34-й смешанный авиационный корпус

Поделись знанием:
(перенаправлено с «ВВС 40 ОА»)
Перейти к: навигация, поиск
Запрос «ВВС 40-й армии» перенаправляется сюда; об авиационных частях 40-й армии (первого формирования) в годы Великой Отечественной войны см. 40-я армия (СССР, 1941—1945)#ВВС 40-й армии.
34-й смешанный авиационный корпус
34-й сак (позднее ВВС 40-й А)

Флаг Военно-воздушных сил ВС СССР
Годы существования

16 декабря 1979 года — 15 февраля 1989 года

Страна

СССР

Входит в

40-ю армию Вооружённых Сил СССР

Тип

авиационный корпус

Включает в себя

управление и части

Численность

соединение (около 20 000 человек)

Участие в

Афганской войне

Командиры
Известные командиры

См. список

34-й смешанный авиационный корпус, позднее военно-воздушных силы 40-й армии — соединение военно-воздушных сил (ВВС) Вооружённых Сил (ВС) СССР, принимавшее участие в Афганской войне (1979—1989 годов).

В состав корпуса входили воинские части, представлявшие истребительную, истребительно-бомбардировочную, разведывательную, бомбардировочную, военно-транспортную, фронтовую и штурмовую авиацию, а также наземные части боевого и тылового обеспечения.

Сокращённое наименование — 34 сак, ВВС 40 А.





История соединения

По директиве Генерального Штаба ВС СССР от 16 декабря 1979 года была сформирована 40-я армия (40 А) в Туркестанском военном округе (ТуркВО). Для полноценного выполнения боевых задач в условиях ограниченной численности войскового контингента, отправляемого в Афганистан, было решено дополнить её авиационным формированием. В этих целях был сформирован авиационный корпус смешанного состава, представлявшего все виды авиации. 34-й смешанный авиационный корпус создавался осенью 1979 года на базе частей ВВС, дислоцированных в ТуркВО и САВО. В его первоначальный боевой состав вошли 6 авиационных эскадрилий (аэ) от разных воинских частей. Боевой состав лётных частей ОКСВА на начало января 1980 года выглядел следующим образом:

Всего на 2 января 1980 года: 54 самолёта, 20 вертолётов.

Наличие истребителей в составе 34 сак объяснялось возможным вмешательством иных государств, как вероятной реакцией на ввод советских войск в Афганистан.

В послевоенную Историю ВС СССР 40-я Армия войдёт как единственная общевойсковая армия, располагавшая собственной авиацией. Собственной авиацией в послевоенное время располагали только формирования уровня военного округа и зарубежные группы войск в Восточной Европе и в ГДР, включавшие в свой состав по несколько армий

С вводом войск были отправлены два отдельных инженерно-аэродромных батальона (оиаб) для обустройства военных аэродромов.

С началом активных боевых действий в марте — апреле 1980 года правительственных войск ДРА и советских войск против оппозиции, возникла острая необходимость в увеличении авиационной группировки 40 А, в связи с чем потребовалось переформирование 34-го смешанного авиационного корпуса в ВВС 40 А[1].

Во время войны в Афганистане вся наша авиация, включая армейскую, которая тогда тоже была в составе ВВС, подчинялась командующему 40-й армией. А это эскадрилья штурмовиков, полк Су-17, транспортники… Все задачи авиации ставились непосредственно штабом армии. В дальнейшем они детализировались в штабе авиации армии и доводились до непосредственных исполнителей. По сути, там у нас работал отдел армейской авиации в расширенном виде. При этом, заметьте, более 85 процентов летательных аппаратов армии составляли вертолёты. В моем полку были как боевые и транспортные вертолёты, так и транспортные самолёты. И практически ни одна операция без нашего участия не проводилась. Более того, если погодные условия не позволяли использовать вертолёты, операция отменялась.

— Герой Советского Союза, заслуженный военный лётчик, генерал-полковник Виталий Павлов

[2]

Боевые испытания новых самолётов

Руководство ВВС СССР в полной мере решил использовать возможность испытать в боевых условиях новейшие на тот момент самолёты и вооружение к ним. В первую очередь это коснулось Як-38 и Су-25[3][4]. Для этой цели в Афганистан была отправлена по решению Министерства Обороны и Министерства Авиационной Промышленности вновь сформированная опытная эскадрилья из двух штурмовиков Су-25 и четырёх СВВП Як-38. Испытания проводились в период с 18 апреля по 29 мая 1980 года. По итогам испытаний Су-25 был рекомендован для использования в условиях Афганистана, что позже подтвердилось эффективной практикой его применения. Напротив, испытания Як-38 выявили множество недоработок в конструкции самолёта и поставили под сомнение его боевую ценность.

Также ВВС СССР смогли на боевой практике всесторонне испытать современные на тот момент фронтовые бомбардировщики Су-24 вместе с новейшими системами целеуказания, которыми располагал этот самолёт, и широкую номенклатуру боеприпасов, с которыми Су-24 мог работать[5].

Под занавес войны также был испытан истребитель-бомбардировщик МиГ-27, который, как и Су-25, показал свою высокую эффективность[6].

Формирование ВВС 40 А

В течение весны — лета 1981 года состав 34 САК был дополнен переброшенными с территории СССР лётными частями и был переформирован в ВВС 40-й армии со штабом корпуса при штабе 40-й Армии в Кабуле.

Дополнение произошло за счёт следующих частей:

  • 181-й отдельный вертолётный полк (181-й овп). По эскадрилье в Кундузе (12 единиц Ми-24) и Файзабад (12 единиц Ми-8)
  • 292-й отдельный вертолётный полк (292-й овп). По эскадрильи в Джелалабаде (12 единиц Ми-24) и Гардезе (12 единиц Ми-8МТ)
  • аэ от 280-го отдельного вертолётного полка (280-й овп) в Газни (8 единиц Ми-8МТ)
  • 50-й отдельный смешанный авиационный полк (50-й осап) в Кабуле (12 единиц Ми-24, 12 единиц Ми-8МТ, 4 единицы Ан-26, 4 единицы АН-12).

Всего к началу 1981 года в ВВС 40 А насчитывалось 89 самолётов и 112 вертолётов.

К 1981 году боевые операции в Афганистане приобрели масштабы, потребовавшие увеличения авиации в воздухе. Из-за сложностей базирования на территории ДРА (малого количества аэродромов и невозможности полностью обезопасить подвоз горючего и боеприпасов) было принято решение к сосредоточению готовой к вылету авиации на приграничных аэродромах ТуркВО и САВО. В основном задачу по уничтожению наземных целей возлагали на эскадрильи Су-17М3.

Бомбардировщики Су-24 из-за сложности обслуживания и повышенных требований к взлётно-посадочной полосе аэродромов, решено было в основном использовать с аэродромов, находящихся на территории ТуркВО.

Создание 50-го отдельного смешанного авиационного полка при формировании ВВС 40 А, продиктованное реалиями Афганской войны — следует считать уникальным прецедентом в Истории ВВС СССР. Подобного прецедента, когда в одном авиаполку были собраны 4 эскадрильи из транспортных самолётов, ударных и транспортных вертолётов — более не имеется[7].

В 1981 году в состав ВВС 40 А была включена 200-я отдельная штурмовая авиаэскадрилья (200 ошаэ) на новейших штурмовиках Су-25.

Увеличение лётных частей потребовало увеличения наземных частей боевого и тылового обеспечения. В период с 1980 года по 1989 год были сформированы и передислоцированы на территорию Афганистана 8 отдельных батальонов охраны (обо — в сущности мотострелковый батальон на БТР), 10 отдельных батальонов аэродромно-технического обеспечения (обато), 8 отдельных рот аэродромно-технического обеспечения (орато), 5 батальонов и 3 роты связи и радиотехнического обеспечения (обсрто и орсрто)[8].

Ротация

К 1981 году руководство ВВС СССР сделало вывод о необходимости частой ротации, как лётного состава, так и лётных частей ВВС 40 А.

Диктовалось это двумя причинами:

  • Возможность обучить в реальных боевых условиях как можно большее количество лётного и технического состава.
  • Усталость лётного состава от больших нагрузок.

Экипажи вертолётов и лётчики-штурмовики превышали средний налёт лётного состава на территории СССР в несколько раз.

…В 1985 году летчики-штурмовики набирали вдвое больше вылетов, чем их коллеги на Су-17, и имели средний налет 270:300 часов («Союзный» норматив составлял 100 часов), а многие оставляли далеко позади и эти показатели. А. В. Руцкой совершил 453 боевых вылета (из них 169 — ночью), старший лейтенант В. Ф. Гончаренко из 378-го полка имел их 415, а полковник Г. П. Хаустов (на всех типах самолётов) — более 700 за два года работы в ДРА (Маршал авиации А. H. Ефимов — прославленный летчик-штурмовик, дважды Герой Советского Союза, за всю Отечественную войну выполнил 222 боевых вылета). На самолёт за год приходилось около 300 вылетов, но встречались и заслуженные Су-25, успевшие слетать на задание до 950 раз…

— [ammokor.ucoz.ru/index/su_25_v_afganistane/0-94 Су-25 в Афганистане]

Если в вертолётных частях происходила плановая замена только лётного и наземного персонала, а также машин по ходу выработки ресурса, то в частях истребительной авиации — полной замене подвергались сами полки вместе со штатной техникой. Была выработана программа замены личного состава Эстафета. Согласно ней лётный и технический состав обязан был обновляться каждый год. В результате подобной практики к окончанию Афганской войны, через неё прошли 75 % всего личного состава фронтовой авиации ВВС СССР.

Список лётных частей принимавших участие в программе Эстафета[9]:

  • 51-й отдельный гвардейский вертолётный полк (51-й огвп)
  • 55-й отдельный боевой вертолётный полк (55-й обвп)
  • 65-й отдельный транспортно-боевой вертолётный полк (65-й отбвп)
  • 94-й отдельный боевой вертолётный полк (94-й обвп)
  • 112-й отдельный транспортно-боевой вертолётный полк (112-й отбвп)
  • 119-й отдельный боевой вертолётный полк (119-й обвп)
  • 206-й отдельный штурмовой авиационный полк (206-й ошап)
  • 276-й отдельный вертолётный полк (276-й овп)
  • 288-й отдельный вертолётный полк (288-й отп)
  • 319-й отдельный вертолётный полк (319-й овп)
  • 320-й отдельный транспортно-боевой вертолётный полк (320-й отбвп)
  • 325-й отдельный транспортно-боевой вертолётный полк (325-й отбвп)
  • 329-й отдельный транспортно-боевой вертолётный полк (329-й отбвп)
  • 331-й отдельный вертолётный полк (311-й овп)
  • 332-й отдельный гвардейский транспортно-боевой вертолётный полк (332-й огтбвп)
  • 335-й отдельный боевой вертолётный полк (335-й обвп)
  • 337-й отдельный вертолётный полк (337-й овп)
  • 340-й отдельный транспортно-боевой вертолётный полк (340-й отбвп)
  • 368-й отельный штурмовой авиационный полк (368-й ошап)
  • 394-й отдельный вертолётный полк (394-й овп)
  • 440-й отдельный вертолётный полк (440-й овп)
  • 793-й отдельный транспортно-боевой вертолётный полк (793-й отбвп)
  • 825-й отдельный транспортно-боевой вертолётный полк (825-й отбвп)

Состав авиационных частей ВВС 40 А

В списке указаны полные наименования полков и эскадрилий и аэродромы базирования[10]. Полки истребительной авиации, подвергавшиеся ротации, указаны по годам пребывания.

Истребительная авиация

Список полков истребительной авиации[11][12]:

Истребительно-бомбардировочная авиация

Список полков истребительно-бомбардировочной авиации[11]:

Бомбардировочная авиация

Список полков бомбардировочной авиации[11]:

Разведывательная авиация

Разведывательная авиация в ОКСВА была представлена 263-й отдельной тактической разведывательной авиационной эскадрильей (263-я отраэ), которая по существу представляла собой формирование, чей личный состав на протяжении всей Афганской войны периодически менялся эскадрильями из разных отдельных разведывательных авиационных полков (орап) ВВС СССР.

В общей сложности в составе 263-я отраэ принимал участие лётный состав из 7 орап и 1 ораэ (отдельная разведывательная авиационная эскадрилья).

  • 263-я отдельная тактическая разведывательная авиационная эскадрилья (263-я отраэ) МиГ-21Р Су-17М3Р (Кабул — Баграм)

Штурмовая авиация

  • 200-я отдельная штурмовая авиаэскадрилья (200-я ошаэ) Су-25 (12 ед.). Апрель 1981 — декабрь 1984. Переформирован в 378-й ошап. (Баграм — Шинданд)
  • 378-й отдельный штурмовой авиаполк Су-25 (378-й ошап) (36 ед.). Декабрь 1984 — февраль 1989. (Баграм — Шинданд)

Вертолётные полки и эскадрильи

Список вертолётных полков и отдельных эскадрилий[11]:

  • 181-й отдельный вертолётный полк (181-й овп) Ми-6 (24 ед.) Ми-24(12 ед.) Ми-8 (12 ед.) Кундуз — Файзабад — Меймене
  • 280-й отдельный вертолётный полк (280-й овп) Ми-6 (12 ед.) Ми-24(22 ед.) Ми-8 (23 ед.) (Кандагар — в подчинении 70 огмсбр)
  • 292-й Краснознамённый отдельный вертолётный полк (292-й овп) Ми-6 Ми-24 Ми-8 (Кундуз — Джелалабад — в подчинении 66 омсбр)
  • 335-й отдельный боевой вертолётный полк (335-й обвп) Ми-24 (24 ед.) Ми-8 (24 ед.) (Джелалабад — Газни — Гардез — в подчинении 56 гв.одшбр)
  • 205-я отдельная вертолётная авиаэскадрилья (205-я оваэ) Ми-24(16 ед.) Ми-8 (16 ед.) (Лашкаргах — в подчинении 22 обрСпН)
  • 239-я отдельная вертолётная авиаэскадрилья (239-я оваэ) Ми-24 (16 ед.) Ми-8 (16 ед.) (Газни — в подчинении 15 обрСпН)
  • 254-я отдельная вертолётная авиаэскадрилья (254-я оваэ) Ми-24 (12 ед.) Ми-8 (12 ед.) (Кундуз — в подчинении 201 мсд)
  • 262-я отдельная вертолётная авиаэскадрилья (262-я оваэ) Ми-24 (12 ед.) Ми-8 (12 ед.) (Баграм — в подчинении 108 мсд)
  • 302-я отдельная вертолётная авиаэскадрилья (302-я оваэ) Ми-24 (12 ед.) Ми-8 (12 ед.) (Шинданд — в подчинении 5 гв.мсд)
  • 320-я отдельная вертолётная авиаэскадрилья (320-я оваэ) Ми-6 (12 ед.) (Кундуз — Кабул — в подчинении аппарата военных советников)

Военно-транспортная авиация

Из лётных частей военно-транспортной авиации выполнявших боевые задачи для 40 А по переброске личного состава и доставке грузов, непосредственно на территории Афганистана полностью дислоцировались только 50 осап, 339 осаэ и 224 оато[11]::

  • 50-й отдельный ордена Красной Звезды смешанный авиаполк (50 осап). Ан-12, Ан-26РР, Ан-30Б, Ан-26, Ми-8МТ, Ми-24Д (Кабул)
  • 224-й отдельный авиационный транспортный отряд (224 оато). Ан-12 8 ед. (Кабул — в подчинении аппарата военных советников)
  • 339-я отдельная смешанная авиационная эскадрилья (339 осаэ). Ан-26 3 ед. Ми-8МТ8 ед. (Кабул-Меймене — в подчинении аппарата военных советников)

Военно-транспортные авиационные полки полностью или частично дислоцированные на территории СССР и выполнявшие рейсы в Афганистан:

Состав наземных частей ВВС 40 А

Указаны места дислокации и года пребывания[10].

Отдельные инженерно-аэродромные батальоны (оиаб)

  • 26-й отдельный инженерно-аэродромный батальон (26-й оиаб) — Кабул — Баграм 1980—1988
  • 290-й отдельный инженерно-аэродромный батальон (290-й оиаб) — Шинданд 1979—1988

Отдельные батальоны аэродромно-технического обеспечения (обато)

Отдельные роты аэродромно-технического обеспечения (орато)

Отдельные батальоны связи и Радиотехнического Обеспечения (обс и РТО)

Отдельные батальоны охраны (обо)

Отдельные батальоны охраны обеспечивали режимную зону вокруг периметра аэродромов создавая безопасные условия для взлёта и посадки летательных средств, осуществляли контрольно-пропускной режим и охрану объектов аэродрома. По штатному составу это были мотострелковые батальоны на БТР-70 численностью в 400 человек[14].

  • 1352-й отдельный батальон охраны (1352-й обо) — Баграм
  • 1353-й отдельный батальон охраны (1353-й обо) — Джелалабад
  • 1354-й отдельный батальон охраны (1354-й обо) — Кандагар
  • 1356-й отдельный батальон охраны (1356-й обо) — Шинданд
  • 1357-й отдельный батальон охраны (1357-й обо) — Кабул
  • 1358-й отдельный батальон охраны (1358-й обо) — Газни
  • 1360-й отдельный батальон охраны (1360-й обо) — Кундуз
      • аэ от 280-го отдельного вертолётного полка (280-й овп) в Газни (8 единиц Ми-8МТ)
  • Примечание: До апреля 1983 года 1359-й отдельный батальон охраны (1359-й обо) сформированный в ноябре 1981 для ВВС 40 ОА, выполнял боевую задачу по защите аэродромов на северо-востоке ДРА. Управление батальона находилось в г. Кундуз. 1-я рота охраны (ро) охраняла аэродром в г. Файзабад, 2-я ро — аэродром в н.п.Меймене, 3-я ро — аэродром в г. Кундуз. Сформированный в ноябре 1981 года, для сторожевого охранения аэродромов ВВС 40 ОА, 1355-й отдельный батальон охраны (1355-й обо) был после ввода перенацелен на выполнение сторожевого охранения вокруг ГЭС у н.п.Суруби провинции Кабул и участков автомобильной трассы связывающих города Кабул и Джелалабад. После 1 апреля 1983 года 1355-й обо и 1359-й обо были переформированы и переданы в состав 278-й отдельной дорожно-комендантской бригады[15].

Потери ВВС 40 А

См. также: Список потерь самолётов ВВС СССР в Афганской войне
См. также: Список потерь советских вертолётов в Афганской войне

В список не вошли летательные средства получившие повреждения, но позже полностью восстановленные.
Среди самолётов[8][16]:

Среди вертолётов:

  • Тяжёлых транспортных вертолётов — 22 Ми-6 и 2 Ми-10.
  • Транспортно-боевых — 144 Ми-8, 2 Ми-9.
  • Боевых — 97 Ми-24

Итого: По данным собранным Жироховым М. А. ВВС 40А потеряла 122 самолёта и 267 вертолётов. Другие исследователи указывают цифру в 103, 109 и 118 самолётов (Список потерь самолётов).

  • Примечание
  1. Данные о потерях из различных открытых источников существенно колеблются. К причинам нехватки достоверной информации следует отнести отсутствие своевременной систематизации статистики учёта потерь в ВВС 40А. Приводимый выше список не претендует на точность. В список внесены данные, собранные известным автором по авиационной тематике — Жироховым Михаилом Александровичем, как исследователем, проведшим большую работу по изучению этого вопроса и сбору информации непосредственно у более чем трёх десятков ветеранов ВВС 40А.
  2. В общую статистику потерь вертолётов, которая в разных источниках оценивается в 317, 333 и 340 единиц — не вошли потери авиации Пограничных войск КГБ СССР, которые были представлены в ОКСВА 3-я полками и 1-й отдельной эскадрильей — 10-й отдельный авиационный полк (10-й оап) и 22-я отдельная авиационная эскадрилья (22-я оаэ) Краснознамённого Восточного Пограничного Округа, 17-й отдельный авиационный полк (17-й оап) и 23-й отдельный авиационный полк (23-й оап) Краснознамённого Среднеазиатского Пограничного Округа[17].

Герои Советского Союза ВВС 40А

Командующие ВВС 40 А

Командующие 34-м сак/ВВС 40 А[1]:

  • Лепаев Борис Алексеевич — 02.02.1980 — 01.07.1981
  • Шканакин Владимир Геннадьевич — 07.1981 — 19.08.1982
  • Каленский Сергей Андреевич — 19.08.1982 — 04.10.1983
  • Колодий Геннадий Васильевич — 04.10.1983 — 01.12.1985
  • Кот Виктор Севастъянович — 01.12.1985 — 16.09.1986
  • Романюк Дмитрий Саввович — 16.09.1986 — 15.05.1989

См. также

Напишите отзыв о статье "34-й смешанный авиационный корпус"

Примечания

  1. ↑ 1 2 [www.airwar.ru/history/locwar/afgan/vvs/vvs.html ВВС Советской Армии в первый год воины]
  2. ↑ [old.redstar.ru/2008/10/22_10/2_01.html Сайт газеты «Красная звезда», Геннадий Миранович, «Не думать о „вертушке“ свысока».]
  3. ↑ [www.airwar.ru/history/locwar/afgan/su25/su25.html Су-25 в Афганистане]
  4. ↑ [www.airwar.ru/history/locwar/afgan/yak38/yak38.html Як-38 в Афганистане ]
  5. ↑ [ammokor.ru/index/su_24_v_afganistane/0-271 Су-24 в Афганистане]
  6. ↑ [www.airwar.ru/history/locwar/afgan/mig27/mig27.html Афганский дебют МиГ-27]
  7. ↑ [www.ctv.by/node/40082 50-я смешанная авиационная база формировалась специально для Афганистана]
  8. ↑ 1 2 [armialive.ru/статьи/история/афганская-война-1979-1989/опасное-небо-афганистана-м-а-жирохов Опасное небо Афганистана. (М. А. Жирохов)]
  9. ↑ [www.skywar.ru/Aviashelfs.html Перечень авиационных частей участвовавших в программе «Эстафета»]
  10. ↑ 1 2 [www.airwar.ru/history/locwar/afgan/40aa/40aa.html Части ВВС 40-й армии в Афганистане]
  11. ↑ 1 2 3 4 5 «Вооружённые Силы СССР после Второй мировой войны: от Красной Армии к Советской. Часть 1: Сухопутные войска». Феськов В. И., Голиков В. И., Калашников К. А., Слугин С. А. Томск. 2013 год. Издательство Томского университета 640стр. ISBN 978-5-89503-530-6
  12. ↑ [specnaz.pbworks.com/w/page/17658128/ТуркВО Туркестанский Военный Округ]
  13. ↑ [www.skywar.ru/oaetr.html 263 оаэтр]
  14. ↑ [artofwar.ru/s/sukonkin_a_s/text_0130-1.shtml Суконкин Алексей Сергеевич. Части и соединения 40-й армии.]
  15. ↑ [www.278-odkbr.ru/index/v_92_ch_25564_1359_obo_1084_odkb/0-625 Сайт 278-й отдельной дорожно-комендантской бригады]
  16. ↑ [www.airwar.ru/history/locwar/afgan/sssr/sssr.html Потери и летные происшествия ВВС СССР в Афганистане (1979—1989 гг)]
  17. ↑ [armialive.ru/статьи/история/афганская-война-1979-1989/опасное-небо-афганистана-м-а-жирохов/авиация-погранвойск.html Авиация погранвойск в Афганистане]

Ссылки

  • [armialive.ru/статьи/история/афганская-война-1979-1989/опасное-небо-афганистана-м-а-жирохов Жирохов М. Опасное небо Афганистана. Опыт боевого применения советской авиации в локальной войне. 1979—1989]
  • [www.airwar.ru/history/locwar/afgan/sssr/sssr.html Жирохов М. Потери и летные происшествия ВВС СССР в Афганистане (1979—1989гг) («Уголок неба»)]
  • [www.airwar.ru/history/locwar/afgan/poteri/pot_afgan.html Жирохов М. Потери летного состава ВВС СССР в Афганистане] // Уголок неба
  • [artofwar.ru/z/zhirohow_m_a/text_0090.shtml Жирохов М. Списки летно-технического состава ВВС СССР, погибших во время боевых действий в Афганистане (1979-89 гг.)] // artofwar.ru
  • [www.airwar.ru/history/locwar/afgan/vvs/vvs.html Валерий Аблазов — ВВС Советской Армии в первый год воины]
  • [tululu.org/read78549/1/ Марковский Виктор — Жаркое небо Афганистана]
  • [www.airwar.ru/history/locwar/afgan/yak38/yak38.html Юрий Лунев — Як-38 в Афганистане]
  • [www.skywar.ru/Aviashelfs.html Программа «Эстафета» по замене личного состава]
  • [vadimvswar.narod.ru/ALL_OUT/TiVOut0809/AvSPN/AvSPN025.htm Марковский Виктор — Эскадрильи спецназа]
  • [www.penza-veteran.ru/examples/index1.php?ELEMENT_ID=417 Скрылев Александр Васильевич — 930-й военно-транспортный авиационный полк]
  • [www.airwar.ru/history/locwar/afgan/40aa/40aa.html Части ВВС 40-й армии в Афганистане]
  • [www.ctv.by/node/40082 50-я смешанная авиационная база формировалась специально для Афганистана]
  • [www.modernarmy.ru/article/208 Авиация в Афганской войне 1979—1989 гг.]
  • [old.redstar.ru/2008/10/22_10/2_01.html Сайт газеты «Красная звезда», Геннадий Миранович, «Не думать о „вертушке“ свысока».]
<tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group">Оперативные группы войск</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px"></div></td></tr></table></td></tr></table>

Отрывок, характеризующий 34-й смешанный авиационный корпус


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.


Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=34-й_смешанный_авиационный_корпус&oldid=77983761»

Навигация