Станкович, Бранко

Бранко Станкович
Общая информация
Полное имя	Бpaнислав "Бpaнкo" Станковић
Родился
Гражданство
Рост	176 см
Вес	77 кг
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб
Карьера
Молодёжные клубы
1936—1939	Славия (Сараево)
Клубная карьера*
1939—1941	Славия (Сараево)
1941—1945	БСК
1946—1958	Црвена Звезда	195 (14)
Национальная сборная**
1946—1956	Югославия	61 (3)
Тренерская карьера
1960	Железничар (Сараево)
1963—1964	Олимпия (Любляна)
1964—1967	Войводина
1966	Югославия
1968—1973	АЕК
1973—1974	Арис
1975—1976	Порту
1976—1977	ПАОК
1977—1978	Войводина
1978—1981	Црвена Звезда
1982—1984	Фенербахче
1984—1986	Бешикташ
1986—1987	Фенербахче
1988—1989	Црвена Звезда
1989	Каршияка
Международные медали
Олимпийские игры
Серебро	Лондон 1948	футбол
Серебро	Хельсинки 1952	футбол
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Бранко Станкович (серб. Бpaнислав "Бpaнкo" Станковић; 31 октября 1921, Сараево, Королевство Югославия — 20 февраля 2002, Белград, Союзная Республика Югославия) — югославский футболист, правый защитник. Известен по выступлениям за «Црвену Звезду» и сборную Югославии. Двукратный призёр Олимпийских игр. После завершения карьеры футболиста, на протяжении 30 лет работал главным тренером в югославских, греческих и турецких клубах, некоторое время тренировал сборную Югославии.

Клубная карьера

В профессиональном футболе Станкович дебютировал в клубе «Славия», во время Второй мировой войны играл за «БСК». Основную и наиболее успешную часть своей карьеры провёл в послевоенные годы в «Црвене Звезде», за которую играл с 1946 по 1958 годы. Вместе с «Црвеной Звездой» Станкович стал 4-кратным чемпионом Югославии и 3-кратным обладателем кубка Югославии.

Карьера в сборной

В составе национальной сборной Станкович дебютировал в 1946 году, всего в составе сборной провёл 61 матч, в которых забил 3 гола. В составе сборной стал двукратным серебряным призёр Олимпийских игр. Был участником двух чемпионатов мира, 1950 и 1954 годов.

Тренерская карьера

После завершения карьеры футболиста Станкович стал тренером в клубе «Железничар», затем тренировал ряд югославских клубов, а с «Войводиной» становился чемпионом Югославии, в 1966 году некоторое время был одним из тренеров сборной Югославии. В 1963 году перебрался в греческий чемпионат с клубами из которого работал, с небольшим перерывом до 1977 года, а вместе с АЕКом побеждал в чемпионате. После греческого периода своей карьеры Станкович на несколько лет вернулся в Югославию, где дважды подряд стал чемпионом с «Црвеной Звездой». Под конец своей тренерской карьеры Станкович преимущественно работал с турецкими клубами и дважды с различными клубами становился чемпионом Турции.

Достижения

• Чемпион Сербии (2): 1942/43, 1943/44
• Чемпион Югославии (7): 1951, 1952/53, 1955/56, 1955/57, 1965/66, 1979/80, 1980/81
• Обладатель Кубка Югославии (3): 1948, 1949, 1950
• Чемпион Греции (1): 1970/71
• Чемпион Турции (2): 1982/83, 1985/86
• Обладатель Кубка Турции (1): 1982/83
• Серебряный призёр Олимпийских игр (2): 1948, 1952

Ссылки

• [www.national-football-teams.com/player/19914.html Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
• [worldfootball.net/player_summary/branko-stankovic Профиль на сайте worldfootball.net] (англ.)

Отрывок, характеризующий Станкович, Бранко

– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.