ВАЗ-2151 «Неоклассика»
| Тип(ы) кузова: | Универсал |
| Компоновка: | задний |
| Макс. скорость: | 165 км/ч |
| Грузоподъёмность: | 525 |
| Дизайнер: | Михаил Зубков |
ВАЗ-2151 — концепт-кар универсала, продемонстрированный на Московском международном автосалоне в 2002 году.
Планировалось, что эта машина заменит морально устаревшие модели ВАЗ-2105, ВАЗ-2104 и ВАЗ-2107. Машина была спроектирована на платформе автомобилей классической компоновки, её сборка осуществлялась бы на том же оборудовании, на котором выпускались Жигули, также часть узлов и агрегатов были позаимствованы у более современных выпускаемых моделей. Всё это до минимума сокращало затраты на производство и позволяло предложить потребителю автомобиль по весьма низкой цене.
Название
Первоначальное название проекта — «Стрежень», от которого в дальнейшем отказались в пользу «Неоклассики». Внутризаводской индекс модели также планировалось изменить на 2170 для седанов и 2171 для универсалов[1].
Экстерьер
По задумке дизайнеров, новая модель должна была во внешнем виде показать преемственность с «классикой». На первых макетах круглые головные фары и задняя оптика, а также некоторые элементы кузова подчёркивали сходство с ВАЗ-2102. Однако от этого решения впоследствии отказались, и собранный образец стал более похож на ВАЗ-2104[1].
Конструкция
Двигатель впрысковой 1,7 л. от Шевроле-Нивы, экологического класса Евро-3, вместе с модернизированной КПП от той же модели. Передняя подвеска Мак-Ферсон с треугольным рычагом и пружинно-амортизационной стойкой, задняя — неразрезной мост на продольных рычагах с тягой Панара. Рулевое управление — реечное, с нижнем расположением на подрамнике. Электроусилитель руля уже для базовой версии, оригинальной конструкции. Элементы салона заимствованы у Калины[2].
По габаритам Неоклассика намного больше универсала ВАЗ-2104, она растянута на 200 мм и шире на 60 мм, а по высоте почти сравнялась с минивэном — 1535 мм (прибавка в 92 мм). Багажник — 500 литров.
Критика проекта
Использование для изготовления Неоклассики оборудования тридцатилетней давности, а также некоторых узлов от устаревших моделей могло отрицательно повлиять на качество конечной продукции. Недостаточность собственных средств не позволила поставить модель на конвейер. В случае же удачного нахождения инвестора для организации серийного производства было бы неоправданно создавать автомобиль с использованием устаревших технических решений, целесообразней было создание принципиально новой модели[2].
Напишите отзыв о статье "ВАЗ-2151 «Неоклассика»"
Примечания
Ссылки
- [www.drive2.ru/users/yar1/blog/4062246863888230115 Загубленные проекты Автоваза]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий ВАЗ-2151 «Неоклассика»
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…
Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
