Бялокоз, Евгений Людвигович

Евгений Людвигович Бялокоз
Дата рождения	25 июля 1861(1861-07-25)
Место рождения	Москва, Российская империя
Дата смерти	1919(1919)
Место смерти	Петроград
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	флот
Годы службы	1882 — 1919
Командовал	Главное Гидрографическое Управление флота

Евгений Людвигович Бялокоз (польск. Bialokoz Eugenijusz) (1861, Москва — 1919, Петроград) — генерал-лейтенант корпуса гидрографов флота, начальник Главного Гидрографического Управления флота.

Происхождение

Из семьи поляков, выходцев из Царства Польского в составе Российской империи. Родился 25 июля 1861 года в Москве.

Биография

• В 1882 году окончил Морское училище и был произведен в мичманы (27.9.1882) .
• В 1882—1885 гг. — начал службу на флоте в качестве судового офицера на корвете «Скобелев» в кругосветном плавании.
• В 1883 году участвовал в гидрографических исследованиях у побережья Новой Гвинеи.
• В 1888 году окончил гидрографическое отделение Николаевской Морской Академии. За высокие достижения в учебе его имя было занесено на мраморную доску.
• В 1889 году был направлен на стажировку в Пулковскую обсерваторию. По окончании стажировки он был назначен начальником гидрографической партии отдельной съемки Онежского озера, где проработал четыре года.
• В 1889—1895 гг. проводил исследования Балтийского моря. Начальник картографической части ГГУ. После заграничной поездки для ознакомления с постановкой дела в Англии, Франции и Германии, он вернувшись, представил руководству ГГУ план переустройства картографических мастерских. В течение периода руководства Бялокоза дело издания карт было совершенно реорганизовано, что сыграло положительную роль во время русско-японской и Первой мировой войн: флот не испытывал недостатка в снабжении картами. Значительные улучшения произошли в производстве съемок.
• В 1892—1895 гг. — командир судна «Зоркая» таможенной флотилии.
• С 1900 года — член-корреспондент Николаевской Физической обсерватории
• С 1907 года — начальник Гидрографической экспедиции Балтийского моря. Поступив в распоряжение командующего флотом, экспедиция и в военное время решала стратегические задачи по обследованию фарватеров и рейдов.
• 10 апреля 1916 года произведён в генерал-лейтенанты Корпуса Гидрографов флота за отличия.
• С февраля 1917 года — начальник Главного Гидрографического Управления флота, стал первым выборным начальником ГГУ. В тяжелейшие годы гражданской войны он сумел сохранить и поддержать как картографические мастерские, так и завод мореходных инструментов. Напряженная деятельность в исключительно тяжелые годы сказалась на его некогда крепком здоровье.
• В 1919 году, не дожив до 60 лет, он умер в Петрограде после кратковременной тяжелой болезни. Похоронен на Казанском кладбище в Царском Селе (ныне Пушкин). Здесь имелся фамильный склеп Бялокозов, в котором ранее были похоронены его дочь и жена.

Его именем названы:

• мыс на островах Новой Гвинеи.
• островок в губе Дыроватая возле о. Вайгач. Назван в 1902 году гидрографической экспедицией под командованием А. И. Варнека. Название утверждено Советом ИРГО 5 декабря 1902 года.
• пролив между островами Диабазовый и Плоский в шхерах Минина. Назван по предложению Диксонской гидробазы. Название утверждено решением Диксонского райисполкома от 14 декабря 1964 года.

Семья

Жена (первая), Бялокоз Надежда Петровна, урождённая Яблонская, умерла 30 сентября 1907 года. Похоронена на Казанском кладбище в Царском Селе. Жена (вторая), Бялокоз Янина Густовна, (1913).

Брат, Бялокоз Вячеслав Людвигович, умер от ран в 1915 году, капитан. Погребен 03.03.1915 г. в Петрограде на Царскосельском братском кладбище жертв Первой Мировой войны, отпевали в Царскосельской Римско-католической церкви.

Награды

• Орден Св. Анны 2-й степени,
• Орден Св. Владимира 3-й степени,
• Орден Св. Станислава 1-й степени.

Источники

• Список офицерских чинов русского императорского флота. Период царствования императора Александра III / Сост. В. Ю. Грибовский.
• Список офицерских чинов русского императорского флота. Период царствования императора Николая II / Сост. В. Ю. Грибовский.
• Мессер П. Памяти Евгения Людвиговича Бялокоза (некролог) // Записки по гидрографии. 1921. — Т. XLIV. — С. IX—XIV.

Предшественник: генерал корпуса гидрографов М. Е. Жданко

Начальник Главного Гидрографического Управления флота 1917—1919

Преемник: П. В. Мессер

Отрывок, характеризующий Бялокоз, Евгений Людвигович

– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.