Вышеславцев, Борис Петрович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Б. П. Вышеславцев»)
Перейти к: навигация, поиск
Борис Петрович Вышеславцев
Дата рождения:

3 (15) октября 1877(1877-10-15)

Место рождения:

Москва, Российская империя

Дата смерти:

5 октября 1954(1954-10-05) (76 лет)

Место смерти:

Женева, Швейцария

Научная сфера:

Философия

Место работы:

Московский университет
Религиозно-философская академия
Свято-Сергиевский православный богословский институт

Учёная степень:

магистр права

Учёное звание:

профессор

Альма-матер:

Московский университет

Научный руководитель:

П. И. Новгородцев

Известные ученики:

С. А. Ахманов

Известен как:

философ, религиозный мыслитель

Бори́с Петро́вич Вышесла́вцев (3 (15) октября 1877 [1], Москва, Россия — 5 октября 1954 , Женева, Швейцария) — русский философ, религиозный мыслитель.





Биография

Родился в семье присяжного поверенного Московской судебной палаты, кандидата права Петра Александровича Вышеславцева. В 1895 году с отличием закончил 3-ю московскую гимназию и поступил на юридический факультет Московского университета, после окончания которого в 1899 году начал вести адвокатскую практику. «Цивилистическая практика очень его тяготила. Через три года он отошёл от юристов-дельцов и весь сосредоточился на научно-философской работе» [2]. Стал членом кружка П. И. Новгородцева, под руководством которого начал готовиться к профессорскому званию в области философии. В 1908 году сдал магистерский экзамен и был командирован за границу, где без перерыва провёл три года, в Марбурге посещал лекции Г. Когена и П. Наторпа, тесно общался с Н. Гартманом, работал в библиотеках Гейдельберга, Рима, Парижа. Затем, с перерывами, жил за границей ещё два года.

По возвращении в Россию Вышеславцев с 1911 года читал лекции по истории философии права в Московском университете; в Коммерческом институте и в университете Шанявского читал общую теорию права, историю политических учений и государственное право.

В 1914 году Вышеславцев защитил магистерскую диссертацию на тему «Этика Фихте. Основы права и нравственности в системе трансцендентальной философии», которая была издана в виде книги. С 1917 года — профессор философии права Московского университета. После революции он участвовал в работе Вольной академии духовной культуры в Москве, где сблизился с Н. А. Бердяевым.

Эмиграция

Из письма Вышеславцева в Берлин профессору А. С. Ященко, издателю «Новой русской книги» от 5 октября 1922 г.:

Я собираюсь отсюда уехать и слышал, что Вы организуете университет в Берлине. Если да, то имейте меня в виду в первую очередь и берегите для меня кафедру […]. Если это неверно, то напишите, что Вы могли бы для меня устроить и не мог ли бы я существовать писательством. Однако сведения об этом здесь крайне неблагоприятны. […] Жизнь здесь физически оч[ень] поправилась, но нравственно невыносима для людей нашего миросозерцания и наших вкусов. Едва ли в Берлине Вы можете есть икру, осетрину и ветчину и тетерок и пить великолепное удельное вино всех сортов. А мы это можем иногда, хотя и нигде не служу […]. Зарабатывать здесь можно много и тогда жить материально великолепно, но — безвкусно, среди чужой нации, в духовной пустоте, а мерзости нравств[енного] запустения….[3]

В 1922 году Вышеславцев эмигрировал из России в Германию, в Берлин, где до 1924 года преподавал в основанной Н.А. Бердяевым «Религиозно-философской академии», затем вместе с Академией переехал в Париж. В 19271943 годах профессор Свято-Сергиевского православного богословского института в Париже, где преподавал историю новой философии и нравственное богословие. Принимал участие в организации издательства YMCA-Press (Париж). C 1925 года — один из редакторов религиозно-философского журнала «Путь».

Разрабатывал проблематику «философии сердца», антропологии, теории культуры. Его книга «Сердце в христианской и индийской мистике» (1929) — первая систематизирующая работа по православному пониманию проблемы.

Знакомство с К. Г. Юнгом привело Вышеславцева к увлечению психоанализом, что отразилось в его главном философском труде «Этика преображенного Эроса. Проблема Закона и Благодати» (1931).

Во время Второй мировой войны Вышеславцев переехал в Германию. Неприятие Вышеславцевым советской власти явилось причиной сотрудничества с нацистскими пропагандистскими оргаганами и публикации в антикоммунистических сборниках.[4][5] После войны, спасаясь от французского суда, он был вынужден перебраться в Швейцарию.[6]

В 1950-е годы сотрудничал с Народно-трудовым союзом (НТС).

Умер Вышеславцев в Женеве 5 октября 1954 года от «старческого» туберкулёза[7][8].

Сочинения

  • Вышеславцев Б. П. [relig-library.pstu.ru/modules.php?name=1119 Этика Фихте: Основы права и нравственности в системе трансцендентальной философии] // Учёные записки Императорского Московского Университета: Отдел юридический. — М.: Печ. Снегиревой, 1914. — Вып. 44.
  • Вышеславцев Б. П. [runivers.ru/philosophy/lib/book6247/146734/ Этика Фихте. Основы права и нравственности в системе трансцендентальной философии.] в форматах PDF и DjVu
  • Вышеславцев Б. П. Гарантии прав гражданина. — М., 1917.
  • Вышеславцев Б. П. Русская стихия у Достоевского. — Берлин, 1923.
  • Вышеславцев Б. П. Религия и безрелигиозность // [www.rp-net.ru/book/publications/problemy-russkogo-religioznogo-soznaniya/Problemy-russkogo-religioznogo-soznaniya.pdf Проблемы русского религиозного сознания: Сб. ст.] / Б. П. Вышеславцев, Н. А. Бердяев, Л. П. Карсавин, В. В. Зеньковский, С. Л. Франк, Н. О. Лосский, Н. С. Арсеньев. — Берлин: YMCA-Press, 1924. — С. 7—51. — 389 с.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/path/1/5/ Значение сердца в религии] // Путь. — 1925. — № 1. — С. 79—98.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/path/3/7/ Парадоксы коммунизма] // Путь. — 1926. — № 3. — С. 110 — 119.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/path/4/9/ Два пути социального движения] // Путь. — 1926. — № 4. — С. 127—138.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/path/5/14/ Наука о чудесах] // Путь. — 1925. — № 5. — С. 123 — 127.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/path/5/15/ Религиозно-аскетическое значение невроза] // Путь. — 1925. — № 5. — С. 128—130.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/path/8/10/ Балканские впечатления] // Путь. — 1927. — № 8. — С. 134—140.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/path/9/2/ Трагическая теодицея] // Путь. — 1928. — № 9. — С. 14—32.
  • Вышеславцев Б. П. Вера, неверие и фанатизм. — Париж-Варшава, 1928. — 30 с.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/path/14/5/ Кришнамурти. Завершение теософии] // Путь. — 1928. — № 14. — С. 91 — 107.
  • Вышеславцев Б. П. Сердце в христианской и индийской мистике. — Париж, 1929. — 78 с. (см. также: Вопросы философии. — 1990. — № 4);
  • Вышеславцев Б. П. Христианство и социальный вопрос. — Париж-Варшава, 1929. (2-е изд. 1962)
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/path/22/12 Asketismus. Schelderup 1929] // Путь. — 1930. — № 22. — С. 133—135.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/path/21/3 Внушение и религия] // Путь. — 1930. — № 21. — С. 63—75.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/path/22/13 Psychanalise de lArt par Charles Baudouin] // Путь. — 1930. — № 22. — С. 135—139.
  • [www.odinblago.ru/path/23/1/ Этика сублимации, как преодоление морализма] // Путь. — 1930. — № 23. — С. 3—24.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/path/26/8 Orient und Occident] // Путь. — 1931. — № 26. — С. 125—127.

  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/etika_erosa/ Этика преображенного эроса]. — Париж, 1931. — Т. I. Проблемы закона и благодати. — 274 с.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/path/34/1 Миф о грехопадении] // Путь. — 1932. — № 34. — С. 3—18.
  • Вышеславцев Б. П. [dostoevsky.gogolevka.ru/wp-content/uploads/2011/10/19.pdf Достоевский о любви и бессмертии] // Современные записки. — 1932. — № 50.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/noviy_grad/2/4/ Социальный вопрос и ценность демократии] // Новый Град. — 1932. — № 2. — С. 39 — 50.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/path/38/4_2 О нечувствии и непонимании трагизма (ответ В. Расторгуеву)] // Путь. — 1933. — № 38. — С. 82—83.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/path/39/9 С. Троцкий. Христианская философия брака] // Путь. — 1933. — № 40. — С. 72 — 77.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/path/40/8 N. Hartmann. Das Problem des geistigen Seins] // Путь. — 1933. — № 39. — С. 82 — 85.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/path/42/1 Проблема власти и её религиозный смысл] // Путь. — 1934. — № 42. — С. 3 — 21.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/path/43/8 Georges Gurvitch. L.] // Путь. — 1934. — № 43. — С. 78 — 82.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/path/49/3 Образ Божий в существе человека] // Путь. — Париж, 1935. — № 49. — С. 48 — 71.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/path/55/2 Образ Божий в грехопадении] // Путь. — 1938. — № 55. — С. 24 — 40.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/path/61/2/ Богооставленность] // Путь. — 1940. — № 61. — С. 15 — 21.
  • Вышеславцев Б. П. [marsexxx.com/lit/vysheslavcev-krizis_industrialnoy_kultury.htm Кризис индустриальной культуры]. — Нью-Йорк, 1953. — 350 с.
  • Вышеславцев Б. П. [www.odinblago.ru/filosofiya/visheslavcev/visheslavcev_vechnoe/ Вечное в русской философии]. — Нью-Йорк, 1955. — 296 с.
  • Вышеславцев Б. П. [web.archive.org/web/20060702011313/www.i-u.ru/biblio/archive/vihseslavcev_fil/ Философская нищета марксизма]. — Франкфурт-на-Майне, 1957. ([www.krotov.info/libr_min/03_v/vysh/eslavzev.htm копия книги]);
  • Вышеславцев Б. П. Сочинения. — М., 1995. (в книгу вошли работы: «Философская нищета марксизма» и «Кризис индустриальной культуры»).
  • Вышеславцев Б. П. [krotov.info/lib_sec/03_v/vysh/eslavzev.htm Русский национальный характер] // Вопросы философии. — 1995. — № 6. — С. 112—114. (Доклад, прочитанный на конференции в Риме в 1923 г. )

Напишите отзыв о статье "Вышеславцев, Борис Петрович"

Примечания

  1. [www.runivers.ru/philosophy/lib/authors/author64160/ Вышеславцев Борис Петрович Зеньковский В. В. История русской философии.]
  2. Сперанский В. Н. Памяти Б. П. Вышеславцева // Возрождение. — 1954. — № 36. — C. 197)
  3. Русский Берлин 1921—1923. По материалам архива Б. Н. Николаевского в Гуверовском институте. Под ред. Л. Флейшмана, Р. Хьюз, О. Раевская-Хьюз. — Paris: YMCA-Press; М.: Русский путь, 2003. — С. 238—239.
  4. Левицкий С. А. «Борис Петрович Вышеславцев» С. 6-7 (Из книги Вышеславцев Б. П. Сочинения / Сост. и прим. Сапов В. В. Вступ. статья Левицкий С. А. — М.:Раритет, 1995. — 461 с. — (Библиотека духовного возрождения). ISBN 5-85735-022-0 , ISBN 5-85735-012-3)
  5. Семёнов Ю. И.. [scepsis.ru/library/id_7.html О русской религиозной философии конца XIX — начала XX века] // Скепсис
  6. Яновский В. С. Поля Елисейские. — СПб., 1993. — С. 127—129, 167—168
  7. «Старческий» туберкулёз — туберкулёз лёгких у лиц пожилого и старческого возраста, выявленный у больных по достижении ими 50-летнего возраста
  8. Левицкий С. А. Б. П. Вышеславцев // Грани. — 1965. — № 57. — С. 164.

Литература

  • Гаврюшин Н. К. Б. П. Вышеславцев и его «философия сердца» // Вопросы философии. — 1990. — № 4. — С. 55—62.
  • Дворянов С. В. Проблема абсолюта и духовной индивидуальности в философском диалоге Н. О. Лосского, Б. П. Вышеславцева и С. Л. Франка : автореферат дис. … кандидата философских наук. — М.: ИФ РАН, 2000. — 23 с.
  • Зеньковский В. В., прот. Б. П. Вышеславцев как философ // Новый журнал. Нью-Йорк, 1955, кн. XL. — С. 249—261.
  • Кондратьев Е. А. Философия творчества Б. П. Вышеславцева : автореферат дис. … кандидата философских наук. — М., 1998. — 23 c.
  • Подушков Д. Л. Вышеславцев Борис Петрович (философ) // Краеведческий альманах «Удомельская старина». — № 7. — июнь 1998.
  • Сапов В. В. Вышеславцев, Борис Петрович // Русская философия. Словарь. — М.: Республика, 1995. — С. 105—106.
  • Мальцев С. Вышеславцев, Борис Петрович // Русская философия. Малый энциклопедический словарь. — М., 1995. — С. 113—115.
  • Вышеславцев, Борис Петрович (1877—1954) // Философы России XIX—XX столетий. Биографии. Идеи. Труды. — М., 1995. — С. 124—125.
  • Цвык В. А. Вышеславцев Б. П. // Культурология .Энциклопедия: в 2 тт. — М., 2007

Ссылки

  • [new.philos.msu.ru/fmu/vysheslavcev_boris_petrovich/ Биографическая справка]
  • [gnpbu.ru/Dates/2-7/Vysheslavtsev/vysheslavtsev.html Борис Петрович Вышеславцев. Биобилиографическая энциклопедия]

Отрывок, характеризующий Вышеславцев, Борис Петрович

В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.

Неожиданное известие о переходе французами Немана было особенно неожиданно после месяца несбывавшегося ожидания, и на бале! Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашел то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства. Возвратившись домой с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
Je suis, etc.
(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]


13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.
Лицо Мюрата сияло глупым довольством в то время, как он слушал monsieur de Balachoff. Но royaute oblige: [королевское звание имеет свои обязанности:] он чувствовал необходимость переговорить с посланником Александра о государственных делах, как король и союзник. Он слез с лошади и, взяв под руку Балашева и отойдя на несколько шагов от почтительно дожидавшейся свиты, стал ходить с ним взад и вперед, стараясь говорить значительно. Он упомянул о том, что император Наполеон оскорблен требованиями вывода войск из Пруссии, в особенности теперь, когда это требование сделалось всем известно и когда этим оскорблено достоинство Франции. Балашев сказал, что в требовании этом нет ничего оскорбительного, потому что… Мюрат перебил его:
– Так вы считаете зачинщиком не императора Александра? – сказал он неожиданно с добродушно глупой улыбкой.
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.


Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.