Бюкуа, Карл Бонавентура де Лонгваль
| Карл Бонавентура де Лонгваль граф де Бюкуа, барон Во | |
 Картина Питера Снайерса | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Принадлежность | |
| Звание | |
| Сражения/войны |
Война за независимость Нидерландов |
| Награды и премии |
|
Граф Карл Бонавентура фон Бюкуа унд Гратцен, Шарль Бонавентура де Лонгваль, граф де Бюкуа (нем. Karl Bonaventura Graf von Buquoy und Gratzen, фр. Charles Bonaventure de Longueval comte de Bucquoy; 9 января 1571, Аррас, Артуа, Франция — 10 июля 1621, Нейгейзель) — испанский и имперский военачальник, фельдмаршал (22 августа 1618) и генерал-лейтенант (1619).
Биография
Родился в Аррасе в семье фландрских дворян. Его отец отличился на службе генерал-губернатора Испанских Нидерландов Александра Фарнезе, герцога Пармского.
Поступил на испанскую военную службу, сражался в Нидерландах, участвовал во взятии Кале и Ардра (1596). При Эммерихе попал в плен к голландцам, но вскоре освобожден за выкуп и сражался при Ньивпорте (1600), получил чин генерал-вахтмейстера, с 1602 года — фельдцейхмейстер. В 1603 году поставлен под начало генерала Амброзио Спинолы, в 1604 году способствовал взятию Остенде после 3-летней осады. D 1606 году женился на Марии Магдалене, графине Биглиа, от которой родился сын Шарль-Альберт де Логваль, будущий генерал-капитан.
В 1610 году, после убийства французского короля Анри IV, направлен в Париж с дипломатическим поручением выражения соболезнования от правителей испанских Нидерландов — Альбрехта Австрийского и Исабель Клары Эухении. 10 июня 1613 года назначен великим бальи провинции Геннегау[1].
С началом Чешского восстания (1618) перешёл на службу императору Маттиасу, 22 августа 1618 года получил должность фельдмаршала императорской армии, осенью вторгся в Богемию, но принужден был отступить перед Турном и Мансфельдом и укрылся в Будвайсе. С 15 мая 1619 года — назначен генерал-полковник-лейтенантом императорской армии (general-oberst-leutnant), одержал победу над Мансфельдом при Саблате 10 июня, заставив снять осаду Будвайса, затем занял Фрауенберг, Розенберг и Табор и стал угрожать Праге. Появление графа Турна и Бетлена Габора у Вены осенью 1619 года заставило его вернуться для защиты столицы. Воспрепятствовал переходу армии протестантов через Дунай, затем составил новую армию и нанес новое поражение чехам при Цистерсдорфе.
В кампании 1620 года уступил должность генерал-полковник-лейтенанта императорской армии генерал-капитану Испанских Нидерландов Амброзио Спиноле, наименован 24 марта 1620 генералом-полковником кавалерии (general-oberst der kavalerie), в союзе с армией Католической лиги (Максимилиан Баварский, Тилли) участвовал в поражении протестантской армии на Белой Горе (Вайсенберге) 8 ноября.
Собирался уволиться со службы, но император Фердинанд II уговорил его остаться и пожаловал ему конфискованные чешские поместья в Розенберге, Либиовице и титул графа фон Грацен.
В кампании 1621 года нанес поражение Бетлену Габору, 7 мая взял Пресбург, затем осадил Нейгейзель, но пал под стенами крепости 10 июля 1621 года.
Напишите отзыв о статье "Бюкуа, Карл Бонавентура де Лонгваль"
Примечания
- ↑ [books.google.com/books?id=4lNbAAAAQAAJ&pg=PP15&dq=%22grands+baillis+de+hainaut%22&as_brr=3&ei=3wsES5W9CpjQNO_E-IMN#v=snippet&q=liste%20baillis&f=false Alexandre Pinchart, Histoire du Conseil Souverain de Hainaut, Bruxelles, Hayez, 1857, p. 147.]
Литература
Отрывок, характеризующий Бюкуа, Карл Бонавентура де Лонгваль
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.
Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
