Бемар, Ян Готхольд
| Ян Готхольд Бемар | |
| Jan Gotthold Běmar | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: |
1 сентября 1783 (77 лет) |
| Язык произведений: | |
Ян Готхольд Бемар, немецкий вариант — Йоганн Готхольд Бёмар (в.-луж. Jan Gotthold Běmar, нем. Johann Gotthold Böhmer, 29 марта 1706 года, деревня Будестецы, курфюршество Саксония — 1 сентября 1783 года, Будишин, курфюршество Саксония) — лютеранский священнослужитель и серболужицкий писатель.
Биография
Родился 12 марта 1706 года в деревне Будестецы в семье лютеранского пастора и серболужицкого переводчика Библии Яна Бемара. После окончания будишинской гимназии изучал с 1725—1727 года теологию в Йене и в 1727—1728 годах — Лейпциге. До 1734 года работал домашним учителем. С 1730 года по 1732 год обучал своего родного брата Готтрау. В 1734 году был назначен настоятелем в лютеранский приход в серболужицкой деревне Холм. В 1742 году был направлен в деревню Долга-Борщ, где служил до 1745 года, когда был назначен настоятелем лютеранской общины в Будишине. С 1755 года по 1770 года служил диаконом и после до своей смерти в 1783 году служил архидиаконом в церкви святого Петра в Будишине.
Написал несколько научно-популярных философских сочинений на немецком языке, которые издавал под псевдонимом. Некоторые его сочинения выдержали несколько изданий.
Младший брат Яна Готхельфа и старший брат Яна Готтрау. Его сын Эрнст Иммануэль Бемар был лютеранским настоятелем в деревне Клетно.
Сочинения
- Joh. Albr. Bengels prophetische Zeitrechnung. Leipzig 1751, 1773
- Das Zeugnis der ersten jüdischen und christlichen Kirche von dem göttlichen Ursprunge der heiligen Schrift. Budissin 1756.
- Zwei Gespräche von der Unsterblichkeit der Seele zwischen einem Bauer und einem Offizier, welcher ein Materialist ist. Budissin 1760, Leipzig 1768.
Напишите отзыв о статье "Бемар, Ян Готхольд"
Литература
- Jan Šołta, Pětr Kunze, Franc Šěn. Běmar, Jan Gotthold // Nowy biografiski słownik k stawiznam a kulturje Serbow. — Budyšin: Ludowe nakładnistwo Domowina, 1984. — P. 49.
Отрывок, характеризующий Бемар, Ян Готхольд
31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
