Немцов, Борис Ефимович

Борис Ефимович Немцов <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Борис Немцов на «Марше мира» (Москва, 15 марта 2014 года)</td></tr>
Депутат Ярославской областной думы
8 сентября 2013 года — 27 февраля 2015 года
Руководитель фракции «Союз правых сил» в Государственной Думе
31 мая 2000 года — 29 декабря 2003 года
Предшественник:	Сергей Владиленович Кириенко
Заместитель Председателя Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации
16 февраля — 31 мая 2000 года
Преемник:	Ирина Муцуовна Хакамада
Заместитель председателя Правительства Российской Федерации
28 апреля — 28 августа 1998 года
Глава правительства:	Сергей Владиленович Кириенко
Президент:	Борис Николаевич Ельцин
Первый заместитель председателя Правительства Российской Федерации
17 марта 1997 года — 28 апреля 1998 года
Глава правительства:	Виктор Степанович Черномырдин
Президент:	Борис Николаевич Ельцин
Министр топлива и энергетики Российской Федерации
24 апреля — 20 ноября 1997 года
Глава правительства:	Виктор Степанович Черномырдин
Президент:	Борис Николаевич Ельцин
Предшественник:	Пётр Иванович Родионов
Преемник:	Сергей Владиленович Кириенко
Губернатор Нижегородской области
30 ноября 1991 года — 17 марта 1997 года
Предшественник:	Должность учреждена; Александр Александрович Соколов как председатель Горьковского облисполкома
Преемник:	Иван Петрович Скляров
Член Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации
12 декабря 1993 года — 17 марта 1997 года
Предшественник:	Должность учреждена
Преемник:	Иван Петрович Скляров
Народный депутат России
18 марта 1990 года — 4 октября 1993 года
Член Совета Республик Верховного Совета СССР
18 октября — 12 декабря 1991 года
Вероисповедание:	Православие
Рождение:	9 октября 1959(1959-10-09) Сочи, Краснодарский край, РСФСР, СССР
Смерть:	27 февраля 2015(2015-02-27) (55 лет) Москва, Россия
Место погребения:	Троекуровское кладбище
Отец:	Ефим Давыдович Немцов (1928—1988)
Мать:	Дина Яковлевна Эйдман (р. 3 марта 1928)
Супруга:	Раиса Ахметовна Немцова
Дети:	Жанна, Антон, Дина, Софья
Партия:	Союз правых сил (1999-2008) Партия народной свободы (2010—2012) РПР-ПАРНАС (2012-2015)
Образование:	Горьковский государственный университет имени Н. И. Лобачевского
Учёная степень:	Кандидат физико-математических наук
Сайт:	[www.nemtsov.ru/ Официальный сайт Бориса Немцова]
Награды:

	Запись голоса Б. Немцова
	Записано в марте 2013
Помощь по воспроизведению

Бори́с Ефи́мович Немцо́в (9 октября 1959, Сочи — 27 февраля 2015, Москва) — российский политический и государственный деятель, губернатор Нижегородской области (1991—1997), министр топлива и энергетики (апрель — ноябрь 1997), вице-премьер правительства РФ (1997—1998), народный депутат России (1991—1993), основатель фракции «Союз правых сил», депутат Ярославской областной думы (шестого созыва, с 8 сентября 2013 года до убийства), сопредседатель «Республиканской партии России — Партии народной свободы» (с 16 июня 2012 года до убийства), один из создателей и лидеров движения «Солидарность», член Координационного совета российской оппозиции, учёный-физик, кандидат физико-математических наук, автор более 60 научных работ.

Первый губернатор Нижегородской области (1991—1997). Затем Немцов перешёл на работу в Правительство России в качестве министра топлива и энергетики (1997) и первого заместителя председателя правительства (1997—1998). В 1997—1998 годах входил в Совет безопасности Российской Федерации. На момент работы губернатором и вице-премьером был самым молодым российским политиком в этих должностях (вплоть до назначения в апреле 1998-го премьера С. Кириенко).

В 1998 году создал либеральное движение «Россия молодая», которое затем выступило одним из основателей коалиции «Правое дело» (1998—2000) и партии «Союз правых сил». Немцов несколько раз избирался в российский парламент, в 1990 году был избран народным депутатом РСФСР, в 1993 году избран в Совет Федерации ФС РФ, в 1995—1997 годах являлся членом Совета Федерации по должности губернатора. В 1999—2003 годах — депутат Государственной думы Федерального Собрания РФ, где занимал должности заместителя председателя Госдумы и руководителя фракции СПС. После 2003 года работал в бизнесе и был внештатным экономическим советником президента Украины.

После раскола в «Союзе правых сил» (когда бывшие однопартийцы приняли решение объединиться в лояльное к текущей власти «Правое дело») в 2008 году был одним из инициаторов создания оппозиционного демократического движения «Солидарность». С 2008 года — член Бюро Федерального политсовета движения «Солидарность». В 2009 году при поддержке «Солидарности» выдвигался на пост мэра Сочи и на выборах занял второе место после кандидата от партии власти. В 2010 году движение вошло в коалицию «За Россию без произвола и коррупции». С 2012 года — сопредседатель политической партии «Республиканская партия России — Партия народной свободы» (РПР-ПАРНАС). Известен изданием ряда докладов о коррупции и критикующих В. Путина («Путин. Итоги. 10 лет», «Путин. Коррупция»), а также как один из организаторов и участников «Маршей несогласных» (2007), «Стратегии-31», массовых протестных митингов «За честные выборы» (2011—2013) и [commons.wikimedia.org/wiki/Category:March_of_Peace_(Russia;_2014) шествий против военного вторжения на территорию Украины] (2014—2015).

На региональных выборах 8 сентября 2013 года избран депутатом Ярославской областной думы во главе списка партии «РПР-Парнас».

Немцов был инициатором и участником ряда общественных и государственных кампаний: экологического движения против атомной станции в Нижегородской области, именования глав областей в России губернаторами (таким образом, он стал первым губернатором в современной России), сбора миллиона подписей граждан против первой чеченской войны, инициатор Президентской программы подготовки управленческих кадров, отстаивал возможность траты средств налогоплательщиков только на отечественные автомобили вместо иномарок («пересадить чиновников на „Волги“»). Поддерживал курс на рыночную экономику, антикоммунист. В рамках реализованной Немцовым госпрограммы было построено и отремонтировано более 2 тысяч километров дорог, восстановлено более 150 православных церквей и монастырей, включая Дивеевский, Саровский монастыри, Ярмарочный собор, восстановлены старообрядческие скиты и мечети, разрушенные после 1917 года. Глава правительственной комиссии по похоронам императора Николая II и его семьи в 1998 году.

Кандидат физико-математических наук, автор более 60 научных работ и нескольких изобретений. Награждён несколькими российскими государственными наградами.

Застрелен в ночь с 27 на 28 февраля 2015 года неизвестными в Москве; по официальной версии следствия, погиб от рук исламистов. Похоронен на Троекуровском кладбище.

Происхождение

Родился 9 октября 1959 года в Сочи в семье заместителя начальника строительного главка Ефима Давыдовича Немцова (1928—1988) и педиатра, заслуженного врача России Дины Яковлевны Немцовой (в девичестве Эйдман; род. 3 марта 1928). Старшая сестра — Юлия Уткина (род. 1953), адвентист седьмого дня, активная проповедница и директор телекомпании «Три ангела» (филиал американской корпорации «Телерадиовещательная сеть „Три Ангела“»). По воспоминаниям Немцова, его бабушка по отцовской линии, Анна Борисовна Немцова (1899—1980), была русская и в детстве крестила его втайне от матери-еврейки, чем вызвала её большое недовольство. Его двоюродный брат (по материнской линии) — социолог Игорь Эйдман.

Образование и научная работа

Учился в Горьком, с золотой медалью окончил школу № 11 Приокского района. В 1976 году поступил на радиофизический факультет Горьковского государственного университета им. Н. И. Лобачевского(недоступная ссылка), который закончил с отличием. Двоюродный брат Немцова, сын Вилена Эйдмана — Игорь Эйдман — также учился в Горьковском университете.

По окончании вуза Немцов работал в научно-исследовательских институтах. Занимался проблемами физики плазмы, акустики и гидродинамики. В 1985 году, работая в НИРФИ вместе со своим дядей по матери, доктором физико-математических наук Виленом Яковлевичем Эйдманом, был соавтором В. В. Курина в статье «Предвестник и боковые волны при отражении импульсов от границы раздела двух сред». В 1985 году защитил диссертацию и получил степень кандидата физико-математических наук (тема: «Когерентные эффекты взаимодействия движущихся источников с излучением»). Автор более 60 научных работ по квантовой физике, термодинамике, акустике. Среди изобретений Немцова — некоторые параметры антенны для космического корабля (при вхождении корабля в земную атмосферу из-за её нагревания связь с кораблём теряется — изобретение Немцова снимало помехи связи) и акустический лазер (перегретый пар сильно охлаждается, возникает мощный инфразвук; по словам Немцова, прибор не стал оружием, поскольку его не успели засекретить). Академик В. Л. Гинзбург говорил о нём в 1997 году : «Он учился на кафедре распространения радиоволн, организованной мной на радио факультете, был аспирантом двух моих аспирантов: Эйдмана, своего дяди, и Денисова. Он по-настоящему талантливый физик, у него много хороших работ». Подрабатывал репетитором по физике, математике и английскому языку.

Начало общественной и политической деятельности

Во второй половине 1980-х годов Немцов стал принимать участие в экологическом движении. На фоне произошедшей на Чернобыльской АЭС аварии в области появилась организация «За ядерную безопасность», которая выступала против строительства Горьковской атомной станции теплоснабжения. Мать Немцова Дина Эйдман, будучи детским врачом, принимала участие в сборе подписей против атомного проекта в области, а следом за ней в борьбу против возведения Горьковской АЭС включился и Немцов, будучи физиком. В 1987 году им была опубликована статья в газете «Нижегородский рабочий». Станция в конечном итоге не была построена.

В 1989 году выдвигался кандидатом в народные депутаты СССР от областного общества «За атомную безопасность», однако не был зарегистрирован окружной избирательной комиссией. В КПСС никогда не состоял.

В марте 1990 года избран народным депутатом РСФСР по Горьковскому национально-территориальному округу, был членом блока «Коалиция реформ» и фракции «Левый центр — Сотрудничество». В период работы Немцова народным депутатом происходит его знакомство с Борисом Ельциным. Согласно воспоминаниям самого Немцова, на первом заседании Верховного Совета РСФСР Ельцин пригласил на встречу депутатов, победивших под демократическими лозунгами, и затем спросил у Немцова «Вы из Нижнего Новгорода? У вас есть какие-нибудь идеи, как нам обустроить Россию?», последующий разговор Ельцина с собранными депутатами (включая Немцова), продлился несколько часов. Будучи депутатом, являлся членом депутатских групп «Смена», «Беспартийные депутаты», «Российский Союз».

Во время выборов президента России в 1991 году Борис Немцов был доверенным лицом Бориса Ельцина по Горьковской области. Во время августовского путча Немцов принимал участие в обороне здания Верховного Совета РСФСР («Белого дома»).

Работа в Нижегородской области и Совете Федерации

С 27 августа 1991 года по 18 апреля 1994 года Борис Немцов был полномочным представителем президента Российской Федерации в Горьковской (c 16 мая 1992 года — Нижегородской) области. После того, как за поддержку ГКЧП было снято областное руководство, назначение Ельциным Немцова было продиктовано тем, что тот никого в области, кроме него, не знал; по словам самого Немцова, назначение его было случайным и Ельцин сказал ему: «Ты, конечно, молодой, тебе всего 32, ну да ладно, я тебя на пару месяцев назначу. Не справишься — сниму».

18 октября 1991 года Верховный Совет РСФСР делегировал Немцова в Совет Республик Верховного Совета СССР, но через 2 месяца он был оттуда отозван в связи с ратификацией российским парламентом Беловежских соглашений о прекращении существования СССР.

30 ноября 1991 года был подписан указ президента РСФСР о назначении Немцова главой администрации Горьковской области.

Немцов и Климентьев

В декабре 1993 года Немцов был избран в Совет Федерации. По информации бизнес-издания «Коммерсантъ», предвыборную кампанию Немцова на выборах в Совет Федерации финансировал ранее судимый Андрей Климентьев, с которым Немцов был знаком с 1980-х годов. Климентьев вошёл в ближайшее окружение Немцова, став его советником. Как писала «Независимая газета», «Климентьев не только долгое время был другом и советником губернатора Бориса Немцова, но и являлся фактически главным нижегородским бизнесменом, во многом определявшим экономическую политику Немцова». В феврале 1994 года стал членом комитета Совета Федерации по бюджету, финансовому, валютному и кредитному регулированию, денежной эмиссии, налоговой политике и таможенному регулированию.

20 января 1994 года Минфин России и Навашинский судостроительный завод «Ока», находящийся в то время в государственной собственности, заключили кредитный договор на сумму 30 млн долларов. Часть кредита в размере 18 млн долларов была перечислена заводу на целевые расходы, гарантом возврата ссуды стала администрация Нижегородской области. Летом 1994 года в ходе приватизации Климентьев купил 30-процентный пакет акций завода «Ока», а в январе 1995 года вошёл в состав совета директоров завода. Администрация области не осуществляла контроль за расходованием выделенного заводу кредита, и часть средств была потрачена нецелевым образом. В начале 1995 года по инициативе Немцова прокуратурой было возбуждено уголовное дело против Климентьева, Немцов выступил свидетелем обвинения в суде. Климентьев и директор завода Кисляков были признаны виновными в присвоении 2 462 тыс. долларов, но приговор затем был отменён Верховным судом, который полностью оправдал бизнесменов. В 1998 году Климентьева вновь судили по этому делу, признали виновным, и он был приговорён к шести годам лишения свободы.

Климентьев в свою очередь обвинил Немцова в получении и вымогательстве взяток, заявив также, что уголовное дело — месть со стороны Немцова. Так, по словам Климентьева, Немцов просил его заплатить американскому Bank of New York долг в 2 млн долларов за банк «Нижегородец», рассчитывая получить 400 тыс. долларов от перевода. Кроме того, как заявил Климентьев, Немцов хотел получить 800 тыс. долларов за помощь заводу в получении кредита. Как писал старший научный сотрудник Института социологии РАН Александр Прудник, арест Климентьева «можно считать первым опытом в России по введению в политическую, выборную реальность пенитенциарных технологий».

В ответ на обвинения Климентьева по заявлению Немцова было возбуждено уголовное дело по фактам клеветы, соединённой с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. В результате суд признал Климентьева виновным в клевете в отношении Немцова.

Немцов и Бревнов

С 1992 года советником по экономическим вопросам Немцова стал работать молодой бизнесмен Борис Бревнов, которого сам Немцов позднее характеризовал как «талантливого человека».

В марте 1992 года Егор Гайдар подписал правительственное распоряжение, разрешавшее Немцову создать конверсионный фонд. Деньги, перечисленные в этот фонд, поступили на счёт «Нижегородского банкирского дома» — коммерческого банка, созданного на государственные средства. В том же году Бревнов с разрешения Немцова стал председателем правления банка. В 1997 году Бревнов был избран председателем его совета директоров. Банк учредил дочернее ООО «Регион», владельцем которого стал Бревнов. По данным главы рабочей комиссии Госдумы Владимира Семаго, в ООО «Регион» переводились значительные суммы. Банк фигурировал в деле о расхищении госкредита Навашинскому судостроительному заводу «Ока». Как писал главный редактор газеты «Промышленные ведомости» Моисей Гельман, «манипуляции Немцова и Бревнова бюджетными деньгами, помимо прочего, привели и к краху самого Навашинского судостроительного завода, а, следовательно, к безработице в этом городе».

В 1992 году Немцов, по его собственным словам, познакомил Бревнова с гражданкой США Гретчен Уилсон, сотрудником Международной финансовой корпорации. В 1997 году Бревнов и Уилсон заключили брак. В результате инвестиционного конкурса на модернизацию Балахнинского бумажного комбината победу одержал консорциум, состоящий из подразделения Мирового банка (IFC) и компании Herlitz AG (Германия), производящей и продающей бумагу. Инвесторы взяли на себя обязательства вложить не менее 75 млн долларов в модернизацию комбината. Комбинат является вторым в России по объёмам производства, на предприятии внедрены экологически чистые технологии.

Позднее, когда Немцов перешёл на работу в российское правительство, Бревнов по его рекомендации становится председателем правления РАО «ЕЭС России».

Губернаторство

30 ноября 1991 года Ельцин подписал Указ о назначении Немцова главой администрации Нижегородской области, а областной Совет утвердил новое название должности — губернатор.

В декабре 1995 года на выборах в Нижегородской области Борис Немцов был уже избран губернатором, получив 58,9 % голосов избирателей.

Газета «КоммерсантЪ» писала, что в 1995 году Борис Немцов «снискал громкую славу реформатора», опыт которого по структурной перестройке экономики отдельного региона правительство рекомендовало внедрить повсеместно.

За время работы Немцова губернатором было реализовано несколько успешных программ: «Дороги и храмы», «Одарённые дети», «Народный телефон», «Метр за метром» (жилищная программа для военнослужащих), «Ярмарка», «Строительство предприятий перерабатывающей промышленности», «Газификация сёл», «ЗеРНО» («Земельная реформа Нижегородской области»). Как и по всей стране, в Нижегородской области шёл процесс строительства и реставрации религиозных сооружений: было построено и восстановлено более 150 православных храмов и монастырей, десятки старообрядческих скитов и несколько мечетей. За эту деятельность Борис Немцов был удостоен Ордена Святого Даниила Московского I степени, который ему вручил Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II.

В 1993 году аэропорт Нижнего Новгорода «Стригино» получил статус международного. С 1991 года по 1996 год в Нижегородской области было построено 5000 км дорог. По данным газеты «Аргументы и факты» от 16 декабря 1996 года, в 1996 году Нижегородская область заняла 3-е место в России по объёму инвестиций — за 9 месяцев 1996 года в регион было вложено 62,7 млн долларов и 153 млрд рублей. В марте 1995 года по инициативе Бориса Немцова на трёх нижегородских конверсионных предприятиях — АО «Завод им. Г. И. Петровского», АО «Сормовский завод „Лазурь“» и Научно-производственное предприятие (НПП) «Салют» — были созданы территориально-производственные зоны (ТПЗ) со льготным налогообложением. За время существования ТПЗ их участниками стали более 40 предприятий, которые заняли 19,5 тыс. м² производственных площадей, инвестировали в ТПЗ и основные фонды базовых предприятий около 53 млрд рублей, произвели продукции на сумму 42,5 млрд рублей и создали более 1,1 тыс. новых рабочих мест, в том числе больше половины — для работников базовых предприятий.

По утверждению народного депутата РСФСР, члена Верховного Совета Российской Федерации Ильи Константинова, в июне 1993 года Немцов предупредил его о предстоящем разгоне Съезда народных депутатов и Верховного Совета, заявив, что депутатов «раздавят танками» и предложил ему (Константинову) перейти на сторону президента Ельцина. После принятия указа № 1400 о роспуске Верховного Совета Немцов изначально пытался лавировать между противоборствующими сторонами, предложив областному Совету принять заявление об указе президента, в котором тот будет назван «дестабилизирующим обстановку на территории России» (в первоначальной версии указ был назван «неконституционным»), и высказавшись в том духе, что действия Ельцина вполне понятны и объяснимы, но можно было принять решение более законное: например, создать такую ситуацию в стране, чтобы не все депутаты явились на съезд и впоследствии при отсутствии кворума можно было бы предпринять более законные шаги. Спустя 10 лет, в 2003 году, Немцов заявил, что «разгон Верховного Совета в 1993 году был абсолютно необходим» и что «ещё в апреле 1993 года нужно было разогнать парламент».

Заметным событием первой половины губернаторства Немцова стал его конфликт с главой администрации Нижнего Новгорода Дмитрием Бедняковым. В 1992 год Бедняков занялся разработкой Устава города и в начале 1994 года вынес вопрос о его принятии на референдум. Главным противником принятия Устава стал Немцов, который полагал, что в документе заложено неправомерное объединение исполнительной и представительной власти под началом главы администрации Нижнего Новгорода. Одновременно началась предвыборная борьба за пост мэра, переросшая в личный конфликт Немцова и Беднякова. Областной совет признал незаконным решение о проведении референдума в Нижнем Новгороде. Впоследствии окружная избирательная комиссия не допускает до выборов двоих кандидатов в мэры Нижнего Новгорода, а за три дня до выборов председатель облсовета Евгений Крестьянинов снял свою кандидатуру, и таким образом, выборы мэра города не состоялись. В результате конфликта Дмитрий Бедняков был отстранён от занимаемой должности указом президента от 29 марта 1994 года с формулировкой «за однократное грубое нарушение трудовых обязанностей». Впоследствии, 19 сентября 1997 года, указ от 29 марта 1994 года был отменён, но уже не повлиял на текущую ситуацию.

В начале 1996 года по инициативе Бориса Немцова в Нижегородской области был проведён сбор подписей за вывод российских войск из Чечни. 29 января 1996 года миллион подписей нижегородцев были переданы президенту Ельцину.

Весной 1996 года инициативной группой Борис Немцов был выдвинут кандидатом на пост президента России, но отказался участвовать в выборах.

Итоги губернаторства в Нижнем Новгороде

Характеристика руководства областью

В 1996 году главный специалист Государственного комитета по делам федерации и национальностей РФ Ольга Сенатова охарактеризовала сформировавшийся при губернаторстве Немцова режим как авторитарный. По утверждению О. Сенатовой, в условиях отсутствия контроля со стороны федерального центра (с 1991 по 1994 годы он совмещал посты главы администрации и представителя президента РФ по области), Немцов установил тотальный контроль над СМИ, что препятствовало деятельности оппозиции и способствовало формированию абсолютно управляемого законодательного органа власти — более 60 %, как утверждает Сенатова, его составляли функционеры исполнительной власти всех уровней. По мнению О. Сенатовой, «вытеснение структур и лиц из местной политики привело к неадекватно большому числу нижегородцев в федеральных списках партий и движений» — вытесненные из местной политики персоналии «рвались» на федеральный уровень. Немцову покровительствовал федеральный центр, немало способствовавший притоку инвестиций в область. По утверждению О. Сенатовой, Немцов оказывал покровительство ряду коммерческих фирм (фирме «Ароко», банку «Нижегородский банкирский дом» Бориса Бревнова и др.), в то же время осложняя деятельность чужих или независимых мелких компаний. По мнению О. Сенатовой, сочетание достаточно эффективной внутренней политики с работой «пропагандистской машины» обеспечило Немцову высокую популярность у населения.

Президент Нижегородского исследовательского фонда Сергей Борисов в своём исследовании «Актуальный политический режим в Нижегородской области: Становление в 1990-е годы» называет одним из «наиболее закономерных последствий авторитаризации политического режима» складывание вокруг Немцова к концу 1993 года «неформального альянса отдельных представителей наиболее влиятельных, элитогенных корпораций»: исполнительной и законодательной ветвей власти, местных «силовиков», предпринимателей и руководителей средств массовой информации. По мнению эксперта, периоду губернаторства Немцова свойственны черты, характерные для режима регионального авторитаризма. Учёный считает, что в Нижегородской области реализовалась либерально-популистская версия такого режима.

Альтернативные полюса политического влияния за пределами правящей иерархии не пресекались администрацией губернатора Немцова, однако же их возможное усиление находилось под пристальным вниманием и ограничивалось, как писал С. Борисов, с помощью самых разнообразных средств. Деятельность представительных органов власти также оттеснялась администрацией губернатора от эпицентра политического процесса. При этом, отмечал эксперт, политическая оппозиция не воспринималась губернатором, как нечто непременно враждебное, и была окружена «атмосферой определённой толерантности». Политические конкуренты губернатора вытеснялись на периферию общественной жизни не путём аппаратного давления, а методами публичной политики.

Сотрудник института социологии РАН Александр Прудник писал, что события после января 1994 года в истории Нижегородской области «представляют собой технологию интуитивной отработки новых элементов управляемой демократии». По мнению Прудника, Немцов «перекрыл путь в желаемое будущее многим талантливым нижегородцам — как новой генерации политиков, так и новой генерации предпринимателей».

В сборнике научных трудов Московского общественного научного фонда говорилось, что «стиль политического лидерства Немцова можно охарактеризовать как интуитивный, импровизационный и умеренно авторитарный».

В 1996 году Юрий Котов, руководитель Госкомитета Республики Чувашия по земельным ресурсам и землепользованию, в интервью газете «Бизнес-среда» высоко оценил организаторские способности Немцова. Говоря о земельной реформе, проведённой в Нижегородской области, Котов отметил, что Немцов «дал всем одинаковые стартовые возможности. Те, кто за это дело болел душой, особенно на земле, вытянули. Одни смогли раскрыться, как хозяева, собственники, другие для этого просто не созрели — привыкшие надеяться на государство, они развалили и колхозы, и собственные хозяйства. И ругать за это Немцова просто несправедливо».

По мнению информационно-экспертной группы «Панорама», Немцов один из немногих глав администрации областей, пользовавшихся сравнительно высокой популярностью у населения. Отмечается правильность избранного им курса проведения реформ и неразрушенной системы распределения дешёвых товаров через крупные предприятия ВПК, на которых работает значительная часть населения области. Также в заслугу ставится отсутствие больших конфликтов с областным Советом, который одобрял проведение реформ.

Нижегородский политолог Сергей Кочеров ставит в заслуги Немцову реанимацию Нижегородской ярмарки и Горьковского автомобильного завода, успехи в земельной реформе. Также отмечается программа адресной социальной помощи, которая одна из первых была применена в России, а опыт внедрялся в других регионах.

Положение СМИ

В исследовании Сергея Борисова говорилось, что в период губернаторства Немцова в Нижегородской области происходило бурное развитие средств массовой информации. Количество городских и областных газет удвоилось, перемены произошли в телеэфире — к началу 1997 года в Нижнем Новгороде работало уже семь телекомпаний на шести местных каналах. Борисов писал, что в период губернаторства Немцова в регионе отсутствовали какие-либо рецидивы (или суррогаты) цензуры, говорил о «беспрецедентной открытости администрации области», например, журналисты имели свободный доступ на еженедельные оперативные совещания администрации губернатора, полностью отсутствовала процедура аккредитации.

Корреспондент «Русской службы Би-би-си» Данила Гальперович называл Нижегородскую область 1990-х годов «журналистским раем» и сетовал, что после положение изменилось. Главный редактор «АиФ-НН» Наталия Лисицына вспоминала, что Нижний Новгород был «краем непуганых журналистов».

Работа в Правительстве России

17 марта 1997 года назначен первым заместителем Председателя Правительства России. Распоряжением Правительства России от 25 марта 1997 года на Немцова были возложены следующие обязанности:

• организация проведения реформ в социальной сфере и жилищно-коммунальном хозяйстве, обеспечение координации деятельности федеральных органов исполнительной власти и органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации в этих направлениях деятельности;
• ведение вопросов жилищной и строительной политики, антимонопольной политики, демонополизации и развития конкуренции, деятельности естественных монополий, обеспечения потребностей хозяйства и населения в топливе и энергии, в железнодорожных перевозках;
• непосредственная координация и контроль деятельности ряда органов исполнительной власти РФ, в том числе МПС, Минтопэнерго, государственного антимонопольного комитета, госкомитета по жилищной и строительной политике, федеральной энергетической комиссии.

С 24 апреля по 20 ноября 1997 года Борис Немцов занимал также должность министра топлива и энергетики России, с 22 мая 1997 года по 1 октября 1998 года — члена Совета безопасности России,.

В мае 1997 года по рекомендации Немцова и при содействии Анатолия Чубайса 29-летний Борис Бревнов из окружения Немцова в Нижнем Новгороде входит в руководство РАО «ЕЭС России». Позднее Счётная палата России обнаружила в деятельности Бревнова многочисленные финансовые нарушения, и в 1998 году он потерял пост. Как отмечала научный сотрудник Института социологии РАН Ольга Крыштановская, «в результате скандала вокруг Бревнова Немцов фактически теряет контроль над РАО ЕЭС. Немцова ещё раз понижают: из куратора ТЭКа он опускается на уровень „обеспечения потребностей хозяйства в топливе и энергии“». Позднее сам Немцов говорил, что иногда ошибался в людях, которых выдвинул в руководство, однако подчеркнул, что «каяться ему не в чём».

Академик РАН Владимир Накоряков, характеризуя деятельность Немцова и его выдвиженца, писал: «Распад энергетической отрасли России начался с прихода в руководство абсолютных непрофессионалов. Точкой отсчёта можно назвать приход в энергетику в средине 90-х Б. Немцова, Б. Бревнова и их команды. До определённого времени технологического задела, созданного за предыдущие годы, было достаточно, чтобы выдержать те усилия, которые прилагала пришедшая команда абсолютных дилетантов в энергетике и экономике к разрушению энергокомплекса и потере управления им».

В апреле 1997 года, по данным фонда «Общественное мнение», 29 % россиян готовы были видеть Бориса Немцова в качестве кандидата на пост Президента России. В тот момент Борис Немцов был лидером по президентскому рейтингу, на втором месте по популярности шёл лидер КПРФ Геннадий Зюганов, затем генерал Александр Лебедь, мэр Москвы Юрий Лужков и лидер «Яблока» Григорий Явлинский. Во втором туре, как утверждали социологи, Немцов бы победил любого из упомянутых политиков.

По утверждению д. и. н. А. А. Кошкина, президент Борис Ельцин на встрече «без галстуков» с премьер-министром Японии Хасимото, проходившей в Красноярске 1—2 ноября 1997 года, объявил о передаче Курильских островов, и именно Немцов и Ястржембский убедили президента отказаться от своего обещания, причём, по словам Немцова, он на коленях умолял Ельцина не делать этого шага.

4 ноября 1997 года первые вице-премьеры Немцов и Анатолий Чубайс на встрече с президентом Ельциным добивались отставки Бориса Березовского с поста заместителя секретаря Совета безопасности РФ. По воспоминаниям Ельцина, Немцов и Чубайс на этой встрече говорили, что «человек, который путает бизнес с политикой, не может занимать эту должность, приводили примеры, говорили, что Березовский подрывает авторитет власти в стране». На следующий день был подписан указ президента об отставке Березовского. По воспоминаниям Ельцина, вице-премьеры «дали повод» избавиться от Березовского, которого Ельцин охарактеризовал как «надоевшую порядком „тень“».

26 декабря 1997 года Госдума приняла постановление, в котором охарактеризовала Немцова как безответственного и малоквалифицированного политика, предложив Ельцину освободить его от занимаемой должности.

В апреле 1998 года назначен заместителем Председателя Правительства Российской Федерации. В соответствии с распоряжением Правительства России от 13 мая 1998 года, на Немцова были возложены следующие обязанности:

• организация проведения земельной реформы и реформы в жилищно-коммунальном хозяйстве, реформы в сфере перевозок, обеспечение взаимодействия органов исполнительной власти в этой области;
• ведение вопросов формирования и реализации государственной политики в области научно-технического прогресса, энергетики, строительства, транспорта и связи;
• ведение вопросов антимонопольной политики, в том числе в области связи и на транспорте, демонополизации и развития конкуренции, поддержки и развития малого и среднего предпринимательства, регулирования деятельности естественных монополий;
• ведение вопросов использования природных ресурсов, мониторинга и охраны окружающей среды, развития лесного и рыбного хозяйства;
• исполнение обязанностей Председателя Правительства Российской Федерации в случае его временного отсутствия;
• координация деятельности министерства Российской Федерации по атомной энергии (в части вопросов внешнеэкономической и коммерческой деятельности);
• непосредственная координация и контроль деятельности ряда органов исполнительной власти РФ, в том числе министерства по земельной политике, строительству и ЖКХ, министерства природных ресурсов, МПС, Минтопэнерго, Минтранса, государственного антимонопольного комитета.

Постановлением Правительства России от 15 мая 1998 года на Немцова было возложено руководство комиссией Правительства Российской Федерации по оперативным вопросам и Межведомственной комиссией по социально-экономическим проблемам угледобывающих регионов.

В мае-ноябре 1997 года и с мая 1998 года Немцов был также председателем коллегии представителей государства в РАО «Газпром».

Через несколько дней после дефолта 17 августа 1998 года правительство Сергея Кириенко было отправлено в отставку, Немцов стал исполняющим обязанности заместителя председателя правительства России. По сведениям журнала «Профиль» Ельцин позвонил Немцову и сказал, что тот к кризису не имеет никакого отношения, а потому будет работать до 2000 года, но Немцов отказался.

24 августа 1998 года Немцов подал прошение об отставке, которое было удовлетворено указом Президента России Бориса Ельцина 28 августа 1998 года.

Как писал журнал «Коммерсантъ-Власть», Немцов на посту вице-премьера «мало чем отличился»: «Запомнился его призыв пересадить российских чиновников на отечественные автомашины и клубный пиджак с белыми брюками, в которых Немцов встречал Гейдара Алиева, прилетевшего в Москву с официальным визитом. Немцов был одним из самых ярких думских ораторов. В актив ему можно записать такой плюс предвыборной кампании, как требование проведения военной реформы. В пассив — неудавшийся тактический союз с „Яблоком“».

К концу октября 1999 года, по данным опроса ВЦИОМ, президентский рейтинг Немцова упал до 1 процента.

Немцов и «Газпром»

В 1994 году по указанию премьер-министра Виктора Черномырдина его первый заместитель Олег Сосковец подписал трастовый договор с Ремом Вяхиревым, председателем Совета директоров «Газпрома». По предложенной схеме предполагалось, что Вяхирев мог в 1997 году приобрести у государства 30 % акций «Газпрома» за 12 млн долларов, хотя капитализация всего «Газпрома» на 1997 год составляла 29,3 млрд долларов, а 30-процентный пакет акций стоил 9 млрд долларов. Речь шла о мошеннической схеме с кражей у государства более 8 млрд долларов. По словам Немцова, который тогда находился на посту министра топлива и энергетики, он выступил против данной схемы и потребовал отмены трастового договора. Осенью 1997 года президент России Борис Ельцин поставил резолюцию на договоре: «Это грабёж России. Требую разобраться».

Вопрос разрешился в декабре 1997 года, когда во время государственного визита президента России в Швецию Ельцин помирил Вяхирева и Немцова, которые участвовали в поездке, и потребовал подписать трастовый договор.

В мае 2005 года Немцов дал показания в Королевском суде Лондона на процессе Борис Березовский против Михаила Фридмана, где рассказал о попытке Бориса Березовского получить контроль над «Газпромом» в 1997 году. По словам Немцова, который на тот момент являлся вице-премьером, министром топлива и энергетики и представителем государства в ОАО «Газпром», в 1997 году к нему обратился Березовский с проектом постановления правительства о назначении Березовского председателем совета директоров «Газпрома». На постановлении были подписи Черномырдина и Вяхирева, для утверждения требовалась подпись Немцова. Немцов позвонил Черномырдину и Вяхиреву, которые не подтвердили своё согласие. Немцов подписать проект отказался, прогнав Березовского, от которого позже получил угрозы.

Политическая деятельность в 1998—2003 годах

22 сентября 1998 года Немцов был назначен заместителем председателя Совета по местному самоуправлению в Российской Федерации (на общественных началах).

Создание «Союза правых сил»

В декабре 1998 года было учреждено общественно-политическое движение «Россия Молодая». Немцов был избран председателем федерального политсовета этого движения. Весной 1999 года «Россия Молодая» вошла в состав коалиции «Правое дело».

В начале марта 1999 года в прессе появилась информация о том, что в список кандидатов в члены совета директоров компании РАО «ЕЭС России» попал Немцов и ряд других представителей правых сил. 16 марта председатель Госдумы Геннадий Селезнёв заявил, что Дума не допустит избрания в совет директоров этой компании Немцова, Гайдара, Кириенко и Б. Фёдорова. По мнению Селезнёва, «избирательная коалиция „Правое дело“ хотела бы заиметь хорошего спонсора в лице РАО „ЕЭС России“ на предстоящих парламентских выборах, но эти люди уже проштрафившиеся, и непонятно, какое они имеют отношение к энергетике». 22 марта Немцов заявил об отказе работать в РАО «ЕЭС России».

2 апреля 1999 года Государственная дума РФ выразила обеспокоенность в связи с миротворческой инициативой группы Гайдара, Чубайса и Фёдорова, в которой участвовал Немцов, по Югославии. В постановлении отмечалось, что указанные лица в вопросах политики и экономики следовали интересам США и НАТО, а их деятельность нанесла России «серьезный, а по некоторым позициям невосполнимый ущерб».

В августе 1999 года Немцов положительно отозвался об утверждении Владимира Путина на посту председателя правительства России: «Для „правых“ сил Путин — вполне приемлемая фигура. Он работоспособный, опытный и умный человек, примерно одного уровня со Степашиным».

В сентябре 1999 года председатель Госдумы Г. Селезнёв призвал лидеров СПС обнародовать источники финансирования своего предвыборного блока. Селезнёв напомнил заявление одного из лидеров СПС Немцова о том, что они «люди небедные». Спикер Госдумы отметил, что Немцов «нигде не работает, то есть, по старым законам, тунеядец». Как заявил Селезнёв, в таком случае непонятно, откуда у СПС берутся средства «на плакаты, рекламу, и непонятно, на что живут эти ребята».

Немцов призывал признать независимость Чечни де-юре, отделив её границей с колючей проволокой и вышками (по его мнению, для защиты россиян «от террора»), а также «разобраться» со всеми чеченцами на территории России и депортировать из страны «праздношатающихся».

Выборы в Государственную думу 1999 года

В конце 1999 года вместе с Сергеем Кириенко и Ириной Хакамадой возглавил список предвыборного блока «Союз правых сил».

После появления Союза правых сил 27 ноября 1999 года Немцов назвал Владимира Путина самым достойным человеком из всех кандидатов, которые намереваются участвовать в выборах президента России в 2000 году. Он заявил, что следующим президентом должен быть Путин. По мнению Немцова, Путин ответственный, честный, не боящийся принимать сложные для себя решения человек, который сформирует дееспособное, ответственное и грамотное правительство.

Впоследствии Немцов признал поддержку Путина ошибочной, заявил, что на самом деле на президентских выборах 2000 года голосовал за Григория Явлинского, и что за Путина не голосовал никогда и возражал против поддержки Путина «Союзом правых сил». После ухода из Государственной думы многократно участвовал в маршах оппозиции, а также выпустил ряд экспертных докладов, обличающих действующие власти.

В декабре избран депутатом Госдумы по 117-му Автозаводскому избирательному округу Нижнего Новгорода.

Депутат Государственной думы

Занимал посты заместителя председателя Госдумы, члена комитета Госдумы по законодательству и лидера фракции СПС.

Будучи депутатом в составе СПС, голосовал за правительственный бюджет на 2001, 2002 и 2003 годы, фракция СПС также отстаивала чубайсовскую реформу энергетики. В сентябре 2002 года в составе фракции голосовал за поправки к Федеральному конституционному закону «О референдуме Российской Федерации», запрещающие проводить референдум за год до и в течение года после федеральных парламентских и президентских выборов.

Партийная деятельность в 1999—2003 годах

Являлся одним из сопредседателей партии «Союз правых сил».

28 апреля 2001 года на четвёртом съезде «России молодой» было объявлено о самороспуске этого движения в преддверии создания партии «Союз правых сил».

27 мая 2001 года Немцов был избран председателем Федерального политического совета СПС.

Немцов и переговоры с террористами в Театральном центре на Дубровке (2002)

24—25 октября 2002 года, во время захвата Театрального центра на Дубровке, террористы, по свидетельству Иосифа Кобзона, назвали среди политиков, с которыми согласны вести переговоры, Кобзона, Ирину Хакамаду и Немцова. Хакамада ответила, что готова и ради вызволения заложников отправилась с Кобзоном в Театральный центр на встречу с террористами, а Немцов сказал: «Мне нужно согласовать» и пропал. Спустя 10 лет Немцов пояснил, что ему и Лужкову тогда запретил участвовать в переговорах с террористами В. Путин: «Был прямой звонок от Путина. А потом подошёл <начальник оперативного штаба> Проничев и сказал: вам и Лужкову ходить не следует… Я попросил объяснить мне причину. Проничев мне сказал: идите в Кремль и разбирайтесь. Я пришёл к <главе администрации Президента РФ> Волошину и попросил объяснить, что это всё означает. Волошин мне сказал: Путину не нравится, что у вас растёт рейтинг».

Выборы в Государственную думу 2003 года

В 2003 году возглавил список СПС на выборах в Госдуму, который не преодолел 5-процентный барьер. После поражения на выборах подал в отставку с поста председателя политсовета СПС.

2004—2009 годы

В 2004—2005 годах был председателем совета директоров концерна «Нефтяной», президентом которого был Игорь Линшиц. По данным прокуратуры, в банке, входившем в концерн, действовала преступная группа, которая, совершая незаконные банковские операции, получила «преступный доход в размере 57 миллиардов рублей». После начала проверок компании Борис Немцов покинул концерн, заявив, что хочет «исключить всякие политические риски в бизнесе» своего друга Линшица. По словам самого Немцова, он работал в концерне «Нефтяной», где занимался строительством коммерческой недвижимости в Москве, но в банке «Нефтяной» никогда не работал. Дело о хищениях в банке «Нефтяной» прекращено в 2010 году.

В 2004 избран в совет «Комитета 2008: Свободный Выбор».

Немцов и «оранжевая революция» на Украине

В 2004 году партия Немцова СПС официально поддержала Виктора Ющенко в ходе президентской избирательной кампании на Украине. Во время «оранжевой революции» Немцов стал одним из немногочисленных российских политиков, выступившим в поддержку Ющенко. Немцов несколько раз посещал Киев, выступая на «оранжевых» митингах.

С февраля 2005 года по октябрь 2006 года был внештатным советником президента Украины Виктора Ющенко. По словам самого Бориса Немцова, «его советы нельзя назвать судьбоносными, но он делал, что мог».

Участие в думских выборах 2007 года

В 2007 году вышла книга Немцова «Исповедь бунтаря».

В сентябре 2007 года съезд партии СПС утвердил Бориса Немцова вместе с Никитой Белых и Мариэттой Чудаковой во главе предвыборного списка СПС на выборах в Государственную думу 2007 года. В ходе предвыборной кампании СПС выступил с жёсткой критикой власти, возглавляемой Владимиром Путиным.

В ноябре 2007 года в период предвыборной кампании в Госдуму ряд СМИ опубликовали заявление первого номера региональной группы СПС по Ингушетии Вахи Евлоева, который крайне негативно охарактеризовал деятельность Немцова в том числе на посту лидера партии. Политолог Александр Кынев называл это заявление «пиар-кампанией по дискредитации одной из политических партий», предположив, что оно сделано под давлением.

В декабре 2007 года съезд СПС выдвинул Бориса Немцова кандидатом на пост Президента России для участия в выборах в марте 2008 года. По данным на декабрь 2007 года, президентский рейтинг Немцова был меньше 1 % 26 декабря, ещё до начала предвыборной кампании, Немцов снял свою кандидатуру в пользу Михаила Касьянова.

По итогам выборов в Думу в декабре 2007 года кандидаты на пост Президента России Борис Немцов, Владимир Буковский и Михаил Касьянов выступили с совместным заявлением, в котором говорилось, что прошедшая кампания была нечестной, и перечислялись многочисленные причины, побудившие их прийти к такому выводу.

В своём заявлении Буковский, Касьянов и Немцов обязались в случае победы одного из них на президентских выборах распустить Государственную думу пятого созыва и в кратчайшие сроки назначить новые выборы, которые «будут проведены в соответствии со стандартами многопартийной демократии, с обеспечением свободы слова, прозрачности всех процедур и равных возможностей для всех участников». Ни один из этих кандидатов впоследствии не был допущен к выборам Президента 2 марта 2008 года.

Движение «Солидарность»

12 февраля 2008 года в офисе партии «СПС» состоялась презентация «независимого экспертного доклада» Бориса Немцова в соавторстве с Владимиром Миловым «Путин. Итоги». В тот же день Борис Немцов заявил о приостановке своего членства в «Союзе правых сил», отказавшись комментировать это решение.

5 апреля 2008 года в Санкт-Петербурге Немцов принял участие в конференции «Новая повестка для демократического движения».

На конференции было принято решение о начале создания объединённого демократического движения «Солидарность». Борис Немцов вошёл в состав координационной группы по подготовке первого съезда «Солидарности», в ходе этой работы принял участие в учредительных конференциях нового движения в Москве, Иркутске, Краснодаре, Нижнем Новгороде, Уфе и других городах.

15 ноября 2008 года на внеочередном съезде партия СПС объявила о самороспуске. На базе ликвидированных партий СПС, Гражданская сила и ДПР была создана новая партия «Правое дело». Немцов был одним из настойчивых противников роспуска СПС, назвал Правое дело «кремлёвским проектом» и активно пытался убедить товарищей по партии отказаться от добровольной ликвидации СПС, но большинство решило иначе. Меньшая часть бывших членов СПС, в их числе и Борис Немцов, отказались участвовать в «Правом деле».

13 декабря 2008 года на первом съезде Объединённого демократического движения «Солидарность» избран членом федерального политсовета «Солидарности» и вошёл в состав бюро федерального политсовета движения.

Политическая карьера после 2009 года

Выборы мэра Сочи

В марте 2009 года Борис Немцов заявил о своём намерении участвовать в качестве кандидата в выборах мэра города Сочи. Это решение он принял после того, как получил обращение от группы жителей Сочи с просьбой выставить свою кандидатуру на выборах. 28 марта 2009 года муниципальная избирательная комиссия официально зарегистрировала Немцова кандидатом в мэры города Сочи.

Комментируя ход предвыборной кампании, некоторые СМИ писали, что Немцов ведёт себя, как «настоящий публичный политик», разъезжая по городу и встречаясь с людьми на улице. Сам Немцов в интервью корреспонденту Радио Свобода заявил, что первым его решением на посту мэра Сочи будет отмена цензуры, и посетовал, что власти уклоняются от дебатов.

Ещё до выдвижения Немцова, в начале марта политолог Александр Кынев заявил, что для Немцова участие в выборах является лишь пиар-акцией, чтобы напомнить о себе. Кынев отметил, что «вероятность избрания Немцова на этот пост приближается к нулю. Для этого у него слишком низкий рейтинг», предсказав вероятную победу Анатолия Пахомова.

Председатель Совета Федерации Сергей Миронов скептически оценил шансы Немцова быть выбранным мэром; по мнению Миронова, этот пост должен занимать уроженец Сочи: «Есть достойные люди, которые знают специфику этого города».

5—6 апреля 2009 года Фонд исследования проблем демократии провёл социологический опрос среди жителей Сочи. Согласно опросу, за Бориса Немцова на предстоящих выборах планируют проголосовать 6,8 % избирателей, за Анатолия Пахомова — 56,1 %, за Юрия Дзаганию — 13,5 %. Согласно тому же опросу, 18,7 % избирателей не будут голосовать за Немцова «ни при каких условиях».

Эксперт «Центра политической конъюнктуры России» Оксана Гончаренко считает, что Немцов, скорее всего, не сможет составить реальной конкуренции Пахомову, у которого, по её словам, «ресурс известности в регионе и репутация эффективного управленца».

9 апреля руководитель Управления делами президента России первый вице-президент Олимпийского комитета России Владимир Кожин негативно расценил идею Немцова рассредоточить Олимпиаду по нескольким городам, заявив: «более дилетантского и непрофессионального подхода трудно себе представить». Руководитель пресс-службы олимпийского комитета Геннадий Швец назвал предложение Немцова некомпетентным; по его словам, «децентрализация» не удешевит, а удорожит проведение Олимпиады.

«Независимая газета» так интерпретировала высказывание Бориса Немцова о том, что «есть два фаворита гонки», будто бы Немцов имел в виду члена «Единой России» Пахомова и кандидата от КПРФ Дзаганию. Между тем в высказывании Немцова ни одной из этих фамилий не упоминается, напротив это высказывание было ответом на вопрос Газеты. Ru, намерен ли Борис Немцов снять свою кандидатуру в пользу Александра Лебедева.

Выборы — это индивидуальное состязание. И зачёт тоже индивидуальный, это очевидно. Мы уже с Александром [Лебедевым] договорились, что мы не будем участвовать в кампаниях друг против друга. <…> Что касается снятия — я пойду до конца, для меня это серьёзное дело, сниматься не буду. <…> Очевидно, что есть два фаворита гонки и два останутся до конца.

— [www.gazeta.ru/interview/nm/s2962623.shtml Борис Немцов: «Мы должны выиграть эту схватку»]. // Газета.Ru 26 марта 2009

Политолог Станислав Белковский утверждал, что социологические исследования, «не ангажированные, а реальные», показывают, что «второй тур практически неизбежен и во второй тур вместе с Пахомовым выходит Борис Немцов».

Комментируя отмену регистрации кандидата Лебедева, Станислав Белковский заявил:

Я считаю, что если бы Лебедев шёл до конца, <…> то наряду с Немцовым у него были бы прекрасные шансы выйти во второй тур. Естественно, при условии честных и прозрачных выборов, которых в Сочи, разумеется, не будет, и мы это прекрасно понимаем.

— Станислав Белковский

Согласно социологическому опросу, проведённому компанией «Башкирова и партнёры» по заказу американской организации «Международный республиканский институт», за Бориса Немцова намерены отдать свои голоса 8,2 % сочинцев, за Анатолия Пахомова — 45,3 %, Юрия Дзаганию — 2,8 %, за Александра Лебедева — 1,8 %. 18 % опрошенных считают, что Немцов недостоин занять пост мэра Сочи.

23 апреля Немцов в своём блоге написал: «Они совсем ох…ли», комментируя решение избиркома, по которому жители Абхазии, имеющие российские паспорта и незарегистрированные на территории Российской Федерации, имеют право голосовать на выборах мэра города Сочи,,.

Согласно официальным данным, со значительным перевесом уже в первом туре победил бывший мэр Анапы Анатолий Пахомов, получивший 76,86 % голосов. Немцов занял второе место, набрав 13,6 % голосов. Третье место занял коммунист Юрий Дзагания с результатом 6,75 процента. При этом, наблюдатели от движения «Солидарность», КПРФ и ряд других утверждали, что имели место многочисленные нарушения и фальсификации. Представители КПРФ и Немцова обратились в прокуратуру. Представители сочинского избиркома, в свою очередь, отвергли обвинения в нарушениях со стороны группы Немцова. Согласно результатам опросов exit-polls, предоставленных членом бюро «Солидарности» членом предвыборного штаба Немцова Ильёй Яшиным, 45 % избирателей проголосовали за кандидата от «Единой России» Александра Пахомова, 35 % за Бориса Немцова и ещё 15 % за коммуниста Юрия Дзаганию. Однако согласно другим опросам exit-polls на выборах уверенно побеждал Пахомов.

В заявлении движения «Солидарность» об итогах выборов в Сочи говорилось:

«…Результаты досрочного и надомного голосования, где кандидат от партии власти получил 95-100 % голосов, резко контрастируют с итогами голосования на избирательных участках. Очевидно, значительная часть бюллетеней, находившихся вне поля зрения наблюдателей, была подменена. Мы считаем, что таким образом было украдено значительное число тысяч голосов избирателей, в реальности поданных не за кандидата от партии власти. С учётом зафиксированных грубых нарушений процедур голосования на избирательных участках это означает, что при честном подсчёте голосов кандидат от партии власти мог и не победить в первом туре выборов. В случае проведения второго тура кандидат от движения „Солидарность“ Борис Немцов имел бы значительные шансы победить…»

Агентство «Интерфакс» отмечало, что «результат выборов отражает объективную картину»: «Как бы ни возмущался Немцов, у него не было шансов выиграть у Пахомова, за которым стоит не только краевая власть, но и авторитет крепкого хозяйственника, превратившего Анапу в образцовый курортный город. Сочинцы ждут от него того же, потому и отдают голоса. А что может противопоставить этому Немцов? Разве что идею о децентрализации Олимпиады, без которой якобы подготовка к Играм в условиях тяжёлого мирового экономического кризиса будет провалена».

После выборов в Сочи

10 марта 2010 года Немцов в числе первых деятелей оппозиции подписал обращение «Путин должен уйти».

7 августа 2010 года Немцов взошёл на гору Эльбрус, самую высокую точку России и Европы, где поднял флаг «Солидарности». По словам Немцова, «главным стимулом восхождения было поднять флаг оппозиции на недосягаемую доселе высоту, что я и сделал».

Доступ на федеральные телеканалы был для Немцова в эти годы из-за строгой цензуры закрыт. По свидетельству Владимира Познера в мае 2015 года, несмотря на то, что Немцов представлял несомненный интерес для телезрителей, пригласить политика на телеэфир в свою программу на Первом канале он в силу запретов не мог, хотя очень хотел и много раз пытался это сделать.

Иск к Путину о защите чести и достоинства

16 декабря 2010 года председатель правительства России Владимир Путин в прямом эфире российского телевидения, зачитывая «отобранный им ряд интересных вопросов граждан», на вопрос «чего на самом деле хотят Немцов, Рыжков, Милов и так далее?» ответил: «Денег и власти, чего они ещё хотят?! В своё время они поураганили, в 90-х годах утащили вместе с Березовскими и теми, кто сейчас находится в местах лишения свободы, о которых мы сегодня вспоминали, немало миллиардов. Их от кормушки оттащили, они поиздержались, хочется вернуться и пополнить свои карманы. Но, я думаю, что если мы позволим им это сделать, они отдельными миллиардами уже не ограничатся, они всю Россию распродадут».

В январе 2011 года Немцов подал в Мосгорсуд иск о несоответствии действительности информации и оценки, приведённой Путиным. В феврале 2011 года иск был отклонён, причём в ходе досудебного слушания представитель Путина в суде в качестве аргумента предъявила ряд публикаций о противоправной деятельности истцов, в числе которых была распечатка из Википедии. Судья Татьяна Адамова указала, что вопрос о том, чего хотят оппозиционеры, «касался не персонально личности Немцова Б. Е., Рыжкова В. А. и Милова В. С., а носил обобщающий характер и был направлен на выяснение общего отношения Путина В. В. к деятельности определённой группы лиц, ранее имевшей непосредственное отношение к осуществлению госвласти в РФ». «Фамилии Немцова, Рыжкова и Милова употреблены не в качестве имён собственных, а исключительно в нарицательном значении этих фамилий для обозначения определённого класса политических деятелей».

Борис Немцов так отреагировал на решение суда:

… решение Савёловского суда знаковое и прецедентное. Теперь фраза «Путин вместе с Ротенбергами, Тимченко и Ковальчуками поураганили в нулевые, утащили немало миллиардов, а теперь боятся оторваться от кормушки и цепляются за власть любой ценой» не может оскорблять честь и достоинство Путина и компании. Ибо все вышеупомянутые персонажи — имена нарицательные. Приобщение интернет-мусора к материалам дела также прецедентно. Теперь в качестве доказательства того, что «Путин — вор» можно набрать в Яндексе эту фразу. Оказывается, по этому запросу вы найдёте 2 миллиона сообщений. Все их можно приобщать к материалам любого дела.

Арест 31 декабря 2010

Немцов был задержан 31 декабря 2010 года после окончания согласованного с московскими властями митинга на Триумфальной площади в рамках кампании «Стратегия-31». Постановлением мирового судьи Тверского района Москвы Боровковой О. Ю. Немцов признан виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного частью 1-й статьи 19.3 КоАП РФ (неповиновение законному распоряжению или требованию сотрудника милиции, военнослужащего либо сотрудника органа или учреждения уголовно-исполнительной системы в связи с исполнением ими обязанностей по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, а равно воспрепятствование исполнению ими служебных обязанностей), назначено наказание в виде административного ареста на срок 15 суток.

По мнению Людмилы Алексеевой, присутствовавшей на суде, а также заявлениям многочисленных свидетелей задержания Бориса Немцова, обвинения в его адрес были сфальсифицированы, а решение суда неправосудно. Людмила Алексеева в эфире Эха Москвы заявила, что правозащитники отныне начнут привлекать к суду сотрудников милиции, дающих ложные показания на судах над участниками гражданских митингов и демонстраций.

4 января 2011 года международная правозащитная организация «Международная амнистия» признала Бориса Немцова узником совести. Узниками совести были также признаны Илья Яшин и Константин Косякин, задержанные и впоследствии осуждённые вместе с Борисом Немцовым.^{[нет в источнике]}К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В июле 2014 года Европейский суд по правам человека признал, что в отношении Немцова была нарушена статья 11 Европейской конвенции о правах человека, которая гарантирует свободу собраний. Суд счёл, что административное задержание Немцова и его арест были незаконными и преследовали цели, не связанные с теми основаниями лишения свободы, на которые ссылались власти. Суд постановил выплатить Немцову компенсацию в размере 28,5 тысяч евро (26 тысяч за моральный вред и 2,5 - возмещение судебных издержек).

Митинги «за честные выборы»

Немцов вошёл в оргкомитет серии митингов против фальсификаций на выборах в Госдуму 10 и 24 декабря 2011 года. Позже портал Life News выложил в открытый доступ телефонные переговоры Немцова, в которых он обсуждал свои разногласия с другими членами оргкомитета, в частности, с Евгенией Чириковой, при этом в телефонных переговорах Немцов использовал обсценную лексику. 20 декабря портал Life News опубликовал новые тайные переговоры Немцова, с комментариями «чтобы избежать обвинений в фальсификации и монтаже аудиозаписей». В итоге сервера сайта не выдержали столь мощного наплыва посетителей и обрушились, однако быстро были восстановлены. После разразившегося скандала Немцов извинился перед всеми, кого могли задеть его телефонные разговоры. Он сообщил, что готовит против LifeNews иск о вторжении в его частную жизнь, а также призвал граждан выйти на митинг 24 декабря. В дальнейшем о подаче иска в прессе не сообщалось.

К митингу 15 сентября 2012 года Немцов совместно с Сергеем Удальцовым, лидером «Левого Фронта» разработали проект резолюции митинга, который кроме предыдущих требований, содержал согласованную позицию по социально-экономическим требованиям российской оппозиции.

22 октября 2012 года на выборах Координационного совета оппозиции (КСО) по общегражданскому списку занял 16-е место, набрав 24 тыс. голосов.

Немцов и «список Магнитского»

Немцов с 2010 года активно занимался продвижением принятия в Европейском союзе и США «списка Магнитского», вводящих персональные санкции в отношении лиц, ответственных за нарушение прав человека и принципа верховенства права. 16 ноября 2010 Немцов выступил в Конгрессе США на вечере памяти Сергея Магнитского после сенатора Кардина, автора законопроекта. Немцов предложил одновременно с принятием списка отменить в отношении России устаревшую поправку Джексона-Веника.

16 февраля 2012 года Немцов передал депутату Европарламента, инициатору резолюции «О верховенстве закона в России» Кристине Оюланд, «список Немцова», как дополнение к «списку Магнитского» и «списку Ходорковского». В списке фигурирует 11 фамилий: от Владимира Путина до Василия Якеменко.

6 июля 2012 года Немцов и Гарри Каспаров передали лидеру фракции Республиканской партии в Конгресс США дополнения к «списку Магнитского», где фигурируют глава ЦИК Владимир Чуров и глава Следственного комитета Александр Бастрыкин, а также ряд судей и сотрудников правоохранительных органов. По мнению депутата Госдумы Евгения Фёдорова, правительство США даёт возможность российской оппозиции инициировать включение в список новых лиц, что позволяет влиять извне на внутренние структуры Российской Федерации. Немцов может предлагать новые кандидатуры на включение в «список Магнитского» через неправительственную организацию.

16 ноября 2012 года Палата представителей Конгресса США одобрила принятие «списка Магнитского» и отмену поправки Джексона-Веника. Поддержать законопроект приехали Немцов и Владимир Кара-Мурза мл., где перед заседанием встретились с лидером большинства Палаты представителей Эриком Кантором, председателем комитета по иностранным делам Илеаной Рос-Лейтинен, сенатором Джоном Маккейном.

Уголовное дело (2012)

25 августа 2012 года стало известно, что против Немцова заведено уголовное дело по статье 116 УК РФ (нанесение побоев). Его обвиняли в нападении на блогера и активиста прокремлёвского молодёжного движения Максима Перевалова в феврале 2012 года. Перевалов преследовал Немцова в аэропорту Домодедово. В марте 2011 года в сети появилось видео, на котором Перевалов пристаёт с вопросами к пассажиру аэроэкспресса Москва—Домодедово, перепутав его с Немцовым. 8 октября 2012 года мировой суд Домодедова во второй раз прекратил рассмотрение уголовного дела против Немцова.

Ярославская областная дума

В июле 2013 года стало известно, что партия РПР-ПАРНАС, в коалиции с Партией 5 декабря и партией «Народный альянс», примет участие в выборах в Ярославскую областную думу, которые прошли 8 сентября 2013 года по смешанной системе. Список возглавил Борис Немцов. Избирательная кампания проходила на фоне возбуждения уголовного дела, ареста мэра Ярославля Евгения Урлашова и снятия с выборов списка партии «Гражданская платформа». «Хватит грабить Ярославль!» и «Свободу Евгению Урлашову!» стали главными лозунгами избирательной кампании списка РПР-ПАРНАС. Предвыборная агитация проходила в формате «пожми тысячи рук» — проводились встречи с избирателями во дворах, на рынках, спортивных мероприятиях, устанавливались агитационные кубы.

По результатам выборов партия РПР-ПАРНАС преодолела пятипроцентный барьер и получила один мандат в Ярославской областной думе. 25 сентября 2013 года Немцов официально стал депутатом на профессиональной постоянной основе Ярославской областной думы, где вошёл в комитет по бюджету, налогам и финансам, и в комитет по законодательству, вопросам государственной власти, местного самоуправления,.

После выборов Следственный комитет Ярославской области начал проверку в отношении Немцова по двум статьям Уголовного кодекса РФ: «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности» и «Нанесение побоев». В первом случае следователи проверяют на экстремизм фразу «освобождение страны от жуликов и воров мы начнём с Ярославской области» из выступления Немцова на митинге в поддержку Евгения Урлашова. Во втором случае ведётся проверка по инциденту на том же митинге, когда активист движения «Сталь» Артём Козлов бросил в Немцова яйцами, после чего политик, по словам Козлова, ударил его так, что тот провёл неделю в больнице с сотрясением мозга.

10 октября 2013 года Немцов выступил с инициативой реконструкции сквера на территории Ярославского Государственного университета им. Демидова и придания ему имени Анны Политковской, известной политической журналистки, убитой семь лет назад. 16 октября 2013 года Комитет Ярославской областной думы по ЖКХ и энергетике поддержал законопроект депутата Немцова о замораживании коммунальных тарифов.

13 ноября 2013 года Немцов выложил на своей странице в Фейсбуке свидетельство о регистрации прав на недвижимость — для работы в Ярославской областной думе он приобрёл квартиру за 5 миллионов рублей в центре Ярославля.

Крымский кризис. Вооружённый конфликт на востоке Украины

Во время крымского кризиса подверг резкой критике Россию за её внешнюю политику по отношению к Украине. Участник конгресса «Украина — Россия: диалог», прошедшего 24-25 апреля 2014 года в Киеве.

В сентябре 2014 г. подписал заявление с требованием «прекратить агрессивную авантюру: вывести с территории Украины российские войска и прекратить пропагандистскую, материальную и военную поддержку вооружённым сторонникам самопровозглашённых ДНР и ЛНР».

В октябре 2014 года после того, как президент РФ Владимир Путин принял решение отвести военных, проходивших учения в Ростовской области летом 2014 года, Немцов заявил, что «проект Новороссия закрыт» и итоги этого «ужасны».

Немцов и исламисты

В 2007 году Немцов в интервью журналу «Эксперт» посетовал, что все меры президента Путина (материнский капитал) нацелены на увеличение рождаемости преимущественно в регионах, населённых мусульманами, а это, по мнению политика, нарушит национальный баланс, что «смертельно опасно для будущего России». Данное заявление стало поводом к тому, что авторитетные представители мусульманского мира обвинили Немцова в исламофобии. В интервью IslamNews Борис заявил, что его неправильно поняли и что он «не может быть исламофобом, так как любит своих детей» (мать старшей дочери Жанны — татарка).

После расстрела исламскими террористами в январе 2015 года в Париже карикатуристов из французского журнала Charlie Hebdo Немцов в блоге на сайте «Эхо Москвы» 9 января оправдывал сатирическое творчество художников, подчёркивая, что «сатира, даже издевательская, грехом не является». Там же выразил мнение, что «ислам находится в средневековье», а случившееся охарактеризовал как «исламскую инквизицию». 9 января, спустя день после того, как Рамзан Кадыров критически отозвался о Михаиле Ходорковском и Алексее Венедиктове из-за поддержки ими карикатуристов редакции Charlie Hebdo, Немцов написал на своей странице в Facebook, что «Кадыров своими угрозами в адрес Венедиктова грубейшим образом нарушает 144 ст УК России „Воспрепятствование законной деятельности журналистов“. По этой статье Рамзану грозит два года отсидки… Рамзан своими угрозами уже всех достал, но он уверен, что Путин его в обиду не даст, потому и наглеет с каждым днём.»

8 марта 2015 года Кадыров выразил мнение, что убийство Немцова могло произойти из-за его неосторожных высказываний о мусульманах.

Подозреваемый в убийстве лейтенант батальона МВД Чечни Заур Дадаев, действующий под патронатом Р. Кадырова, на допросах в марте 2015 года заявил следствию, что Немцова убили за негативные высказывания о мусульманах, проживающих в России, а также об исламе в целом. Согласно показаниям Дадаева, убийство Немцова было спланировано из-за «оскорбления ислама».

Убийство

27 февраля 2015 года в 23:31 по московскому времени в начале Большого Москворецкого моста у Васильевского спуска Борис Немцов был застрелен из пистолета неизвестными киллерами четырьмя выстрелами в спину.

Прощание и похороны

Прощание с Борисом Немцовым состоялось в Сахаровском центре 3 марта. После отпевания в храме Архангела Михаила в Тропарёве он был похоронен на Троекуровском кладбище.

Память

Внешние видеофайлы
Шествие памяти Бориса Немцова через год после убийства (Москва, 27 февраля 2016 г.)
	[youtube.com/watch?v=DcTjxmEqLH0 видеорепортаж на сайте YouTube (17 мин.)]

1 марта 2015 года в Москве прошло шествие памяти Бориса Немцова, на которое, по данным организаторов, пришло 50000 человек, по данным полиции — 21000 человек.

После гибели Немцова сторонники политика предложили назвать Большой Москворецкий мост в его честь Немцов мост и установить памятник оппозиционеру. Власти Москвы отказались увековечивать память Немцова.

9 октября 2015 года в Москве активисты открыли памятник Немцову на его могиле на Троекуровском кладбище. Акцию приурочили к его дню рождения. Гранитный памятник изображает часть Большого Москворецкого моста в Москве возле Кремля, на котором Немцов был убит 27 февраля 2015 года. Возле надписи «Немцов» — пять отверстий, напоминающих: политика застрелили пятью пулями.

27 февраля 2016 года в Москве состоялось шествие памяти Немцова, в котором, по данным организаторов, приняло участие примерно 24 тысячи человек, по данным полиции — 7,5 тысяч человек, среди принявших участие в шествии — Илья Яшин, Владимир Кара-Мурза младший и Михаил Касьянов. Памятные шествия прошли также и в других городах России — в Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Воронеже, Ярославле, Кемерове, Новосибирске, а также в ряде зарубежных городов — в Киеве, Вильнюсе и в других городах.

Доходы и личное состояние

В 1999 году на вопрос о доходах и налогах ответил, что зарабатывает много — до 20 тыс. долларов в месяц и налоги платит исправно. По его подсчётам, на его налоги 1998 года можно было бы содержать среднюю школу.

В октябре 2008 года Немцов заявил, что из-за кризиса в России потерял много денег. По словам Немцова, он «всегда был патриотом и вложился в российский фондовый рынок».

В 2009 году было опубликовано сообщение избирательной комиссии города Сочи о доходах и собственности Немцова. Согласно этому сообщению:

• общая сумма доходов Немцова за 2008 год составила 183,4 млн рублей;
• источниками доходов Немцова за 2008 год являлись: Фонд социальной поддержки гражданского общества, фонд «Общественных программ», доходы от вкладов ОАО «Альфа-Банк», доходы от операций купли-продажи ценных бумаг ОАО «Альфа-Банк»;
• на счетах в банках находились денежные средства на сумму 93,2 млн рублей;
• в собственности Немцова находились акции нескольких десятков российских компаний.

В 2013 году, будучи депутатом Ярославской областной думы, Немцов задекларировал годовой доход в размере 17622521 рублей, что сделало его вторым по объёму доходов депутатом облдумы. Также в его собственности находились несколько квартир.

Личность

Политическая позиция

Был антикоммунистом и активным сторонником захоронения останков Ленина: «У нас специфическая страна, на неё распространяются мистические законы, и у многих людей есть мнение, что пока Ленина не похоронят — ничего хорошего в России произойти не может».

В 1991—1992 годах, будучи губернатором, подвергал критике деятельность Егора Гайдара, называя его реформы «вялотекущей шизофренией». В ответ на предложение Гайдара Немцову уйти в отставку после очередной критики в свой адрес Немцов ответил «Не Гайдар меня назначал».

Оценивал деятельность чилийского диктатора Аугусто Пиночета следующим образом:

Пиночет — диктатор. На его совести — тысячи убитых чилийцев и огромное количество репрессированных… Но Пиночет — уникальный диктатор. Он проводил очень важные либеральные экономические реформы… Аугусто Пиночет свято верил в частную собственность и в конкуренцию, и при нём частные компании заняли достойное место в бизнесе, а экономика росла и при нём, и после него…

Увлечения и привычки

Среди увлечений Немцова называли виндсерфинг и теннис, теннисом он увлекался с 1979 года.

Свободно владел английским языком. Как отмечал Немцов в своей книге «Провинциал», держал дома кошку: «очень даже блудливая кошка, милое и неглупое существо».

Произведения

Книги

Немцов — автор трёх автобиографических книг: «Провинциал» (1997), «Провинциал в Москве» (1999) и «Исповедь бунтаря» (2007).

Экспертные доклады

Путин. Итоги

Брошюра вызвала критику со стороны ряда политических экспертов, политологов и журналистов, которые среди мотивов Немцова назвали материальную заинтересованность.

Так, политолог Андраник Мигранян считает, что в тексте «просматривается попытка ответить Путину и сегодняшней политической элите на то, что они жёстко критикуют 1990-е годы со всем тем олигархическим беспределом».

Политолог Алексей Мухин отмечал: «Для Немцова это возможность удержаться на плаву после проигранных парламентских выборов, после его отказа от участия в президентской кампании под позорным для политика предлогом — не нашёл денег»^{[неавторитетный источник? 3247 дней]}.

Лужков. Итоги

Немцов также является автором брошюры «Лужков. Итоги». В брошюре рассматривались 17 лет пребывания Ю. М. Лужкова на посту мэра Москвы; был дан анализ главных проблем Москвы, таких как преступность, экология, ЖКХ. Особое место в докладе занимал анализ коррупции в Москве. Автор со ссылками на опубликованные решения мэра и открытые источники сделал попытку доказать коррупционную связь между Лужковым и его женой Еленой Батуриной. Немцов, в частности, утверждал: «Коррупция в Москве пронизывает практически все сферы жизнедеятельности, от взяток высокопоставленным должностным лицам до вымогательства милиционеров и взяток за устройство детей в детские сады, школы, ВУЗы, за лечение в поликлиниках и больницах. По сути, коррупция в Москве перестала быть проблемой, а стала системой».

После выхода брошюры Лужков и Правительство Москвы подали в суд на Немцова и газету «Коммерсантъ» с требованием опровержения шести фрагментов из доклада. Суд в итоге потребовал опровержения одного фрагмента доклада из шести: «Для многих москвичей давно не секрет, что коррупцией пронизаны все уровни московской власти. Нам очевидно, что тлетворный для московских чиновников пример — Ю. Лужков и его жена» и обязал Немцова и газету «Коммерсант» выплатить последнему 500 тыс. рублей. Пять других фрагментов судом были сочтены не подлежащими опровержению, поскольку они либо не содержали в себе сведений об истцах, либо не содержали смысловой привязки к истцам, либо не содержали сведений о фактах нарушения истцами норм морали и законодательства (требования статьи 152 ГК РФ). 22 июня 2010 года Борис Немцов вместе с издательским домом «Коммерсантъ» подали в Европейский суд по правам человека жалобу, которая касается решения московских судов по иску мэра Юрия Лужкова к Борису Немцову и ИД «Коммерсант». «Мы с „Коммерсантом“ считаем, что московские суды и правительство Москвы нарушили три статьи Конституции — шестую, десятую и восемнадцатую», — пояснил Немцов.

После выхода брошюры Батурина и ЗАО «ИНТЕКО» в суде потребовали опровергнуть пять фрагментов из доклада «Лужков. Итоги». В итоге суд решил, что опровержению подлежит один фрагмент из пяти,. Четыре других фрагмента не содержали в себе сведений об истцах и следовательно не подлежали опровержению согласно статье 152 Гражданского кодекса РФ. Федеральный арбитражный суд Московского округа 20 октября 2010 года полностью отклонил иск «Интеко» к Немцову. Высший арбитражный суд РФ подтвердил это решение 15 марта 2011 года.

Путин. Итоги. 10 лет

14 июня 2010 года Немцов и Владимир Милов представили свой новый доклад о В. В. Путине — «Путин. Итоги. 10 лет». В отличие от доклада «Путин. Итоги», изданного тиражом 5000 экземпляров, данный доклад рассчитан на массового читателя и издан тиражом в один миллион. Основное внимание в докладе уделяется темам коррупции, депопуляции, социальному неравенству, ситуации в экономике и положению на Кавказе.

Доклад распространяется на пикетах, митингах и других акциях движения «Солидарность».

Путин. Коррупция

В марте 2011 лидеры Партии народной свободы представили независимый экспертный доклад «Путин. Коррупция» о коррупции в окружении Владимира Путина. Составителями доклада являются сопредседатели партии Владимир Милов, Немцов и Владимир Рыжков, а также пресс-секретарь движения «Солидарность» Ольга Шорина.

В докладе рассказано об обогащении Путина и его друзей, в том числе о 26 дворцах и пяти яхтах, которыми пользуются Путин и Медведев.

Издание ведётся на народные средства. Для этого в системе «Яндекс.Деньги» открыт специальный счёт. Контроль за ним осуществляется Наблюдательным советом, куда входят главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов, журналист Олег Кашин, экономист Ирина Ясина, сценарист и блогер Олег Козырев. За месяц, с 28 марта по 29 апреля 2011 года, было собрано 1 838 209 рублей.

13 апреля был проведён аукцион на выбор типографии. Победила типография, предложившая наименьшую цену за печать одного экземпляра, — 4 рубля 5 копеек. На собранные за первый месяц средства удастся напечатать 440 тысяч экземпляров.

Доклад также размещён на специальном сайте Путин. Итоги. Кроме текста доклада там рассказано, как можно поучаствовать в издании, размещены новости и отчёт о поступлении средств. На этом же сайте имеются и другие доклады о Путине.

Широкая раздача доклада началась с июня 2011 года. Доклад распространяют активисты «Солидарности» и Партии народной свободы.

Путин. Жизнь раба на галерах. Дворцы, яхты, автомобили, самолёты и другие аксессуары

В августе 2012 года Немцов в соавторстве с Леонидом Мартынюком презентовал доклад «Жизнь раба на галерах. Дворцы, яхты, автомобили, самолёты и другие аксессуары». По информации авторов доклада, в распоряжении Путина находится 20 дворцов и вилл, из них девять резиденций появились за последние 12 лет. В авиапарк главы государства, по подсчётам авторов доклада, входит 43 самолёта и 15 вертолётов стоимостью 1 млрд долларов. Флотилия президента включает четыре судна общей стоимостью 3 млрд руб. В докладе содержатся утверждения, что 11 экземпляров часов, с которыми на руке Путин появлялся на публике, стоят 22 млн руб., а это составляет шесть годовых зарплат главы государства. По мнению компроматчиков, если данные хронометры являются подарками, то сведения о них должны содержаться в ежегодной декларации Путина, чего сделано не было. Авторы доклада делают вывод, что теряющий популярность Путин «маниакально цепляется за власть», причиной этого является атмосфера богатства и роскоши, к которой привык президент, образ жизни которого сравнивают с жизнью монархов стран Персидского залива. Реагируя на доклад, 31 августа 2012 года пресс-секретарь Путина Д.Песков сообщил, что всё имущество, перечисленное в нём, наличествует, но лично Путину не принадлежит, а находится в собственности государства.

Зимняя Олимпиада в субтропиках

30 мая 2013 года Немцов в соавторстве с Леонидом Мартынюком презентовал доклад «Зимняя Олимпиада в субтропиках». По мнению авторов, Зимняя Олимпиада в Сочи стала одной из главных афер в современной истории России. Авторы отмечают выбор неудачного места для проведения Зимней Олимпиады с субтропическим климатом; необоснованно большие расходы на Олимпиаду — более 50 млрд долларов и, соответственно, масштабные хищения государственных средств; губительное влияние на окружающую среду, вызванное строительством олимпийских объектов; бессмысленность возведённых объектов после Олимпиады и невозможность их использования по назначению. В своём докладе Немцов отмечает непрозрачность процедур при строительстве олимпийских объектов, отсутствие общественного контроля, закрытость информации о стоимости объектов.

По мнению Немцова, цель этого доклада — добиться расследования преступлений, совершённых при строительстве олимпийских объектов. По его словам, из 27 уголовных дел, возбуждённых по фактам хищений олимпийских средств, ни одно не доведено до суда. На презентации доклада в Сочи Борис Немцов заявил: «Когда Олимпиада строится на крови, на пытках, уже невозможно делать вид, что всё хорошо. Даже Жаку Рогге будет очень трудно покрыть этот факт, и сделать вид, что всё в порядке».

Доклад издан тиражом 5000 экземпляров.

В сентябре 2013 года Немцов выступил с призывом к лидерам Европейского союза бойкотировать Олимпиаду в Сочи, пока не будут освобождены российские политзаключённые.

Другие доклады

Борисом Немцовым и Владимиром Миловым были также подготовлены следующие доклады:

• «Путин и „Газпром“» — сентябрь 2008 года
• «Путин и кризис» — февраль 2009 года
• «Сочи и Олимпиада» — апрель 2009 года

В мае 2015 года состоялась презентация доклада «Путин. Война», написанного по материалам Немцова его соратниками.

Награды

• Медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени (10 марта 1995 года) — за заслуги перед государством, связанные с завершением первого этапа чековой приватизации
• Благодарность Президента Российской Федерации (12 августа 1996 года) — за активное участие в организации и проведении выборной кампании Президента Российской Федерации в 1996 году.
• наградное оружие — пистолет Макарова
• Медаль «За укрепление боевого содружества» (Министерство обороны России, 2001 год)
• Орден святого благоверного князя Даниила Московского I степени (РПЦ, 1996 год) — за вклад в государственное строительство.
• Орден Свободы (Украина, 2 марта 2015 года, посмертно) — за выдающиеся личные заслуги в развитии демократии, отстаивании конституционных прав и свобод человека и гражданина, самоотверженную общественно-политическую деятельность
• Орден князя Ярослава Мудрого V степени (Украина, 19 августа 2006 года) — за весомый личный вклад в развитие международного сотрудничества, укрепление авторитета и положительного имиджа Украины в мире, популяризацию её исторических и современных достижений
• Почётный знак Законодательного Собрания Нижегородской области «За заслуги» (26 марта 2009 года)
• Премия Сергея Магнитского (Лондон, 2015 год, посмертно)
• Премия Жана Рэя (2015 год, посмертно)

Семья и личная жизнь

Жена — Раиса Ахметовна. Дочь от этого брака — Жанна, журналист.

У Немцова — два ребёнка от журналистки Екатерины Одинцовой, с которой он познакомился в Нижнем Новгороде: сын — Антон (род. 1995), студент МФТИ, и дочь — Дина (род. 2002). Позднее Одинцова переехала в Москву, начала работать телеведущей.

Кроме того, у Немцова есть дочь Софья (2004) от его секретаря Ирины Королёвой, которая ранее работала в Администрации Президента РФ. Как пояснил сам Немцов в 2007 году, он не жил со своей женой Раисой, однако разводиться не собирался.

Как утверждает журналист и писатель Игорь Свинаренко, на 50-летнем юбилее Немцова присутствовали все его бывшие гражданские жёны и все его дети.

СМИ сообщали также о романах Немцова с уроженкой Карачаево-Черкесии Замирой Дугужевой, с сотрудницей Газпромбанка Екатериной Ифтоди.

Последняя возлюбленная Немцова и свидетельница его гибели — украинская модель Анна Александровна Дурицкая (род. 1991, Белая Церковь). Девушку связывали с политиком близкие отношения: по словам Дурицкой, она встречалась с Немцовым три года.

Своими друзьями называл Егора Гайдара и Анатолия Чубайса. Немцов увлекался теннисом, неоднократно играл с Борисом Ельциным.

Немцов жил в Москве на Малой Ордынке дом 3, в 2013 году стал владельцем квартиры в центре Ярославля, являлся владельцем автомобиля Range Rover.

Библиография

• «Провинциал» (1997)
• Немцов Б. «Исповедь бунтаря» (2007)
• Немцов Б., Милов В. [www.nemtsov.ru/docs/putin-itogi.pdf «Путин. Итоги» (независимый экспертный доклад)]. — М.: Новая газета, 2008. — 77 с. — ISBN 978-5-900504-84-4 (ошибоч.).
• Немцов Б., Милов В. [web.archive.org/web/20120303190240/www.milov.info/cp/wp-content/uploads/2008/09/putin-i-gazprom.pdf «Путин и Газпром» (независимый экспертный доклад)]. — М.: Техно М, 2008. — 58 с. — ISBN 978-5-900504-84-1
• Немцов Б., Милов В. [www.grani.ru/Politics/Russia/m.147764.html «Путин и кризис» (независимый экспертный доклад)]. — М.: Новая газета, 2009. — 32 с. — ISBN 978-5-91147-005-0
• Немцов Б. [www.nemtsov.ru/?id=705916 «Лужков. Итоги» (независимый экспертный доклад)] (2009). За некоторые факты в этой брошюре Б. Немцов выплатил Ю. Лужкову 500 тыс. рублей по решению суда
• Немцов Б., Милов В. [web.archive.org/web/20130731193722/files.putin-itogi.ru/Putin-Itogi-10let.pdf Независимый экспертный доклад «Путин. Итоги. 10 лет»]. — Москва: 2010. — 48 с..
• «Путин. Война» (2015)

Научные работы

• Котюсов A. Н., Немцов Б. Е. [www.akzh.ru/pdf/1991_1_123-129.pdf Акустический «лазер»] (рус.) // Акустический журнал. — М.: Наука, 1991. — Т. 37, вып. 1. — С. 123-129. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0320-7919&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0320-7919].
• Nemtsov, B.E. [www.ingentaconnect.com/content/dav/aaua/1996/00000082/00000001/art00010 Coherent Mechanism of Sound Generation in Vapour Condensation]. — «Acta Acustica united with Acustica», Volume 82, Number 1, January/February 1996.

Ссылки на публикации в США:

• [adsabs.harvard.edu/cgi-bin/nph-abs_connect?db_key=AST&db_key=PHY&db_key=PRE&qform=PHY&arxiv_sel=astro-ph&arxiv_sel=cond-mat&arxiv_sel=cs&arxiv_sel=gr-qc&arxiv_sel=hep-ex&arxiv_sel=hep-lat&arxiv_sel=hep-ph&arxiv_sel=hep-th&arxiv_sel=math&arxiv_sel=math-ph&arxiv_sel=nlin&arxiv_sel=nucl-ex&arxiv_sel=nucl-th&arxiv_sel=physics&arxiv_sel=quant-ph&arxiv_sel=q-bio&aut_logic=OR&author=Nemtsov,+B.&ned_query=YES&sim_query=YES&start_mon=&start_year=&end_mon=&end_year=&ttl_logic=OR&title=&txt_logic=OR&text=&nr_to_return=200&start_nr=1&jou_pick=ALL&ref_stems=&data_and=ALL&group_and=ALL&start_entry_day=&start_entry_mon=&start_entry_year=&end_entry_day=&end_entry_mon=&end_entry_year=&min_score=&sort=SCORE&data_type=SHORT&aut_syn=YES&ttl_syn=YES&txt_syn=YES&aut_wt=1.0&ttl_wt=0.3&txt_wt=3.0&aut_wgt=YES&obj_wgt=YES&ttl_wgt=YES&txt_wgt=YES&ttl_sco=YES&txt_sco=YES&version=1 ADS NASA]
• [catalog.loc.gov/cgi-bin/Pwebrecon.cgi?Search_Arg=Nemt︠s︡ov,+Boris&Search_Code=GKEY^*&PID=9R6ZL3O9h6mMJEf3KNsO-_0Bw1Rk&SEQ=20130919110941&CNT=10&HIST=1 Библиотека Конгресса США]
• [catalog.loc.gov/cgi-bin/Pwebrecon.cgi?Search_Arg=Nemt︠s︡ov,+Boris&Search_Code=GKEY^*&PID=9R6ZL3O9h6mMJEf3KNsO-_0Bw1Rk&SEQ=20130919110941&CNT=10&HIST=2 Библиотека Конгресса США]

Фильмография

Документальные фильмы

• 2012 — Срок — режиссёры Алексей Пивоваров, Павел Костомаров и Александр Расторгуев.
• 2015 — Мой друг Борис Немцов — режиссёр Зося Родкевич.

Художественные фильмы

• 2011 — Звёздный ворс

См. также

• Один на один (телепередача)
• Солидарность (движение)
• Партия народной свободы
• Путин должен уйти

Ссылки

• [www.nemtsov.ru/ Официальный сайт Бориса Немцова]
• [www.youtube.com/user/leonidmart Ложь путинского режима : видеоканал, основанный Борисом Немцовым]
• Немцов, Борис — статья в Лентапедии. 2012 год.
• [echo.msk.ru/guests/127/ Б. Е. Немцов на сайте радиостанции Эхо Москвы]
• [uionv.com/nemtsov Борис Немцов vs Владимир Путин — видеозаписи]
• Илья Азар. [meduza.io/feature/2014/11/21/gertsen-nam-by-ne-prostil Герцен нам бы не простил] Meduza, 21.11.2014.
• Светлана Сухова. [kommersant.ru/doc/2682574 «При карьерном росте не должно тошнить»] Огонёк, № 9 от 09.03.2015.
• [www.rusolidarnost.ru/leaders/boris-nemtsov-memory Мемориальная страница Бориса Немцова на сайте движения «Солидарность»]
• [www.economist.com/news/obituary/21645708-boris-nemtsov-leader-russias-reformers-was-shot-dead-february-27th-aged-55-ruler «Obituary: Boris Nemtsov. The ruler who never was»]  (англ.) — некролог в журнале The Economist

Отрывок, характеризующий Немцов, Борис Ефимович

Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов апшеронцев, и что то сказал ему.


Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
– Вы ранены? – спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.
– Раны не здесь, а вот где! – сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих. – Остановите их! – крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»


На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.


На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.