Б-20
Поделись знанием:
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
| Б-20 | |
 | |
| Носители | |
|---|---|
| Размеры, мм | |
| Длина |
2035 |
| Ширина |
151 |
| Масса | |
| Масса снаряда, г | |
| Масса патрона, г |
180[1] |
| Масса пушки, кг |
25 |
| Характеристики | |
| Калибр, мм | |
| Число стволов |
1 |
| Боекомплект, патронов | |
| Скорострельность | |
| Темп стрельбы, выст/мин |
600-800 |
| Начальная скорость, м/с |
750-800 |
| Длина непрерывной очереди, выст |
? |
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
[infoart.udm.ru/pictures/dak/muzb_10.jpg Б-20 (вторая слева)], рядом ШВАК, ВЯ-23 и УБ |
Б-20 — советская авиационная малокалиберная автоматическая пушка калибра 20 мм. Создана оружейным конструктором М. Е. Березиным во время Великой Отечественной войны путём переделки своего 12,7-миллиметрового пулемёта УБ под патрон 20 мм пушки ШВАК[3] для конкурса, в котором участвовали также конструкции В-20 Владимирова и Ш-20 Шпитального[4] (по другим данным,[5] третьим участником была ША-20 Шпитального).
Содержание
История создания
Разработка орудия началась ещё в 1941 году, 11 июля того года вышло постановление ГКО № 106 «Об испытании 20 мм авиационной пушки Березина».[6] Планировалось до 16 июля провести заводские испытания двух пушек, к 18 подготовить три пушки к полигонным испытаниям, а к 25 июля установить две крыльевые пушки на Ил-2 и одну моторную на ЛаГГ-3 и провести лётные испытания.[7]
В мемуарах замнаркома вооружения В. Н. Новикова утверждается, что на первые испытания пушка попала только в конце 1943 года.[8] По его словам, основные сложности возникли с переделкой затвора и ствольной коробки.[9] Проблемы, вероятно, были вызваны тем, что патрон пушки ШВАК, в отличие от патрона пулемёта УБ, имел закраину. Благодаря тесному сотрудничеству с заводскими конструкторами пушка получилась не только очень лёгкой (вдвое легче ШВАК), но и значительно технологичнее последней.[9]
Конструкция
Несмотря на утверждения Широкорада об отсутствии каких-либо конструктивных отличий пушки от пулемёта-«родителя»,[3] существуют подробные сведения о таких отличиях.[4] Основное изменение заключалось в том, что клиновое запирание затвора при выстреле производилось вертикальным клином, расположенным вдоль оси пушки, а не боковым, как у пулемёта.[4]
Затвор был разделён на две части — извлекатель патрона из приёмника, сцепленный с ползуном, и собственно затвор, подвижно соединённый с ползуном.[4]
Кроме того, у пушки извлечение патрона из приёмника при выстреле начиналось без начальной скорости, более плавно — у пулемёта извлечение происходило с начальной скоростью, приобретённой ползуном за время свободного хода в заднее положение, что могло вызывать распатронивание (досрочное отделение пули от гильзы).[4]
Березин также разработал новый механизм пневмоперезаряжания без вспомогательного цилиндра, впервые широко применена электрификация (были разработаны электроспусковой механизм и электрические датчики готовности пушки к стрельбе).[4]
Производство
Б-20 была принята на вооружение постановлением ГКО № 6681 «О принятии на вооружение ВВС Красной Армии облегчённой авиационной автоматической пушки Б-20 калибра 20 мм конструкции т. Березина» от 10 октября 1944 года.[10] Известно, что с марта 1945 до конца войны было выпущено 368 «трёхпушечных» Ла-7, все на заводе № 381.[11]
Уже после постановки на вооружение выяснилось, что пушка не удовлетворяет требованиям военных в отношении надёжности. Так, на испытаниях в НИИ ВВС осенью 1945 года пушка из трёх «трёхточечных» самолётов Ла-7 (на каждом по три Б-20), принимавших участие в испытаниях, ни на одном не удалось достичь требуемого показателя в 5000 снарядов, отстрелянных с одного самолёта без отказов — в среднем этот показатель составил 3200 снарядов с самолёта.[3] Однако В. Б. Шавров утверждает, что «первоначально с ними были осложнения при стрельбе, но за два месяца всё пришло в норму».[12]
| Производство Б-20, шт. (по данным[3] Широкорада) | |||||||
| 1944 | 1945 | За время войны | 1946 | 1947 | 1948 | 1949 | За всё время |
| 2275 | 7240 | 9515 | 440 | 780 | 1686 | 2931 | 15 352 |
По воспоминаниям Новикова, основным производителем пушек был Ковровский завод № 2 им. Киркижа, который во время войны выпустил около 9 тысяч пушек.[13]
По данным же А. С. Яковлева,[14] только за время войны было изготовлено аж 32 тысячи пушек.[15]
Существует мнение,[16] что использование Б-20 для вооружения Ла-7 было ошибкой.
Модификации
- Б-20М — мотор-пушка (для установки в развале блока цилиндров).
- Б-20С — вариант с синхронизатором (для стрельбы через воздушный винт).
- Широкорад[3] и Шавров[17] также утверждают о существовании крыльевого варианта, однако о его использовании никаких данных нет.
- Перов и Растренин пишут, что пушка Б-20Т-Э использовалась в составе ААУ ВУ-9 на серийных Ил-10 с августа 1945.[18] В других источниках тот же Растренин упоминает[19] об использовании на ВУ-9 (правда, на Ил-8) БТ-20. В [rutube.ru/tracks/2940754.html?v=2cfe53eb8cbd8ebf6ac0308ab30b4cc7 документальном фильме ГК НИИ ВВС 1945 года о Ил-8] тоже демонстрируется и говорится о БТ-20.
- В 1946 году[3] было начато производство Б-20Э (электрифицированная), использовавшейся в качестве оборонительного вооружения на стратегическом бомбардировщике Ту-4.[20] Тогда же[21] она была установлена вместо одной из НС-23 на самолёт Лавочкина «120Р».[22]
- В 1951 году на заводе № 23 выпускались бомбардировщики Ту-2С с пушками Б-20ЭН.[23] В следующем году эти пушки устанавливались на штурмовики Ил-10М в составе авиационной артустановки ВУ-9М — модификации ВУ-9 с электроприводом.[24]
Применение
На истребителях
| Использование Б-20 на советских истребителях | |||||||||||||
| КБ | ОКБ Лавочкина | ОКБ Яковлева | ОКБ Микояна | ||||||||||
| ЛА | Ла-7[сн 3] | Ла-7Р | 120Р | Як-9УВ | Як-9УТ | Як-9С | Як-9П ВК-107А | Як-3 ВК-107А | Як-3П | Як-3У | И-250 | ||
| Год | 1944/1945[25] | 1945/ — | 1946/ — | 1945/ —[26] | 1945/1945[27] | 1945/ —[28] | 1946/1947[29] | 1944/1945?[30] | 1946?/1946 | 1945/1945[31] | 1945/ —[32] | 1945/1945[33] | |
| Пушка | 3×Б-20С | 2×Б-20[12] | Б-20Э | Б-20М[26] | 2×Б-20С+Н-37[сн 4][27] | 2×Б-20С+НС-23[28] | 2×Б-20С+Б-20М[сн 5][29] | 2×Б-20С[30] | 2×Б-20С+Б-20М[30] | 2×Б-20С+Б-20М[31] | 2×Б-20С+Б-20М[32] | 2×Б-20С+Б-20М | |
| ААУ | синхронные | синхронная | моторная | синхронные и моторная | синхронные | синхронные и моторная | синхронные | синхронные и моторная | |||||
| БК, сн. | 3×170[сн 6][34] | ? | 100[22] | 100[26] | 2×120[сн 7][27] | 2×120[сн 8][28] | 2×120+115[29] | 2×120[30] | 3×100[30] | 120+2×130[31] | 2×120[32] | 3×100,[33] по др. ист.[35] 3×160 | |
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Как оборонительное вооружение
| Использование Б-20 в качестве оборонительного вооружения | ||||||||||||||||
| КБ | ОКБ Ильюшина | ОКБ-23 | ОКБ Туполева | ОКБ Сухого | ОКБ Бериева | ОКБ Антонова | ||||||||||
| ЛА | Ил-8 | Ил-10 | Ил-16 | Ил-10М | Ил-22 | ДБ-108 | Пе-2М | Ту-4[сн 9] | Ту-2Д (65) | Ту-2Д (67) | Ту-2С | Ту-8 | Ту-75 | Су-12 | Бе-6 | Ан-2НАК |
| Год | 1944/ —[36] | 1944/ | 1945/ — | 1951/1952 | 1947/ — | 1945/ —[37] | 1945/ —[38] | 1947/1948 | 1946/ —[39] | 1946/ —[40] | ?/1951[сн 10][23] | 1947/ —[41] | 1950/ —[42] | 1947/ —[43] | 1948/ —[сн 11] | 1949/ —[44] |
| Пушка | БТ-20 или Б-20Т-Э (см. выше) | Б-20ЭН | 2×Б-20Э[45] | неск. УБ-20[сн 12][37] | 3×УБ-20[сн 13][38] | 4×(2×Б-20Э)+3×Б-20Э,[сн 14][20]
по др. ист.[46] 10×Б-20Э |
БД-20Э[44] | 2×Б-20[40] | Б-20ЭН,[23] по др. ист. БД-20Э[44] |
до 3×УБ-20[сн 15] | 4×Б-20Э[47] | 2×Б-20 | БД-20Э[44] | |||
| ААУ | ВУ-9 | ВУ-9М | ВДБ-5[48] | ДЭУ и др.[37] | ВУ-5-20+ЛУС-20 | ПВ-20=4×ВДБ-2+?[49] | ВЭУ-1[39] | н/д | ВЭУ-1[23] | ВТЭ-2+КГ-1[50] | СЭБ-3А[51] | ВЭУ-1[44] | ||||
| задняя турель | верхняя[48] | верхняя, люк и КУ[сн 15] | задняя и нижняя | 4 турели и 1 КУ[20] | средняя[40] | задняя | неподв.,[сн 16] задняя и нижняя | 3 турели и 1 КУ[42] | неподв.,[сн 17] верхняя и КУ | верхняя[48] | задняя | |||||
| БК, сн. | 150 | 800[48] | не менее 80[37] | 120+200+200[38] | 5297[сн 18][20] | 200[40] | н/д | н/д | 100+360+200[50] | 400[48] | ||||||
Существовал также неосуществлённые проект реактивного бомбардировщика Су-10 с пятью пушками Б-20Э в качестве оборонительного вооружения и проект транспортного самолёта Т-117 с артустановками ЛУ-68 с пулемётом УБТ и СЭБ-3А[52] с Б-20.[53]
Кроме того, никогда не взлетела, хоть и прошла наземные испытания высотная модификация ДБ-108 — бомбардировщик Мясищева ВБ-109 с двумя пушками Б-20.[54]
Штурмовики Ил-10 (по одним данным,[55] в количестве 93 штук, а по другим,[56] около 50) применялись[57] в Корейской войне, но сведений о том, были ли они вооружены Б-20, ШВАК или УБ найти не удалось.
Тактико-технические характеристики
| Тип оружия | одноствольная автоматическая пушка |
|---|---|
| Калибр | 20×99 мм R |
| Принцип действия | отвод пороховых газов |
| Длина пушки | 2035 мм |
| Масса пушки | 25 кг |
| Темп стрельбы | для синхронного варианта 600 выстрелов/мин., для крыльевого и турельного — 800 выстр./мин. |
| Длина ствола | 1588 мм |
| Начальная скорость снаряда | 750−800 м/с |
| Дульная энергия | 30,7 кДж |
| Масса секундного залпа | 0,95−1,2 кг |
| Боеприпасы | БЗ бронебойно-зажигательный массой 97 г. Бронепробитие 14 мм брони/400 м |
| ОЗ осколочно-зажигательный массой 96 г | |
| Всего произведено | 15 352 шт. |
| Применялось на самолётах | ЛаГГ-3, Ла-5, Ла-7, Як-1, Як-3П, Як-7б, Ту-2, Ил-2 и Ил-10 |
Напишите отзыв о статье "Б-20"
Примечания
Сноски
- ↑ С осколочным и осколочно-трассирующим снарядами
- ↑ Для синхронных установок
- ↑ Т. н. «трёхточечный».
- ↑ В серию пошла модификация с мотор-пушкой НС-23.
- ↑ Иногда вместо Б-20М была возможна установка НС-37 или Н-45, причём в последнем случае одна из Б-20С снималась.
- ↑ По 170 снарядов на пушку. На Ла-5 эталоне 1944 — 3×150 [wunderwaffe.narod.ru/Magazine/AirWar/96/07.htm]
- ↑ Только боеприпасы калибра 20 мм.
- ↑ Не считая боеприпасов калибра 23 мм в количестве 60 штук.
- ↑ С восьмой серии по середину 1949 г.
- ↑ Имеется в виду модификация с Б-20ЭН, дата первого полёта которой не приводится в источниках.
- ↑ В серию пошёл вариант с НР-23.
- ↑ Разнится в зависимости от варианта.
- ↑ Одна из них курсовая, то есть формально оборонительным вооружением не является.
- ↑ В сумме 11 стволов.
- ↑ 1 2 Также устанавливался пулемёт УБ.
- ↑ Неподвижная установка в носовой части, под сиденьем пилота.
- ↑ Неподвижная установка в носовой части, под пилотской кабиной, снизу-слева по ходу движения.
- ↑ 800 снарядов к верхней передней, 540 к нижней передней, 840 к нижней задней турели и 1700 к кормовой установке. Если всё сложить, получается 3880.
Источники
- ↑ 1 2 Меньщиков Н. Г. Альбом конструкций патронов стрелкового и крупнокалиберного автоматического оружия (от 6,5 до 37 мм). — М.: Артиллерийская Академия им. Дзержинского, 1946. — С. 36. — 198 с.
- ↑ Романов Д. И. [www.airforce.ru/history/romanov/chapter4/page5.htm Глава 4. Ракетное и артиллерийское вооружение самолётов в период второй мировой войны (1939-1945 г.г.) // 4.5. Совершенствование и создание новых самолётных установок под авиационные пушки и пулемёты] // [www.airforce.ru/history/romanov/ Оружие воздушного боя]. — М.: Военное дело, 2000. — 155 с.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Широкорад А. Б. [commi.narod.ru/txt/shirad/141.htm 20-мм пушка Березина] // [commi.narod.ru/txt/shirad/ История авиационного вооружения]. — Минск: Харвест, 1999. — 560 с. — 11 000 экз. — ISBN 985-433-695-6.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Романов Д. И. [www.airforce.ru/history/romanov/chapter4/page3.htm Глава 4. Ракетное и артиллерийское вооружение самолётов в период второй мировой войны (1939-1945 г.г.) // 4.3. Совершенствование авиационных пулемётов и пушек в ходе войны] // [www.airforce.ru/history/romanov/ Оружие воздушного боя]. — М.: Военное дело, 2000. — 155 с.
- ↑ Авиация и время 2009 06 // Линия судьбы
- ↑ [www.soldat.ru/doc/gko/gko1941.html Постановления ГКО в 1941 г.]
- ↑ [teatrskazka.com/Raznoe/PostanovGKO/194107/gko_0106_comments.html Уточнение содержимого распоряжения № ГКО-106сс от 11 июля 1941 г. «Об испытании 20 мм авиационной пушки Березина» — «Хронология авиации и авиапромышленности России и СССР, 1916—1946», Иван Родионов]
- ↑ Новиков, 1988, с. 197.
- ↑ 1 2 Новиков, 1988, с. 196.
- ↑ [www.soldat.ru/doc/gko/gko1944.html Постановления ГКО в 1944 г.]
- ↑ [wunderwaffe.narod.ru/Magazine/AirWar/96/07.htm Ла-7 — лучший из породы]
- ↑ 1 2 Шавров, В. Б. [base13.glasnet.ru/text/shavrov2/2-13.htm Истребители ОКБ Лавочкина] // [www.base13.glasnet.ru/text/shavrov2/t.htm История конструкций самолётов в СССР 1938—1950 гг]. — М.: Машиностроение, 1988. — 568 с. — 20 000 экз. — ISBN 5-217-00477-0.
- ↑ Новиков, 1988, с. 198.
- ↑ Яковлев А. С. 50 лет советского самолётостроения. — М.: Наука, 1968. — 204 с. — 15 000 экз.
- ↑ Романов Д. И. [www.airforce.ru/history/romanov/chapter4/page8.htm Глава 4. Ракетное и артиллерийское вооружение самолётов в период второй мировой войны (1939-1945 г.г.) // 4.8. Самоотверженный труд тыла - фронту] // [www.airforce.ru/history/romanov/ Оружие воздушного боя]. — М.: Военное дело, 2000. — 155 с.
- ↑ [www.airpages.ru/ru/b20.shtml Авиационное вооружение СССР - Б-20]
- ↑ Шавров B. Б. [base13.glasnet.ru/text/shavrov2/5.htm#b20 Глава 5 Артиллерийское (стрелковое) вооружение советских самолётов 1918-1950 гг. (краткий обзор)] // [base13.glasnet.ru/text/shavrov2/t.htm История конструкций самолётов в СССР 1938—1950]. — 3-е, исправленное. — М.: Машиностроение, 1994. — Т. 2. — 544 с. — 7000 экз. — ISBN 5-217-00477-0.
- ↑ Авиация и космонавтика №12, 2001 г. // Владимир Перов, Олег Растренин. Скоростной, маневренный
- ↑ [vadimvswar.narod.ru/ALL_OUT/AiKOut06/IL-8/IL-8033.htm О. Растренин — «Простая» история самолёта Ил-8]
- ↑ 1 2 3 4 Широкорад А. Б. [commi.narod.ru/txt/shirad/182.htm Оборонительное вооружение бомбардировщика Ту-4] // [commi.narod.ru/txt/shirad/ История авиационного вооружения]. — Минск: Харвест, 1999. — 560 с. — 11 000 экз. — ISBN 985-433-695-6.
- ↑ [www.militaryparitet.com/nomen/russia/arty/avpuvo/data/ic_nomenrussiaartyavpuvo/6/ 1. АВИАЦИОННЫЕ ПУШКИ — Военный паритет]
- ↑ 1 2 [www.airwar.ru/enc/xplane/la120.html Лавочкин Ла-120P]
- ↑ 1 2 3 4 [pro-samolet.ru/samolety-sssr-ww2/81-bombardir-tu-2?start=8 Бомбардировщик Ту-2 - Заводы №№ 23,39, 82]
- ↑ [wunderwaffe.narod.ru/Magazine/AK/2005_01/02.htm Авиаколлекция №1, 2005 г. // О. В. Растренин. Штурмовик Ил-10 // Штурмовик Ил-10М]
- ↑ [www.airwar.ru/enc/fww2/la7.html Лавочкин Ла-7]
- ↑ 1 2 3 [www.airwar.ru/enc/fww2/yak9uv.html Яковлев Як-9УВ]
- ↑ 1 2 3 [www.airwar.ru/enc/fww2/yak9ut.html Яковлев Як-9УТ]
- ↑ 1 2 3 [www.airwar.ru/enc/fww2/yak9s.html Яковлев Як-9С]
- ↑ 1 2 3 [www.airwar.ru/enc/fww2/yak9p-107.html Яковлев Як-9П ВК-107]
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.airwar.ru/enc/fww2/yak3vk107.html Яковлев Як-3 ВК-107]
- ↑ 1 2 3 [www.airwar.ru/enc/fww2/yak3p.html Яковлев Як-3П]
- ↑ 1 2 3 [www.airwar.ru/enc/fww2/yak3u.html Яковлев Як-3У]
- ↑ 1 2 [www.airwar.ru/enc/fighter/mig13.html Микоян,Гуревич И-250 (МиГ-13)]
- ↑ [wunderwaffe.narod.ru/Magazine/AirWar/70/14.htm Техническое описание самолёта Ла-7]
- ↑ Gunston, Bill The Osprey Encyclopedia of Russian Aircraft 1875-1995. — 2. — London: Osprey Aerospace, 1995. — P. 183. — 526 p. — (General Aviation Series). — ISBN 1-85532-405-9.
- ↑ [www.airwar.ru/enc/aww2/il8.html Ильюшин Ил-8]
- ↑ 1 2 3 4 [www.airwar.ru/enc/bww2/db108.html Мясищев ДБ-108]
- ↑ 1 2 3 [www.airwar.ru/enc/bww2/pe2m.html Мясищев Пе-2М]
- ↑ 1 2 [www.airwar.ru/enc/bww2/tu2d65.html Туполев Ту-2Д (65)]
- ↑ 1 2 3 4 [www.airwar.ru/enc/bww2/tu2d67.html Туполев Ту-2Д (67)]
- ↑ [www.airwar.ru/enc/bww2/tu8.html Туполев Ту-8]
- ↑ 1 2 [www.airwar.ru/enc/craft/tu75.html Туполев Ту-75]
- ↑ [www.airwar.ru/enc/spy/su12.html Сухой Су-12]
- ↑ 1 2 3 4 5 [topwar.ru/4055-an-2-colt.html «Кукурузник» над полем боя]
- ↑ [www.airwar.ru/enc/bomber/il22.html Ильюшин Ил-22]
- ↑ [www.airwar.ru/enc/bomber/tu4.html Туполев Ту-4]
- ↑ Шавров B. Б. [base13.glasnet.ru/text/shavrov2/3-07.htm#12 Глава 3 Послевоенные самолёты (1945—1950 гг.) — Самолёты ОКБ П. О. Сухого] // [base13.glasnet.ru/text/shavrov2/t.htm История конструкций самолётов в СССР 1938—1950]. — 3-е, исправленное. — М.: Машиностроение, 1994. — Т. 2. — 544 с. — 7000 экз. — ISBN 5-217-00477-0.
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.militaryparitet.com/nomen/russia/arty/avpuvo/data/ic_nomenrussiaartyavpuvo/4/ 4. БАШЕННЫЕ ПУШЕЧНЫЕ УСТАНОВКИ — Военный паритет]
- ↑ [otbombard.ru/56/ Тяжелый бомбардировщик Ту-4 (Б-4, изделие «Р») — Отечественные бомбардировщики 1945—2000]
- ↑ 1 2 [vadimvswar.narod.ru/ALL_OUT/AiKOut06/Su12/Su12016.htm Корректировщик Су-12] Авиация и космонавтика 2007 10
- ↑ [www.militaryparitet.com/nomen/russia/avia/data/ic_nomenrussiaavia/54/ _13. САМОЛЁТЫ ОКБ имени Г. М.БЕРИЕВА — Военный паритет]
- ↑ [www.airwar.ru/enc/craft/t117.html Бартини Т-117]
- ↑ [www.airwar.ru/enc/weapon/ag_ussr.html ВАС.Авиационные пушки и пулемёты (СССР)]
- ↑ Шавров B. Б. [base13.glasnet.ru/text/shavrov2/2-07.htm#109 Глава 2 Самолёты периода Великой Отечественной войны (1941-1945 гг) — Самолёты ОКБ В. М. Мясищева] // [base13.glasnet.ru/text/shavrov2/t.htm История конструкций самолётов в СССР 1938—1950]. — 3-е, исправленное. — М.: Машиностроение, 1994. — Т. 2. — 544 с. — 7000 экз. — ISBN 5-217-00477-0.
- ↑ [army.lv/ru/il-10/primenenie/506/245 Боевое применение Ил-10 - тяжёлый штурмовик]
- ↑ [wunderwaffe.narod.ru/Magazine/AirWar/08/02.htm Война в воздухе №8, Ил-2/Ил-10 История создания и применения // Экспорт]
- ↑ [wunderwaffe.narod.ru/Magazine/AirWar/08/03.htm Война в воздухе № 8, Ил-2/Ил-10 История создания и применения // Ил-2 и Ил-10 в боях]
Литература
- Новиков В. Н. [militera.lib.ru/memo/russian/novikov_vn/06.html Оружие воздушного боя] // [militera.lib.ru/memo/russian/novikov_vn Накануне и в дни испытаний]. — М.: Политиздат, 1988. — С. 196—198. — 398 с. — (Воспоминания). — 200 000 экз. — ISBN 5-250-00232-3.
Ссылки
- [vif2ne.ru/nvk/forum/archive/449/449347.htm ВИФ2 NE — о разработке УБ-20 в 1941]
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Б-20
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
