Бэнгс, Лестер

Лесли Бэнгс
англ. Leslie Bangs
Имя при рождении:	Лесли Конвэй Бэнгс
Дата рождения:	13 декабря 1948(1948-12-13)
Место рождения:	Эскондидо, Калифорния, США
Гражданство:	США США
Дата смерти:	30 апреля 1982(1982-04-30) (33 года)
Место смерти:	Нью-Йорк

Лесли Конвэй Бэнгс (англ. Leslie Conway Bangs; 13 декабря 1948 — 30 апреля 1982), более известный как Лестер Бэнгс (англ. Lester Bangs) — американский журналист, музыкальный критик, писавший для журналов Rolling Stone и Creem. Ему приписывают, среди прочего, введение терминов «хэви-метал» и «панк».

Биография

Лестер родился в Эскондидо (Калифорния, США). Рос без отца, под влиянием матери, которая была членом движения Свидетели Иеговы. Был участником субкультуры битников, большим поклонником психоделического фантаста Уильяма Берроуза.

Свою первую публикацию осуществил в 1969 в Rolling Stone. Его рецензии были острыми и часто критическими. В 1973 его за это уволили из Rolling Stone, заявив, что он неуважительно отзывается о музыкантах. Лестер перешел в журнал Creem, где и проработал большую часть своей карьеры. Кроме того, он писал для The Village Voice, Penthouse, Playboy, New Musical Express и других журналов. Бэнгс завоевал славу острого на язык, конфликтного и скандального журналиста. С его именем связан термин «гонзо-журналистика».

Лестер и сам пробовал свои силы в музыке. Совместно с Микки Ли (братом Джоуи Рамона) он играл в ансамбле Birdland. В 1980 году в Остине, Техас, он записал с панк-рок группой Delinquents альбом Jook Savages on the Brazos.

Бэнгс скончался в 1982 году в Нью-Йорке от передозировки успокоительного «Диазепам». Описанию альтернативной истории жизни Лестера посвящён рассказ Брюса Стерлинга «Дори Бэнгс» (Dori Bangs, 1992). Также Лестер Бэнгс в исполнении Филипа Сеймура Хоффмана выведен в качестве персонажа в фильме "Почти знаменит" .

Отрывок, характеризующий Бэнгс, Лестер

Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.