиции в октябре 2013 года, 12 ноября триптих был продан на аукционе Кристис в Нью-Йорке за 142,4 миллиона долларов[48], став самой дорогой картиной, проданной на аукционе. Её приобрела жена владельца казино в Лас-Вегасе Элейн Уинн[49].

Чёрные триптихи (англ.)русск. («В память Джорджа Дайера», «Триптих, август 1972 г.» и «Триптих, май — июнь 1973 г.»):

Эти работы объединяют в одну серию, так как они созданы за короткий период после смерти любовника художника Джорджа Дайера осенью 1971 года, и им присущи сходный формат, тематика и стилевое оформление. В них отображены обстоятельства смерти и скорбь по утрате. Бэкон говорил: «Люди говорят, что смерть забывается, но это не так. В конце концов, моя жизнь очень несчастлива, потому что все люди, которых я действительно любил, умерли. Но я не перестаю думать о них — время не лечит»[50]. В настоящее время триптих, созданный в 1972 году, и «В память Джорджа Дайера» экспонируются в Галерее Тейт[51][52], а «Триптих, май — июнь 1973 г.» в 1989 году был продан швейцарскому коллекционеру за 6,3 млн фунтов[53].

Арт-рынок

В наше время работы Бэкона пользуются высоким спросом у коллекционеров: в 2007 году семья шейха Катара приобрела «Этюд к портрету папы Иннокентия X на красном фоне» за 53 миллиона долларов[54], а в следующем году «Триптих, 1976» был куплен на аукционе Сотбис Романом Абрамовичем за 86,3 млн[55]. В ноябре 2013 года картина «Три наброска к портрету Люсьена Фрейда» (1969) была продана за рекордную цену в 142,4 миллиона долларов. В феврале 2014 года анонимный покупатель из Америки приобрёл «Портрет говорящего Джорджа Дайера» (1966) за 70 млн[56]. В мае триптих «Три этюда к портрету Джона Эдвардса» (1984) был продан на аукционе Кристис за 80,8 миллионов[57].


В кинематографе и литературе

Об отношениях художника и Джорджа Дайера повествует фильм 1998 года «Любовь — это дьявол. Штрихи к портрету Ф. Бэкона», где главные роли исполняют Дерек Джейкоби и Дэниел Крейг. Подробно анализирует творчество Бэкона в своей работе «Логика ощущения» французский философ Жиль Делёз. Подробную биографию художника, озаглавленную «Фрэнсис Бэкон: Анатомия загадки», написал Майкл Пеппиат.

См. также

Напишите отзыв о статье "Бэкон, Фрэнсис (художник)"

Литература

  • Мишель Лейрис. Большая игра Фрэнсиса Бэкона // Пространство другими словами: Французские поэты XX века об образе в искусстве. СПб: Изд-во Ивана Лимбаха, 2005, с.115-123.
  • Жиль Делёз. Фрэнсис Бэкон. Логика ощущения. М: Изд-во Machina, 2011, 200 стр, илл.
  • Джонатан Литтелл. Триптих. Три этюда о Фрэнсисе Бэконе. М: Изд-во Ad Marginem, 2013, 144 стр, илл.
  • Sylvester, David. Looking back at Francis Bacon. London: Thames and Hudson, 2000. ISBN 0-500-01994-0
  • Peppiatt, Michael. Francis Bacon: Anatomy of an Enigma. Constable & Robinson, 2012. ISBN 978-1-84529-731-2

Примечания

  1. ↑ Литтелл, Дж., Триптих. Три этюда о Фрэнсисе Бэконе // М: Изд-во Ad Marginem. — 2013. — 144 с.
  2. ↑ [www.tate.org.uk/whats-on/exhibition/picasso-and-modern-british-art/picasso-and-modern-british-art-selected-artwork-7 Picasso & Modern British Art, Picasso & Francis Bacon] (англ.). Tate Gallery. Проверено 1 февраля 2015.
  3. ↑ [www.interviewmagazine.com/film/david-lynch#_ David Lynch] (англ.). Interview. Проверено 6 июня 2015.
  4. ↑ [www.theguardian.com/artanddesign/2008/aug/10/art1 Damien Hurst on Francis Bacon: 'He's one of the greatest painters of all time'] (англ.). The Guardian. Проверено 1 февраля 2015.
  5. ↑ 1 2 3 [www.artyfactory.com/art_appreciation/portraits/francis_bacon.htm Francis Bacon — Portraits of Anxiety and Alienation] (англ.). Artyfactory. Проверено 1 февраля 2015.
  6. ↑ Сильвестер, Дэвид. Looking back at Francis Bacon. — с. 107: Thames and Hudson, 2000. — 272 с.
  7. ↑ Пеппиат, Майкл. Francis Bacon: Anatomy of an Enigma. — с. 41-42: Constable & Robinson, 2012. — 448 с.
  8. ↑ [www.nytimes.com/1992/04/29/arts/francis-bacon-82-artist-of-the-macabre-dies.html Francis Bacon, 82, Artist of the Macabre, Dies] (англ.). The New York Times. Проверено 1 февраля 2015.
  9. ↑ 1 2 [www.francis-bacon.com/biography/?c=1909-26 Biography 1909-26] (англ.). The Estate of Francis Bacon. Проверено 5 февраля 2015.
  10. ↑ 1 2 [dangerousminds.net/comments/francis_bacons_women Francis Bacon's Women] (англ.). Dangerous Minds (20 January 2012). Проверено 5 февраля 2015.
  11. ↑ 1 2 [dangerousminds.net/comments/notes_towards_a_portrait_of_francis_bacon Notes Towards a Portrait of Francis Bacon] (англ.). Dangerous Minds (14 July 2011). Проверено 5 февраля 2015.
  12. ↑ 1 2 [www.tate.org.uk/art/artists/francis-bacon-682 Francis Bacon — Tate] (англ.). Tate Gallery. Проверено 5 февраля 2015.
  13. ↑ 1 2 [www.francis-bacon.com/biography/?c=26-28 Biography 1926-28] (англ.). The Estate of Francis Bacon. Проверено 5 февраля 2015.
  14. ↑ [www.gadflyonline.com/archive/March98/archive-bacon.html The Crucifixion of Francis Bacon] (англ.). Gadfly Online. Проверено 5 февраля 2015.
  15. ↑ [www.francis-bacon.com/biography/?c=29-32 Biography 1929-32] (англ.). The Estate of Francis Bacon. Проверено 5 февраля 2015.
  16. ↑ [www.francis-bacon.com/biography/?c=33-38 Biography 1933-38] (англ.). The Estate of Francis Bacon. Проверено 5 февраля 2015.
  17. ↑ [www.francis-bacon.com/biography/?c=39-44 Biography 1939-44] (англ.). The Estate of Francis Bacon. Проверено 5 февраля 2015.
  18. ↑ Сильвестер, Дэвид. Looking back at Francis Bacon. — с. 257: Thames and Hudson, 2000. — 272 с.
  19. ↑ Martin Gayford. [www.spectator.co.uk/features/9099562/double-vision-7/ Friends, soulmates, rivals: the double life of Francis Bacon and Lucian Freud] (англ.). The Spectator (14 December 2013). Проверено 5 февраля 2015.
  20. ↑ [www.guggenheim.org/new-york/collections/collection-online/artwork/293 Collection Online: Francis Bacon — Three Studies for a Crucifixion] (англ.). Музей Соломона Гуггенхайма. Проверено 5 февраля 2015.
  21. ↑ [www.tate.org.uk/art/artworks/bacon-three-studies-for-figures-at-the-base-of-a-crucifixion-n06171 Three Studies for Figures at the Base of a Crucifixion] (англ.). Tate Gallery. Проверено 5 февраля 2015.
  22. ↑ [www.tate.org.uk/art/artworks/bacon-second-version-of-triptych-1944-t05858 Second Version of Triptych 1944] (англ.). Tate Gallery. Проверено 5 февраля 2015.
  23. ↑ 1 2 [www.francis-bacon.com/biography/?c=54-58 The Estate of Francis Bacon | Biography] (англ.)
  24. ↑ [www.artbiogs.co.uk/2/galleries/hanover-gallery Hanover Gallery | Artist Biographies] (англ.)
  25. ↑ 1 2 [www.francis-bacon.com/exhibitions/?c=Paintings-from-The-Estate The Estate of Francis Bacon | Exhibitions] (англ.)
  26. ↑ 1 2 [uk.phaidon.com/agenda/art/articles/2013/february/08/the-truth-behind-francis-bacons-screaming-popes/ The truth behind Francis Bacon’s 'screaming' popes | Art | Phaidon] (англ.)
  27. ↑ [www.wildriverreview.com/essay/on-the-road-to-tarascon/dale-cotton On the Road to Tarascon: Francis Bacon Meets Vincent van Gogh] (англ.)
  28. ↑ [www.francis-bacon.com/biography/?c=58-63 The Estate of Francis Bacon | Biography] (англ.)
  29. ↑ [www.mbartfoundation.com/biography/catalogues Catalogues | Francis Bacon MB Art Foundation] (англ.)
  30. ↑ [www.francis-bacon.com/biography/?c=68-73 The Estate of Francis Bacon | Biography] (англ.)
  31. ↑ [www.theartstory.org/artist-bacon-francis.htm Francis Bacon Biography, Art, and Analysis of Works | The Art Story] (англ.)
  32. ↑ [www.francis-bacon.com/biography/?c=89-92 The Estate of Francis Bacon | Biography] (англ.)
  33. ↑ Сильвестер, Дэвид. Looking back at Francis Bacon. — с. 13: Thames and Hudson, 2000. — 272 с.
  34. ↑ [burgher-art-facts.tripod.com/francis_bacon.html Mr. Burgher's Art Facts — Francis Bacon] (англ.).
  35. ↑ [www.artgallery.nsw.gov.au/blog/2012/10/17/picasso-and-bacon/ Picasso and Bacon: two giants of art: Art Gallery NSW] (англ.)
  36. ↑ [caswelld.wordpress.com/e-3-francis-bacon/ E-3 Francis Bacon | Derek Caswell] (англ.)
  37. ↑ [avoidingthevoid.wordpress.com/2009/10/19/notes-from-francis-bacon-the-logic-of-sensation-by-gilles-deleuze/ Notes from ‘Francis Bacon: The Logic of Sensation’ by Gilles Deleuze] (англ.)
  38. ↑ [www.artandreligion.de/index.php?idcatside=49&sid=966b71cc2fb77fd03c2154520c26435f Francis Bacon: The Dynamic Reality of The Crucifixion] (англ.)
  39. ↑ Сильвестер, Дэвид. Looking back at Francis Bacon. — с. 36: Thames and Hudson, 2000. — 272 с.
  40. ↑ [www.francis-bacon.com/world/alberto-giacometti-1901-1966/?c=People The Estate of Francis Bacon | Bacon’s World] (англ.)
  41. ↑ [www.phhfineart.com/articles/francis_bacon.html Influence and Inspiration: Francis Bacon’s Use of Photography] (англ.)
  42. ↑ [cedricarnold.com/blog/?p=106 Francis Bacon & Photography — Cedric Arnold] (англ.)
  43. ↑ [www.theguardian.com/theguardian/2007/sep/13/greatinterviews Great interviews of the 20th century | Interviews with Francis Bacon by David Sylvester in 1963, 1966 and 1979] (англ.)
  44. ↑ [www.moma.org/collection/object.php?object_id=79204 MoMA | The Collection | Francis Bacon. Painting, 1946] (англ.)
  45. ↑ [emuseum.desmoinesartcenter.org Des Moines Art Center] (англ.)
  46. ↑ [www.christies.com/about/press-center/releases/pressrelease.aspx?pressreleaseid=6747 Francis Bacon’s Three Studies Of Lucian Freud An Icon Of Twentieth Century Painting | Press Release | Christie’s] (англ.)
  47. ↑ [www.telegraph.co.uk/culture/art/art-news/10445612/Francis-Bacon-triptych-smashes-art-auction-record.html Francis Bacon triptych smashes art auction record | Telegraph] (англ.)
  48. ↑ [www.christies.com/lotfinder/paintings/francis-bacon-three-studies-of-lucian-freud-5755778-details.aspx Francis Bacon (1909—1992) | Three Studies of Lucian Freud | Post-War & Contemporary Art Auction | 20th Century, Paintings | Christie’s] (англ.)
  49. ↑ [www.nytimes.com/2014/01/16/arts/design/buyer-of-142-4-million-bacon-painting-identified-as-elaine-wynn.html?_r=1 Buyer of $142.4 Million Bacon Triptych Identified as Elaine Wynn | The New York Times] (англ.)
  50. ↑ [www.artandreligion.de/index.php?idcatside=52&sid=966b71cc2fb77fd03c2154520c26435f Francis Bacon: Time Does Not Heal] (англ.).
  51. ↑ [www.tate.org.uk/art/artworks/bacon-triptych-august-1972-t03073 Triptych — August 1972, Francis Bacon | Tate] (англ.)
  52. ↑ [www.tate.org.uk/whats-on/tate-britain/exhibition/francis-bacon/room-guide/room-8-memorial In Memory of George Dyer 1971, Francis Bacon | Tate] (англ.)
  53. ↑ [www.4-traders.com/business-leaders/Esther-Grether-1453/biography/ Esther Grether - Biography] (англ.).
  54. ↑ [www.theartnewspaper.com/articles/Francis-Bacon-claims-his-place-at-the-top-of-the-market/16013 Francis Bacon claims his place at the top of the market | The Art Newspaper] (англ.)
  55. ↑ [www.theartnewspaper.com/articles/Roman-Abramovich-brings-home-the-86-3m-Bacon-and-the-33-6m-Freud%20/8530 Roman Abramovich brings home the $86.3m Bacon and the $33.6m Freud | The Art Newspaper] (англ.)
  56. ↑ [www.nytimes.com/2014/02/14/arts/design/francis-bacon-work-sells-for-70-million-at-christies-auction.html Francis Bacon Work Sells for $70 Million at Christie’s Auction | The New York Times] (англ.)
  57. ↑ [www.christies.com/lotfinder/Paintings/francis-bacon-three-studies-for-a-portrait-5792518-details.aspx Three Studies for a portrait of John Edwards | Christie’s] (англ.)

Ссылки

Отрывок, характеризующий Бэкон, Фрэнсис (художник)

– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Бэкон,_Фрэнсис_(художник)&oldid=80341786»