Бёзе, Герман
| Герман Бёзе | |
| Hermann Böse | |
 Герман Бёзе | |
| Имя при рождении: |
Герман Бёзе |
|---|---|
| Род деятельности: |
член движения Сопротивления во время Второй мировой войны |
| Место рождения: |
Хемелинген, Германия |
| Отец: |
Иоганн Бёзе |
| Разное: |
учитель музыки, дирижер, коммунист, антифашист, член «Красной капеллы» |
Герман Бёзе (нем. Hermann Böse; 4 мая 1870, Хемелинген, Германия — 17 июля 1943, Бремен, Германия) — учитель музыки, дирижер, коммунист, антифашист, член движения Сопротивления во время Второй мировой войны, член организации «Красная капелла».
Содержание
Биография
Герман Бёзе родился 4 мая 1870 года в Хемелингене, в Германской империи. По семейной традиции он, как и три его старших брата (всего в семье было восемь детей), стал учителем, окончив в 1890 году педагогические курсы.
В 1894 году Герман Бёзе вступил в Социал-демократическую партию Германии (SPD) и уже в те годы был убеждённым социалистом. С 1897 по 1907 год он служил преподавателем в Институте глухих в Бремене. В 1905 году им было организован из рабочих-однопартийцев мужской хор. Целью Германа Бёзе было привить рабочим через музыку основы культуры и образования.
Он часто писал музыку и театральные рецензии для местного печатного органа партии Bremer Bürger-Zeitung (BBZ). В 1907 году Герман Бёзе поступил на работу в гимназию в Бремене, которая с 2005 года носит его имя. Там он преподавал до 1933 года, когда вышел на пенсию по состоянию здоровья. В школе он сразу создал оркестр, который в 1920-х годах был одним из крупнейших школьных оркестров во всей Германии.
В 1910 году Герман Бёзе послал телеграмму Августу Бебелю в знак протеста против политически мотивированного увольнения коллеги-учителя Вильгельма Хольцмайера, чем вызвал острую дискуссию в обществе.
Во время Первой мировой войны многие члены SPD откололись от партии, большинство в которой отказалось поддержать войну и революцию. Среди них был и Герман Бёзе, в 1918 году в Бремене он стал одним из основателей Коммунистической партии Германии (KPD). Когда в 1919 году была провозглашена Бременская Советская республика, Герман Бёзе был назначен главой комиссариата по делам образования. Одним из его проектов было введение студенческого самоуправления в учебных заведениях.[1]
После падения Бременской Советской республики, в конце 1920-х годов Герман Бёзе вступил в тесное общение с анархистом Эрихом Мюзамом. Когда в 1933 году нацисты пришли в Германии к власти, они уничтожили, созданный им, хор рабочих и сократили ему пенсию. С тех пор он зарабатывал на жизнь как частный учитель музыки.
Гестапо установило за ним слежку, как за членом Свободного союза немецких рабочих (FUAD). Летом 1942 года в его доме прошло собрание группы сопротивления из Гамбурга, во главе которой стояли Бернхард Бестлайн, Фриц Якоб и Роберт Абшаген. В 1943 году Герман Бёзе был арестован гестапо вместе с членами этой группы. Ему инкриминировали контакты с членами движения сопротивления и СССР, но доказать его участие в акциях «Красной капеллы» не удалось.
Германа Бёзе депортировали в концентрационный лагерь в Мисслер, но и здесь он сохранил достоинство. Его песню «Давайте держаться вместе, как братья», ставшую гимном рабочего движения Германии, пели даже бонзы СС. По рекомендации врача 15 июля 1943 года тяжело больной Герман Бёзе был отпущен на свободу и умер спустя два дня.
Память
В июле 1947 года рабочие Бремена у могилы Германа Бёзе на кладбище Остерхольцер провели гражданскую панихиду. Тогда же его именем была названа одна из улиц города. Воссоздан также основанный им хор. У его последнего места жительства установлен мемориальный камень.
Напишите отзыв о статье "Бёзе, Герман"
Литература
- Hinrich Wulff: Hermann Johann Böse. In: Historische Gesellschaft Bremen, Staatsarchiv Bremen (Hrsg.): Bremische Biographie 1912—1962. Hauschild, Bremen 1969, S.63 (Sp.1) bis S.64 (Sp.1).
Примечания
- ↑ [www.dielinke-bremen.de/nc/politik/aktuell/detail/zurueck/space-park-waterfront/artikel/man-wird-hans-koschnick-nicht-gerecht-interview-mit-raimund-gaebelein/ «Man wird Hans Koschnick nicht gerecht …» Interview mit Raimund Gaebelein in der Rubrik «Vor 90 Jahren …»], Die Linke Bremen, 1. Dezember 2008
Отрывок, характеризующий Бёзе, Герман
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
