Бялошевский, Мирон

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Бялошевский»)
Перейти к: навигация, поиск

Мирон Бялошевский (польск. Miron Białoszewski, 30 июня 1922, Варшава — 17 июня 1983, Варшава) — польский поэт и драматург.





Биография и творчество

В годы Второй мировой войны учился в подпольном университете, не закончил его. Играл в подпольном театре, организованном Станиславом Чахоровским. После разгрома Варшавского восстания был арестован гитлеровцами, вывезен вместе с отцом на принудительные работы в Германию, сумел бежать. После войны служил на почте, работал в издательствах. В 1955 году создал небольшой театр (Teatr Osobny), где до 1963 выступал автором и актёром.

Дебютировал в периодике вместе с Хербертом и Харасымовичем (1953), первую книгу стихов Обороты речи издал в 1956 году. Поэзия Бялошевского отличалась языковым экспериментаторством. Большой резонанс получила его автобиографическая книга Дневник варшавского восстания (1970, премия Министерства культуры и искусства).

Умер от инфаркта.

Произведения

После каждого заглавия и года издания в квадратных скобках указывается номер тома издаваемого с 1987 года издательством Państwowy Instytut Wydawniczy собрания сочинений (Utwory zebrane), в котором помещены сочинения, опубликованные первоначально в данной книге.

Стихи

  • Obroty rzeczy (1956) [1]
  • Rachunek zachciankowy (1959) [1]
  • Mylne wzruszenia (1961) [1]
  • Było i było (1965) [1]
  • Wiersze (1976) [7]
  • Poezje wybrane (1976) [7]
  • Miron Białoszewski [в серии Poeci Polscy] (1977) [7]
  • Odczepić się (1978) [7]
  • Wiersze wybrane i dobrane (1980) [7]
  • Trzydzieści lat wierszy (1982) [7]
  • Oho (1985) [10]



Стихи, проза, драматургия

  • Teatr Osobny (1973) [2]
  • Rozkurz (1980) [8]
  • Stara proza. Nowe wiersze (1984) [9, 10]
  • Obmapywanie Europy. Aaameryka. Ostatnie wiersze (1988) [9, 10]

Проза

  • Pamiętnik z powstania warszawskiego (1970) [3]
  • Donosy rzeczywistości (1973) [8]
  • Szumy, zlepy, ciągi (1976) [5]
  • Zawał (1977) [6]
  • Przepowiadanie sobie (1981) [9]
  • Konstancin (1991) [9]

Признание

Песни З.Конечного на стихи Бялошевского исполняла Эва Демарчик. О Бялошевском снят биографический игровой фильм Анджея Баранского Parę osób, mały czas (2005), в одной из двух главных ролей — Кристина Янда.

Напишите отзыв о статье "Бялошевский, Мирон"

Литература

  • Barańczak S. Język poetycki Mirona Białoszewskiego. Wrocław: Zakład Narodowy im. Ossolińskich, 1974
  • Rutkowsi K. Przeciw (w) literaturze: esej o «poezji czynnej» Mirona Białoszewskiego i Edwarda Stachury. Bydgoszcz: Pomorze, 1987
  • Głowiński M., Łapiński Z. Pisanie Białoszewskiego: szkice. Warszawa : Wydawn. IBL, 1993
  • Kopciński J. Gramatyka i mistyka: wprowadzenie w teatralną osobność Mirona Białoszewskiego. Warszawa: IBL Wydawn., 1997
  • Ksiazek-Konicka H. La sainteté du détail infime: l’oeuvre de Miron Bialoszewski. Paris: Presses de l’Université Paris-Sorbonne, 2005

Публикации на русском языке

  • [Стихотворения] // Польские поэты. М.: Радуга, 1990. С.148-200.
  • [Стихи] // Астафьева Н., Британишский В. Польские поэты XX века. Т.2. СПб: Алетейя, 2000, с.83-91 (пер. Нат. Астафьевой)
  • Wypadek z gramatyki / Выпадение из грамматики. М.: Вахазар; Торунь: ВАМ, 2007. 118 с.

Ссылки

  • [miron.art.pl Официальный сайт]  (польск.)
  • [www.culture.pl/pl/culture/artykuly/os_bialoszewski_miron]  (польск.)

Отрывок, характеризующий Бялошевский, Мирон

– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.


По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.