Бюльбюль

Бюльбюль Bülbül
Основная информация
Полное имя	Муртуза Рза оглы Маме́дов
Дата рождения	22 июня 1897(1897-06-22)
Место рождения	с. Ханбагы, Шушинский уезд, Елизаветпольская губерния Российская империя
Дата смерти	26 сентября 1961(1961-09-26) (64 года)
Место смерти	Баку, Азербайджанская ССР, СССР
Страна	Российская империя Российская империя СССР СССР
Профессии	певец-ханенде, оперный певец, музыковед-фольклорист, педагог
Певческий голос	тенор
Жанры	Опера
Награды

Бюльбю́ль (азерб. Bülbül, имя при рождении — Муртуза Рза оглы Маме́дов); (22 июня 1897 — 26 сентября 1961) — советский азербайджанский оперный певец (лирико-драматический тенор), музыковед-фольклорист, педагог. Народный артист СССР (1938). Лауреат Сталинской премии (1950). Один из основоположников азербайджанского национального музыкального театра.

Биография

Бюльбюль родился 22 июня 1897 года (по другим источникам — 12 июня) в пригороде города Шуша, в селе Ханбагы Шушинском уезде Елизаветпольской губернии, в семье кожевника Мешади Рзы и Гехар, дочери кочевника-курда из селения Пареулар.

С раннего детства был известен необыкновенными музыкальными способностями, за что получил прозвище Бюльбюль (в переводе с азербайджанского — «соловей»). Впоследствии певец выбрал его в качестве сценического псевдонима.

В 1909 году переезжает в Гянджу. На сцене с 1916 года. Творческий путь начал народным певцом — ханенде, исполнял азербайджанские мугамы и народные песни.

В 20-е годы был организатором музыкально-театрального дела Гянджи, был председателем Союза РАБИС Гянджи, делегатом первого Всеазербайджанского съезда работников искусств, а затем заместителем председателя Президиума Союза РАБИС.

С 1920 года — солист Азербайджанского государственного театра (ныне Азербайджанский государственный академический театр оперы и балета им. М. Ф. Ахундова). Выступал как концертный певец.

В 1921 году поступил, а в 1927 окончил Бакинскую консерваторию (класс Н. И. Сперанского). С 1927 по 1931 годы стажировался в миланском театре «Ла Скала» у Дж. Ансельми и Р. Грани.

Бюльбюль — первый азербайджанец — лауреат Первого Всесоюзного конкурса пианистов, скрипачей, виолончелистов и вокалистов 1933 года в Москве.

Бюльбюль — первый вокалист, который со специфического восточного пения перешёл на европейскую школу пения и, синтезировав лучшие приёмы азербайджанского национального пения с русской и европейской школой, создал в Азербайджане новую вокальную школу.

В 1932—1961 годах преподавал в Азербайджанской государственной консерватории, с 1940 года — профессор. У него в классе учились Э. Ахундова, С. Неведов, К. Керимов, Ф. Мехтиев, Р. Мустафаев, М. Ахмедов и др.

Бюльбюль — организатор и руководитель Республиканского научно-исследовательского кабинета музыки (1932—1944) (ныне Институт Архитектуры и Искусства АН Азербайджана). Проделал большую работу в течение более чем 25 лет в области сбора, записи, изучения и публикации народного музыкального творчества. Он инициатор и организатор: оперной студии, кабинета звукозаписи, нотного издательства, специального класса сольного пения, созыва первой музыкальной Олимпиады в Азербайджане для выявления ярких талантов, Всесоюзных вокальных конференций, съездов ашугов 1938, 1961 годах. Был членом правления общества «СССР—Италия» и за активное участие в развитии дружественных связей между этими странами был награждён «Гарибальдийской звездой».

Бюльбюль был председателем жюри конкурса классического пения народов Востока на VI Всемирном фестивале молодёжи и студентов в Москве в 1957 году.

Депутат Верховного Совета Азербайджанской ССР 1—3-го созывов.

В 1961 году, за два месяца до кончины певца, состоялся его концерт в Шуше, в зале бывшего реального училища, на котором присутствовали тысячи зрителей из различных сёл Шушинского района. Это было последнее выступление певца в Шуше. Умер Бюльбюль 26 сентября 1961 года. Похоронен на Аллее почётного захоронения в Баку.

Семья

• Первая жена — Зейнаб-ханум, с которой прожил с 1917 по 7 февраля 1936 год (умерла), детей не было.
• Вторая жена — Аделаида Мамедова (1922—2015), директор Мемориального музея Бюльбюля в Баку (до февраля 2013 года).
  • Сын — Чингиз (р. 1938)
  • Сын — Полад Бюльбюль-оглы (р. 1945), азербайджанский эстрадный певец, композитор и актёр, народный артист Азербайджанской ССР (1982), Чрезвычайный и Полномочный Посол Азербайджанской Республики в Российской Федерации (с 2006).
    • Внук — Теймур Полад-оглы Бюльбюль (р. 1975) — музыкант, концертмейстер группы фаготов Государственного оркестра им. Чайковского, заслуженный артист Российской Федерации(2005), в настоящее время — бизнесмен.
  • Сын — Эмин Мамедов (1933—1999), филолог, специализировавшийся на немецком языке. Его мать — Гюляра Искендерова (1911—2010), певица (исполнительница роли Нигяр в опере Узеира Гаджибекова «Кёроглы» в 1936 году).

Творчество

Возглавив ряд научных экспедиций, записал более 200 обработок музыкального фольклора.

Издал 3 сборника азербайджанских народных песен, а также в переводе на азербайджанский язык вокальные произведения русских и закавказских классиков (1938, 1956, 1958).

Монографии Бюльбюля по сей день используются в качестве научного пособия по азербайджанской народной музыке. Он также являлся первым музыкантом, составившим учебные пособия для студентов, учащихся игре на азербайджанских народных инструментах: таре, кеманче и балабане.

Партии

• 1936 — «Кёроглы» У. Гаджибекова — Кёр-оглы (первый исполнитель)
• «Лейли и Меджнун» У. Гаджибекова — Ибн-Салам
• «Асли и Керем» У. Гаджибекова — Керем
• «Аршин мал алан» У. Гаджибекова — Аскер
• «Ашуг-Гариб» З. Гаджибекова — Гариб
• «Шахсенем» Р. М. Глиэра — Аншик-Гариб
• «Наргиз» М. Магомаева — Альяр
• «Хосров и Ширин» Ниязи — Хосров
• «Низами» А. Бадалбейли — Низами
• «Вэтэн» («Родина») К. Караева и Дж. Гаджиева — Аслан
• «Ануш» А. Т. Тиграняна — Саро
• «Риголетто» Дж. Верди — Герцог
• «Тоска» Дж. Пуччини — Каварадосси
• «Алеко» С. В. Рахманинова — Молодой цыган.

Романсы, народные песни

• «Сенсиз» («Без тебя») У. Гаджибекова
• «Севгили джанан» («Возлюбленная») У. Гаджибекова
• «Моя страна» А. Зейналлы
• «Süsən sünbül»
• «Yaxan düymələ»
• «Чёрные глаза»
• «Çal-oyna»
• «Segah təsnifləri»
• «Xumar oldum».

Награды и звания

• Заслуженный артист Азербайджанской ССР (1935)
• Народный артист СССР (1938)
• Сталинская премия (1950) — за исполнение азербайджанских народных песен
• Два ордена Ленина (25.02.1946; 9.06.1959)
• Два ордена Трудового Красного Знамени (27.01.1936; 25.01.1958)
• Орден «Знак Почёта» (17.04.1938)
• Медаль «Гарибальди» (Италия)
• Медали
• Почётный гражданин Сумгаита.

Память

На родине певца, в Шуше, был установлен бронзовый бюст Бюльбюля. После занятия Шуши армянами в мае 1992 года, бюст (наряду с бюстами Натаван и Узеира Гаджибекова) был демонтирован и вывезен в Грузию на металлолом, где был выкуплен азербайджанскими властями. В настоящий момент бюст находится в экспозиции под открытым небом Музея искусств в Баку.

Имя Бюльбюля носят: специальная музыкальная школы имени Бюльбюля, улица в городе Баку, улица имени Бюльбюля в городе Шуше. Установлены бюсты Бюльбюля в городе Шуше, в специальной музыкальной школе, в фойе Азербайджанского государственного театра оперы и балета, мемориальные доски на классе профессора Бюль-Бюля в Азгосконсерватории, на доме, где находится музей в городе Баку.

В 1976 году открыт Мемориальный дом-музей Бюльбюля в Баку и его филиал Дом-музей Бюльбюля на его родине Шуше.

Каждые два года в Баку проводится Международный конкурс вокалистов им. Бюльбюля.

В 1998 году в связи со 100-летием Бюльбюля была выпущена почтовая марка Азербайджана, а в 2008 году в связи с 110-летием — памятная монета.

В 2012 году в Баку, на пересечении улицы Бюльбюля и Низами, неподалёку от дома, где жил Бюльбюль, был установлен его памятник. Открытие памятника было приурочено к 115-летию певца. Автором бронзового памятника высотой 3 метра и изготовленного ещё в 2007 году является скульптор Акиф Аскеров.

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Памятник в Баку

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Бюст Бюльбюля, доставленный из города Шуша в Баку (1984, скульптор — Намик Дадашов). Экспозиции под открытым небом Музея искусств Азербайджана

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Могила Бюльбюля в Аллее почётного захоронения, Баку

• Stamp of Azerbaijan 519.jpg

  Почтовая марка Азербайджана, 1998

• Bülbülün xatirəsinə həsr olunmuş qızıl sikkə-üz.gif

  Памятная монета Азербайджана

Ссылки

• [www.azeri.ru/az/cultur/azerbaydjanskiy_solovey/ Азербайджанский соловей]
• [www.newsazerbaijan.ru/tourism/20071207/42055591.html Столица отмечает 110-летие Бюльбюля]
• [narnecropol.narod.ru/bulbul.htm Могила Бюльбюля в Баку]

Отрывок, характеризующий Бюльбюль

Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.