Проект ВР-190

Проект ВР-190 — первый проект СССР 1940-х—1950-х гг. по запуску человека на ракете в суборбитальный космический полёт по баллистической траектории. По официальным данным проект не был доведён до цели, хотя некоторые сторонники конспирологических теорий заговоров утверждают, что неудачные пилотируемые полёты первых космонавтов по проекту всё-таки были совершены в конце 1950-х гг.

Проведение испытательных беспилотных и целевых пилотируемых полётов по проекту предусматривалось с полигона (позже космодрома) Капустин Яр в Астраханской области. По проекту полёты продолжались около 20 минут, ракеты достигали высоты более 100 км (линии Кармана) в верхних слоях атмосферы (стратосферы), а их отделяющиеся головные части с пассажирами спускались обратно на парашютах и приземлялись в нескольких километрах от стартовой площадки.

Первый проект

Согласно секретному постановлению Советского Правительства от 13 мая 1946 года в СССР было начато развитие ракетной отрасли. Ещё до этого, осенью 1945 года, группой М. К. Тихонравова и Н. Г. Чернышёва в НИИ-4 ракетной техники Академии артиллерийских наук в инициативном порядке стал разрабатываться первый проект стратосферной ракеты ВР-190 (также по некоторым данным — Проект «Победа») для вертикального полета двух пилотов на высоту до 200 км на основе трофейной немецкой баллистической ракеты Фау-2 (А-4). В феврале 1946 г. проект был представлен секретарю АН СССР академику Н. Г. Бруевичу, а в марте — президенту АН СССР С. И. Вавилову. Затем проект получил положительную оценку экспертной комиссии академика С. А. Христиановича и был внесён в Министерство авиационной промышленности на совещании в июне у министра авиапрома М. В. Хруничева.

В письме главе государства И. В. Сталину Н. Г. Чернышева и М. К. Тихонравова в мае 1946 г говорилось:

Нами разработан проект советской высотной ракеты для подъема двух человек и научной аппаратуры на высоту 190 километров. Проект базируется на использовании агрегатов трофейной ракеты Фау-2 и рассчитан на реализацию в кратчайшие сроки…

Помимо научной и технической важности, проект, по нашему мнению, содержит элементы громадного политического и общественного значения, своевременная реализация которых позволит нашей Родине вписать страницы славы и бессмертия в анналы истории цивилизации…

Изложенное, в силу… исключительных перспектив, являющихся следствием дальнейшего, уже продуманного нами, развития проекта, заставляет нас, товарищ Сталин, обратиться к Вам с просьбой о помощи в деле развертывания работ, направленных к росту славы нашей Родины и расширению горизонтов науки.

На этом письме И. В. Сталин наложил резолюцию: «…предложение интересное — рассмотреть для реализации».

Как подготовительный этап в НИИ-4 была открыта тема исследований ВР-150 «Ракетный зонд» для отработки безопасного спуска отделяющейся головной части с приборами.

В 1948 г. тема «Ракетный зонд» как решающая текущие практические задачи получила положительную оценку С. П. Королёва. Затем для дальнейшей полномасштабной реализации было принято решение передать весь проект ВР-190 в главное ракетное КБ Королёва, а М. К. Тихонравов и Н. Г. Чернышев в нём более не участвовали.

Реализовывавшийся проект

В КБ Королёва проект ВР-190 начал практически реализовываться одновременно в плане создания на базе боевых баллистических аналогов высотных ракет с герметичными головными частями с системой жизнеобеспечения и системой аварийного спасения и выполнения полёта на них сначала высокоорганизованных животных для оценки комплексного влияния факторов, которые будут воздействовать также на человека.

На всё более сложных и крупных ракетах были проведены три серии суборбитальных полётов собак: в 1951 г. — на ракетах Р-1Б и Р-1В, в 1954—1957 гг. — на ракетах Р-1Д и Р-1Е, в 1957—1960 гг. — на ракетах Р-2А и Р-5А. В том числе уже 22 июля 1951 года на высоту около 101 км летали собаки Дезик и Цыган, которые стали первыми в истории животными, совершившими успешный суборбитальный космический полёт.

По официальным данным, проект не дошёл до стадии полётов людей и был отменён как неперспективный ввиду развернувшихся в КБ Королёва в конце 1950-х гг. работ по созданию орбитального пилотируемого корабля-спутника «Восток».

Проект был строго засекречен; конструкторы, учёные и даже собаки были под псевдонимами. Хотя впервые сведения о первом проекте ВР-190 Тихонравова—Чернышёва как о чисто теоретическом были опубликованы в начале 1980-х гг, информация о его практической реализации КБ Королёва и первых полётах собак на ракетах была официально раскрыта только в 1991 году.

Такая секретность вкупе с практически отработанными ракетами Р-5А и прочей матчастью проекта, а также заявления некоторых источников из западных разведок и аналитиков, стали причиной рождения конспирологических утверждений, что проект не был остановлен на полётах собак и что в 1957—1959 гг. чаще чем ежегодно были предприняты завершившиеся авариями и потому необъявленные пилотируемые суборбитальные полёты т. н. догагаринских пропавших космонавтов («lost cosmonauts») Алексея Ледовских, Сергея Шиборина, Андрея Миткова, «Людмилы» и Марии Громовой.

См. также

• Первый человек в космосе
• Советская космическая программа
• Megaroc

Ссылки

• [sciential.ru/technology/kosmos/007.html Краткая история развития космонавтики. Проект ВР-190]
• Первушин А. И. «Красный космос. Звездные корабли Советской империи». М.: «Яуза», «Эксмо», 2007. ISBN 5-699-19622-6
• Галковский В., Москаленко Г. Проект ВР-190 — шаг на пути к созданию космических кораблей // В кн. «Из истории авиации и космонавтики: Вып. 42». — М.: Советское национальное объединение историков естествознания и техники, АН СССР, 1980
• Ермаков И. Проект «ВР-190» и пилоты крылатых ракет // В газ. «Тюменский курьер». — 24.02.2001

Отрывок, характеризующий Проект ВР-190

Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим, что у них войны и сражения исполняются по вперед определенному плану, то единственный вывод, который мы можем сделать из этого, состоит в том, что описания эти не верны.
Тарутинское сражение, очевидно, не достигло той цели, которую имел в виду Толь: по порядку ввести по диспозиции в дело войска, и той, которую мог иметь граф Орлов; взять в плен Мюрата, или цели истребления мгновенно всего корпуса, которую могли иметь Бенигсен и другие лица, или цели офицера, желавшего попасть в дело и отличиться, или казака, который хотел приобрести больше добычи, чем он приобрел, и т. д. Но, если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.


Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.
Он не только не сделал ничего этого, но, напротив, употребил свою власть на то, чтобы из всех представлявшихся ему путей деятельности выбрать то, что было глупее и пагубнее всего. Из всего, что мог сделать Наполеон: зимовать в Москве, идти на Петербург, идти на Нижний Новгород, идти назад, севернее или южнее, тем путем, которым пошел потом Кутузов, – ну что бы ни придумать, глупее и пагубнее того, что сделал Наполеон, то есть оставаться до октября в Москве, предоставляя войскам грабить город, потом, колеблясь, оставить или не оставить гарнизон, выйти из Москвы, подойти к Кутузову, не начать сражения, пойти вправо, дойти до Малого Ярославца, опять не испытав случайности пробиться, пойти не по той дороге, по которой пошел Кутузов, а пойти назад на Можайск и по разоренной Смоленской дороге, – глупее этого, пагубнее для войска ничего нельзя было придумать, как то и показали последствия. Пускай самые искусные стратегики придумают, представив себе, что цель Наполеона состояла в том, чтобы погубить свою армию, придумают другой ряд действий, который бы с такой же несомненностью и независимостью от всего того, что бы ни предприняли русские войска, погубил бы так совершенно всю французскую армию, как то, что сделал Наполеон.
Гениальный Наполеон сделал это. Но сказать, что Наполеон погубил свою армию потому, что он хотел этого, или потому, что он был очень глуп, было бы точно так же несправедливо, как сказать, что Наполеон довел свои войска до Москвы потому, что он хотел этого, и потому, что он был очень умен и гениален.
В том и другом случае личная деятельность его, не имевшая больше силы, чем личная деятельность каждого солдата, только совпадала с теми законами, по которым совершалось явление.
Совершенно ложно (только потому, что последствия не оправдали деятельности Наполеона) представляют нам историки силы Наполеона ослабевшими в Москве. Он, точно так же, как и прежде, как и после, в 13 м году, употреблял все свое уменье и силы на то, чтобы сделать наилучшее для себя и своей армии. Деятельность Наполеона за это время не менее изумительна, чем в Египте, в Италии, в Австрии и в Пруссии. Мы не знаем верно о том, в какой степени была действительна гениальность Наполеона в Египте, где сорок веков смотрели на его величие, потому что эти все великие подвиги описаны нам только французами. Мы не можем верно судить о его гениальности в Австрии и Пруссии, так как сведения о его деятельности там должны черпать из французских и немецких источников; а непостижимая сдача в плен корпусов без сражений и крепостей без осады должна склонять немцев к признанию гениальности как к единственному объяснению той войны, которая велась в Германии. Но нам признавать его гениальность, чтобы скрыть свой стыд, слава богу, нет причины. Мы заплатили за то, чтоб иметь право просто и прямо смотреть на дело, и мы не уступим этого права.
Деятельность его в Москве так же изумительна и гениальна, как и везде. Приказания за приказаниями и планы за планами исходят из него со времени его вступления в Москву и до выхода из нее. Отсутствие жителей и депутации и самый пожар Москвы не смущают его. Он не упускает из виду ни блага своей армии, ни действий неприятеля, ни блага народов России, ни управления долами Парижа, ни дипломатических соображений о предстоящих условиях мира.


В военном отношении, тотчас по вступлении в Москву, Наполеон строго приказывает генералу Себастиани следить за движениями русской армии, рассылает корпуса по разным дорогам и Мюрату приказывает найти Кутузова. Потом он старательно распоряжается об укреплении Кремля; потом делает гениальный план будущей кампании по всей карте России. В отношении дипломатическом, Наполеон призывает к себе ограбленного и оборванного капитана Яковлева, не знающего, как выбраться из Москвы, подробно излагает ему всю свою политику и свое великодушие и, написав письмо к императору Александру, в котором он считает своим долгом сообщить своему другу и брату, что Растопчин дурно распорядился в Москве, он отправляет Яковлева в Петербург. Изложив так же подробно свои виды и великодушие перед Тутолминым, он и этого старичка отправляет в Петербург для переговоров.