Бялик, Хаим Нахман

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Бялик Х.»)
Перейти к: навигация, поиск
Хаим Нахман Бялик
חיים נחמן ביאליק
Имя при рождении:

Хаим Иосифович Бялик

Место рождения:

хутор Рады, около Житомира, Волынская губерния, Российская империя ныне Житомирская область, Украина

Место смерти:

Вена, Австрия

Гражданство:

Российская империя
Палестина

Род деятельности:

поэт

Годы творчества:

1890–1934

Язык произведений:

иврит, идиш

Дебют:

стихотворение «К ласточке»

Хаим Нахман Бялик (Хаим Иосифович Бялик; 9 января 1873, хутор Рады около Житомира — 4 июля 1934, Вена) — еврейский поэт и прозаик, классик современной поэзии на иврите и автор поэзии на идише (писал на ашкеназской ветви иврита).





Биография

Родился в 1873 году на хуторе Рады около Житомира в семье лесника. После смерти отца Ицхока-Иосефа с 1880 по 1890 год жил в доме деда Якова-Мойше Бялика, толкователя Талмуда, в Житомире на Московской улице, дом 61. Рос любознательным, рано начал читать религиозную литературу, в том числе и каббалистические тексты, но также интересовался светскими науками[1]. В 17 лет уехал в Одессу в надежде издать свои стихи. Полгода прожил в нищете, но после знакомства с Равницким, которому понравилось стихотворение Бялика «К ласточке», начал публиковаться и был принят в литературную среду Одессы.

В 1893 году, после смерти деда, возвратился в Житомир, где женился на Мане, дочери богатого лесопромышленника Шеваха Авербуха. Вероятно, изначально это был брак по расчёту, а не по любви, но потом между ними появились подлинные чувства (брак, однако, оказался бездетным по причине бесплодия Бялика)[2]. Вместе с тестем начал вести предпринимательскую деятельность (работал у него приказчиком), занимаясь при этом и литературным творчеством, но через несколько лет окончательно переехал в Одессу. Здесь стал одним из соучредителей издательства «Мория» (закрытого советскими властями в 1921 году).

В 1902 году вышел первый сборник стихов Бялика. Сочинённая после кишинёвского погрома 1903 года поэма «Сказание о погроме» («В городе резни») сделала его одним из наиболее известных еврейских поэтов своего времени. Во время посещения Кишинёва, где он расследовал обстоятельства погрома, Бялик влюбился в художницу и литератора Иру Ян, ставшую его новой музой.

В 1905 году они вновь встретились в Варшаве. Ира Ян в то время активно занималась иллюстрированием произведений современной идишской литературы и среди прочего стала первым иллюстратором книг Бялика на русском языке. Также она первой перевела на русский две его поэмы — «Мертвецы пустыни» и «Огненный свиток». Их роман вспыхнул с новой силой, в результате чего Бялик посвятил Ире целый цикл любовной лирики[2].

Участвовал в Сионистских конгрессах 1907 и 1913 годов. В 1921 году по ходатайству А. М. Горького, с личного разрешения В. И. Ленина, Бялик переехал в Берлин, а в 1924 году — в Тель-Авив. В 1934 году поехал лечиться в Вену, но после неудачной операции скончался 4 июля 1934 года. Похоронен в Тель-Авиве при огромном стечении народа.

Мужем сестры Мани Авербух был Я. Б. Гамарник, таким образом Бялик и Гамарник приходились друг другу свояками. Сразу после смерти Бялика его вдова Маня передала муниципалитету Тель-Авива ключи от их дома с тем, чтобы его превратили в музей покойного мужа. Сама она поселилась в небольшой квартирке, предоставленной ей мэрией на тель-авивской улице Мазе.

Творчество

Бялик переводил на иврит произведения Шекспира, Сервантеса, Шиллера. На стихи Бялика были написаны романсы (автор — А. Крейн)[3] и песни[4]. В 1933 и 1934 гг. был номинирован И. Л. Клаузнером на Нобелевскую премию по литературе[5].

Творчество Бялика повлияло на всю еврейскую поэзию XX века, включая работы самобытных Лейзера Гринберга и Натана Альтермана. Поэзией Бялика восхищались Максим Горький, Владимир Маяковский, Владислав Ходасевич и Александр Блок[2].

Переводы

Переводы на русский язык

4 стихотворения Пер. C. Липкина //Библиотека всемирной литературы. Том 102. Поэзия народов СССР 19-начала 20 веков (в разделе Из еврейских поэтов) (страницы 322—332) Москва издательство «Художественная литература», 1977

  • Сказание о погроме / Пер. с евр. и предисл. В. Жаботинского. — Одесса: Кадима, 1906. — IV, 5—16 с.
  • Огненная хартия; Мёртвые пустыни: Поэмы / Пер. и предисл. Иры Ян. СПб.: Современная мысль, [1910]. — 92, [1] с.
  • Песни и поэмы / Авториз. пер. с евр. и введ. Вл. Жаботинского. СПб.: тип. Акц. общ. типографск. дела, 1911. — 206, [2] с.
    • Изд. 2-е, доп. С портр. авт. СПб.: тип. Акц. общ. типографск. дела («Герольд»), 1912. — 220, [4] с.
    • Изд. 3-е, доп. С портр. авт. СПб.: С. Д. Зальцман, 1914. — 222, [2] с.
    • Изд. 4-е, [перепеч. с 3-го без перемен]. С портр. авт. Пг.: С. Д. Зальцман, 1917. — 222, [2] с.
    • Изд. 6-е, доп. С портр. автора. Берлин: С. Д. Зальцман, 1922. — 222, [1] с.
  • Рассказы / Авториз. пер. с евр. М.: Сафрут, 1918. — 266, [1] с.
    • Изд. 3-е. Берлин: С. Д. Зальцман, 1922. — 220 с.
  • Рассказы / Авториз. пер. с евр. Д. Выгодского. Пг.-М.: «Петроград», тип. им. первопечатника Фёдорова [в Пг.], 1923. — 212, [1] с.
  • Стихи и поэмы / Пер. Вл. Жаботинский [и др.]; [Вступит. статьи Э. З. и М. Горького]. [Тель-Авив]: Двир, [1964]. — XV, 144 с.
  • Песни и поэмы / Пер. В. Жаботинского; С прил. переводов В. Иванова и др. СПб.: ЭЗРО, 1995. — 203 с.

Бялик переведен и переводится на большинство европейских языков. Переводом Бялика занимались русские поэты Валерий Брюсов, Федор Сологуб, Вячеслав Иванов и др. Лучшим переводом является русский, сделанный Владимиром Жаботинским при участии самого автора[6].

Переводы на белорусский язык

Генеалогическое древо Х. Бялика

В интернете можно найти сайт, содержащий данные о членах семьи Х. Бялика. На данный момент количество родственников поэта превышает 600 человек.[7]

Память

В Израиле ежегодно присуждается литературная премия имени Бялика. Среди награждённых — Йегошуа Тан-Пай, Зрубавел Гилад, Хаим Гури, Натан Йонатан и др. В память поэта назван город. Практически в каждом городе Израиля есть улица его имени[8]. В Тель-Авиве на одноимённой улице в доме № 22 существует дом-музей Бялика[9].

На родине Бялика, которую он называл «родимый мой край, колыбельная пристань», сохранился домик его деда (в Житомире на улице Московской № 61)[10].

По инициативе Хаима Бялика было дано название одному из старейших и почитаемых в мире технических институтов Израиля — Техниону[11].

В Израиле выпущена банкнота с его изображением и почтовая марка (1959 г.)

Напишите отзыв о статье "Бялик, Хаим Нахман"

Литература

  • Бялик, Хаим Нахман // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
  • [korostishevsky.org/?cat=352 Цикл статей о Хаиме-Нахмане Бялике и его наследии] в Интернет-журнале Коростышевских «Культура и общество».
  • [www.hamutalbaryosef.com/%D1%80%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9/ Хамуталь Бар Йосеф, Хаим Нахман Бялик европейский декаданс и русский символизм в творчестве еврейского поэта] // научный редактор: Зоя Копельман (Мосты культуры, Москва 2013).

Примечания

  1. [jewishnews.com.ua/ru/publication?id=3609 Еврейская Украина: 10 фактов о евреях Житомира].
  2. 1 2 3 Петр Люкимсон. [jewishnews.com.ua/ru/publication?id=4042 Две музы Бялика]. Jewish news.
  3. [www.eleven.co.il/article/12229 КРЕЙН Александр Абрамович]. Проверено 3 октября 2014.
  4. [shiron.netzah.org/byalik-p.php Музыка народная, стихи: Хаим-Нахман Бялик. Приюти меня под крылышком]. Проверено 3 октября 2014.
  5. архив Фонда Нобеля[www.nobelprize.org/nomination/archive/show_people.php?id=986]
  6. [heblit.org/0txt/hnb01.html Введение]. Проверено 3 октября 2014.
  7. [www.ishal.websplanetsites.com Barash Бараш ברש Bialik Бялик ביאליק Haubenstock Гаубеншток האובנשטוק Ishal Ишал אישל Kolomeer Коломеер Monchnik Моучник Zalesinskiy Залесинский Davidovich Давидович] (недоступная ссылка с 14-03-2014 (3668 дней))
  8. [jhistory.nfurman.com/lessons8/street43.htm УЛИЦЫ ХРАНЯТ ПАМЯТЬ. Рина Неер. Бялик]. Проверено 3 октября 2014.
  9. [www.ilmuseums.com/museum_rus.asp?id=65 Дом-музей Бялика]. Проверено 3 октября 2014.
  10. [korostishevsky.org/?p=1884 Быть ли музею Бялика в Житомире?]. Проверено 3 октября 2014.
  11. [www.madatech.org.il/en/history MadaTech's History] (англ.). Проверено 3 апреля 2016.

Отрывок, характеризующий Бялик, Хаим Нахман


«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.


Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».
Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному генералу. В последнее время в штабе армии положение было в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим, придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.


Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.