Фёдор Бяконт

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Бяконт Федор»)
Перейти к: навигация, поиск
Фёдор Бяконт
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Фёдор Бя́конт — московский боярин XIV века, который считается родоначальником Игнатьевых, Плещеевых и некоторых других дворянских родов.

Он вышел из простых служилых людей и был первым в своём роду боярином в Чернигове. Переехав в Москву, стал служить московским князьям; у великого князя Симеона Гордого был путным боярином. Похоронен в Богоявленском монастыре.

Иногда Фёдора Бяконта отождествляют с боярином Фёдором Акинфовичем. Однако согласно «Государеву родословцу» Фёдор Акинфович умер бездетным, и никаких документальных оснований для такого отождествления не существует[1].



Семья

  • Его старший сын, Алферей (или по другому прочтению Елевферий или Олевферий) во иночестве Алексий, был воспитан митрополитом Феогностом и в 1355 году сам был поставлен Митрополитом Киевским и всея Руси. Впоследствии он был канонизован.
  • Другие его сыновья имели прозвище Плещей; от одного из сыновей, Феофана, ведётся история двух известных дворянских родов: у Феофана было два сына —
    • Степан, пожалованный великим князем Василием Дмитриевичем в бояре к митрополиту Киприану,
    • и второй сын, Даниил;
      • внуки Степана Василий и Фёдор Юрьевичи были у митрополита Геронтия в боярах;
        • правнуки же Степана также были в боярах: Богдан Фёдорович — у митрополита Варлаама, а Чесной Васильевич — у митрополитов Иоасафа и Макария, также и его брат, Семен Васильевич по прозванию Великий был в боярах у митрополита.
    • У другого внука Фёдора Бяконта, Даниила Феофановича, был сын Константин, сыновья которых Игнатий и Иван и стали родоначальниками Игнатьевых и Жеребцовых.
  • Ещё один сын Фёдора Бяконта, Матвей, имел правнуков Семёна и Киприана Петровичей, с которых начались роды, соответственно, Москотиньевых и Пятовых.
  • Ещё один значительный дворянский род, Плещеевых, пошёл от младшего сына Фёдора Бяконта Александра, который был княжеским наместником в Костроме (1375 год), потом боярином.

Напишите отзыв о статье "Фёдор Бяконт"

Примечания

  1. Иванов Н. М. «Муж честен именем Ратша». — С. 65—66.

Литература

Отрывок, характеризующий Фёдор Бяконт

«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.