Айвз, Бёрл

Бёрл Айвз
Burl Ives
В фильме «Кошка на раскалённой крыше» (1958)
Дата рождения:	14 июня 1909(1909-06-14)
Место рождения:	Хант-Сити, Иллинойс, США
Дата смерти:	14 апреля 1995(1995-04-14) (85 лет)
Место смерти:	Анакортс, Вашингтон, США
Гражданство:	США
Профессия:	актёр, певец
Карьера:	1935 – 1993
Награды:	«Оскар» (1959) «Золотой глобус» (1959)

Бёрл Айкл Ивано Айвз (англ. Burl Icle Ivanhoe Ives; 14 июня 1909 — 14 апреля 1995) — американский актёр и певец в стиле фолк, лауреат премий «Оскар», «Золотой глобус» и «Грэмми».

Биография

Юные годы

Бёркл Айвз родился в небольшом городке в Иллинойсе в семье фермера, где помимо него в семье было ещё шестеро детей. Свой певческий талант он впервые продемонстрировал, будучи ещё ребёнком, когда по приглашению дяди исполнил несколько баллад на встрече солдат-ветеранов, и своём голосом впечатлил всю аудиторию.

Первую попытку записи своих песен он предпринял в 1929 году, но в то время его постигла неудача. В 1930-х годах Айвз много путешествовал по США, подрабатывая на различных грязных работах, а также исполняя свои песни под банджо. Оказавшись во время своих странствия в городке Мона в штате Юта, Бёрл Айвз угодил в тюрьму за бродяжничество и исполнение песни «Foggy, Foggy Dew», которую власти города посчитали непристойной.

Начало карьеры

В 1931 году Айвз начал выступать на радио в Индиане, и в то же время решил получить более хорошее образование, поступив в Государственный педагогический колледж Индианы. В 1940 году она стал ведущим собственной музыкальной радиопередачи, с успехом исполняя там многие знаменитые в прошлом баллады. Благодаря ему вновь оказались популяризированы такие народные песни как «Foggy, Foggy Dew», «Blue Tail Fly» и «Big Rock Candy Mountain».

В начале 1942 года Айвза призвали в армию, где за последующий год он дослужился до звания капрала. В сентябре 1943 года, из-за проблем со здоровьем, он был списан в резерв. В декабре того же года Бёрл Айвз перебрался в Нью-Йорк, где получил работу на радио «CBS».

В декабре 1945 года он женился на сценаристке Хелен Пек Эрих, которая в 1949 году стала матерью их сына Александра.

В 1946 году состоялся дебют Бёрла Айвза на большом экране в фильме «Смоки». Успешным для него стал 1949 года, когда песня «Lavender Blue» в его исполнении из фильма «Так дорого моему сердцу», была номинирована на «Оскар».

В начале 1950-х Айвз попал в Чёрный список Голливуда из-за подозрений в его связи с коммунистами, что в начале десятилетия заметно снизило его шансы на хорошие роли в кино. Из-за его тесного сотрудничества с Комиссией по расследованию антиамериканской деятельности, в ходе которого ему удалось убедить её членов в своей непричастности к деятельности коммунистической партии, Бёрл Айвз был исключён из Чёрного списка, но испортил отношения со многими коллегами-музыкантами, посчитавшими его предателем.

Успех и признание

В 1958 году актёр появился сразу в пяти успешных кинолентах, среди которых «Кошка на раскалённой крыше», «Любовь под вязами», «Ветер над равнинами», «Наш человек в Гаване» и «Большая страна», за роль Руфуса Хэннесси в котором он удостоился премии «Оскар» в актёрской номинации за роль второго плана.

С начала 1960-х годов Бёрл Айвз с большей регулярностью занялся музыкой, записав в последующие годы несколько десятков песен в стиле кантри, занимавших в разное время успешные позиции в национальный чартах. В то же время он продолжал свою карьеру в кино, на телевидении, а также на театральный сценах Бродвея. Айвз является автором автобиографии, опубликованной в 1948 года, пары песенников и ещё нескольких художественных книг. В 1971 году, после развода с первой супругой, он вновь женился, на Дороти Костер Пол.

Бёрл Айвз скончался в апреле 1995 года от рака ротовой полости в возрасте 85 лет.

Избранная фильмография

Год		Русское название	Оригинальное название	Роль
1955	ф	К востоку от рая	East of Eden	Сэм, шериф
1958	ф	Кошка на раскалённой крыше	Cat on a Hot Tin Roof	Большой Па
1958	ф	Любовь под вязами	Desire Under the Elms	Эфраим Кэбот
1958	ф	Большая страна	The Big Country	Руфуч Хеннесси
1959	ф	Наш человек в Гаване	Our Man in Havana	доктор Хассельбахер
1982	ф	Белый пёс	White Dog	Карратерс
1984	тф	Караван смельчаков. Приключения эвоков	Caravan of Courage: An Ewok Adventure	голос от автора
1988	ф	Слияние двух лун	Two Moon Junction	шериф Эрл Хокинс

Награды

• Оскар 1959 — «Лучший актёр второго плана» («Большая страна»)
• Золотой глобус 1959 — «Лучший актёр второго плана» («Большая страна»)

Ссылки

• [ibdb.com/person.php?id=46295 Бёрл Айвз] (англ.) на сайте Internet Broadway Database
• [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=1591 Бёрл Айвз] (англ.) на сайте Find a Grave

Отрывок, характеризующий Айвз, Бёрл

Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.