Бёрнелл, Роберт
| Роберт Бёрнелл Robert Burnell<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Руины замка Эктон Бёрнелл.</td></tr> | ||
| ||
|---|---|---|
| — 25 октября 1292 | ||
| Избрание: | 23 января 1275 | |
| Церковь: | Католическая церковь | |
| Предшественник: | Уильям Биттонский[en] | |
| Преемник: | Уильям Марчский[en] | |
| Смерть: | 25 октября 1292 Берик-апон-Туид, Нортамберленд | |
| Похоронен: | Уэлс | |
| Отец: | Роджер Бёрнелл | |
Роберт Бёрнелл (англ. Robert Burnell; ок. 1239 — 25 октября 1292) — епископ[en] Бата и Уэлса (1275—1292), избранный архиепископ Кентерберийский (1278—1279).
Содержание
Биография
Ранние годы
Роберт предположительно был сыном Роджера Бёрнелла, последнее упоминание о котором относится к 1259 году, и от которого он унаследовал половину имения Эктон в Шропшире. К 1266 году он сумел выкупить у других собственников вторую половину имения и построил в окрестностях деревни Эктон Бёрнелл[en] фамильный замок Эктон Бёрнелл[en], руины которого сохранились до наших дней. Роберт Бёрнелл был приблизительно одного возраста с Эдуардом I и состоял в его окружении с тех пор, когда тот ещё был принцем[1].
Церковная и государственная карьера
В 1274 году, после коронации Эдуарда, Бёрнелл занял должность лорда-канцлера, а в январе 1275 года он был избран епископом Бата и Уэлса. Период его канцлерства совпадает с временем принятия эдвардианских статутов, он отвечал за производство административных мер и документооборот королевского двора, оказывая таким образом влияние на повестку дня парламента.
В 1278 году Эдуард I попытался добиться выдвижения Роберта Бёрнелла на место умершего архиепископа Кентерберийского Роберта Килуордби, но ему воспротивился Папа Римский Николай III (только в 1279 году кафедру занял Джон Пэкхэм).
В 1280 году был принят «канцлерский меморандум» (chancery memorandum), в соответствии с которым канцлер, взаимодействуя с другими министрами, получил право сортировать поток петиций и других бумаг на имя короля, предоставляя лично монарху лишь наиболее важные.
Роберт Бёрнелл умер 25 октября 1292 года в Беруике (Нортамберленд) в период встречи шотландских и английских баронов, на которой Эдуард I должен был рассудить правомерность претензий на шотландский трон Джона Баллиола и Роберта Брюса. Похоронен в Уэлсе, в кафедральном соборе[1].
Напишите отзыв о статье "Бёрнелл, Роберт"
Примечания
- ↑ 1 2 Alan Harding. [www.oxforddnb.com/view/article/4055?docPos=1 Burnell Robert]. Oxford Dictionary of National Biography
Литература
- Burt C. [books.google.ru/books?id=LjT1gHYvDkcC&pg=PA197&dq=Robert+Burnell&hl=ru&sa=X&ei=heTPU7PON4vnywPpg4GYCw&ved=0CEAQ6AEwBQ#v=onepage&q=Burnell&f=false Edward I and the Governance of England, 1272-1307]. — Cambridge University Press, 2013. — 300 p. — ISBN 978-05-2188-999-5.
- Huscroft R. [books.google.ru/books?id=p8hRtwAACAAJ&dq=Robert+Burnell&hl=ru&sa=X&ei=heTPU7PON4vnywPpg4GYCw&ved=0CCwQ6AEwAg The Political Career and Personal Life of Robert Burnell, Chancellor of Edward I]. — University of London, 2000. — 594 p.
- Prestwich M. [books.google.ru/books?id=Vp2r3xyaDaEC&pg=PA234&dq=Robert+Burnell&hl=ru&sa=X&ei=Z3fKU9zPD6a6ygOzzoH4Ag&ved=0CCQQ6AEwAQ#v=onepage&q=Robert%20Burnell&f=false Edward I]. — University of California Press, 1988. — 618 p. — ISBN 978-05-2006-266-5.
- [books.google.ru/books?id=ok1B_QD6jmMC&pg=PA168&dq=Robert+Burnell&hl=ru&sa=X&ei=c-bPU5fYGcbmywOFw4HABg&ved=0CDkQ6AEwBDgK#v=onepage&q=Robert%20Burnell&f=false Who's who in British History: A-H] / Geoffrey Russell Richards Treasure, Ian Dawson. — Taylor & Francis, 1998. — P. 167-168. — 1392 p. — ISBN 978-18-8496-490-9.
Ссылки
- Alan Harding. [www.oxforddnb.com/view/article/4055?docPos=1 Burnell Robert]. Oxford Dictionary of National Biography
- [www.royburnell.com/ The Burnell Family] (англ.). The Burnell Family Website. Проверено 22 июля 2014.
Отрывок, характеризующий Бёрнелл, Роберт
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
