ВТСВС
Поделись знанием:
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.
Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
| ВТСВС (ТСВВС) | |
|---|---|
| Производитель | Завод «Алмаз» |
| Год выпуска | 1949-1950. |
| Тип | Дальномерный фотоаппарат |
| Фотоматериал | Плёнка типа 135 |
| Размер кадра | 24×36 мм. |
| Тип затвора | Фокальный, 1/20-1/500 с, «B». |
| Объектив | «Carl Zeiss Sonnar» 2/50 или «Carl Zeiss Sonnar» 1,5/50 |
| Крепление объектива | Внутренний байонет Contax. |
| Экспозамер | Ручная установка выдержки и диафрагмы. |
| Вспышка | Синхроконтакт отсутствует. |
| Видоискатель | Оптический параллаксный, отдельный от дальномера. |
«ВТСВС» («ТСВВС») — малоформатный дальномерный фотоаппарат, выпускавшийся в 1949—1950 году оборонной промышленностью Советского Союза.
Выпущен в количестве не более 1000 экземпляров, является объектом коллекционирования.
История появления фотоаппарата
После Великой Отечественной войны техническая документация на довоенный фотоаппарат «ФЭД» (1934—1955) была передана с Харьковского машиностроительного завода на военный завод «Алмаз», занимающийся разработкой зенитных ракетных комплексов (ЗРК) и систем противовоздушной обороны (ПВО).[1][2]
В кратчайшие сроки завод «Алмаз» приступил к малосерийному производству копии довоенного «ФЭДа». Основное отличие — вместо резьбового крепления объективов было применено байонетное крепление Contax, на камеру устанавливались трофейные объективы немецкой фирмы Carl Zeiss.[3]
Камеры изготавливались на хорошем техническом уровне и были отделаны натуральной кожей (чёрного или голубого цвета).
На верхней панели была выгравирована эмблема Советской Армии — пятиконечная звезда с расположенными между лучами буквами ВТСВС.
Учитывая профиль предприятия предполагается, что аббревиатура означает «Военно-топографическая служба Вооружённых сил». Предлагавшаяся изначально и часто встречающаяся до сих пор другое прочтение надписи как «ТСВВС» — «Топографическая служба Военно-воздушных сил» — критики не выдерживает по причине отсутствия подобной службы в структуре Военно-воздушных сил СССР.
Предполагается, что фотоаппараты предназначались для топографической съёмки местности.
Тем не менее, «элитные» по тем временам фотоаппараты в воинские части не попали, а использовались для награждения старшего и высшего командного состава Советской Армии.
Технические характеристики
- Тип применяемого фотоматериала — 35-мм перфорированная фотокиноплёнка шириной 35 мм (фотоплёнка типа 135) в стандартных кассетах. Возможно применение специальных двухкорпусных кассет с расходящейся щелью.
- Размер кадра — 24×36 мм.
- Зарядка плёнкой — снизу (съёмная нижняя крышка).[4]
- Корпус — из алюминиевого сплава.
- Фотографический затвор — механический, с матерчатым шторками, с горизонтальным движением шторок.
- Совмещённый взвод затвора и перемотки плёнки. Установка выдержек возможна только при взведённом затворе. Вращающаяся головка выдержек.
- Выдержки затвора — 1/20, 1/30, 1/40, 1/60, 1/100, 1/200, 1/500 с и «B».
- Тип крепления объектива — внутренний байонет Contax. Применение сменных широкоугольных и длиннофокусных объективов невозможно.[5]
- Штатный объектив — «Carl Zeiss Sonnar» 2/50 или «Carl Zeiss Sonnar» 1,5/50 (реже).
- Видоискатель оптический, параллаксный, не совмещён с дальномером. База дальномера — 38 мм. Увеличение окуляра видоискателя — 0,44×, окуляра дальномера — 1×.
- На фотоаппарате установлено штативное гнездо с резьбой 3/8 дюйма.
- Синхроконтакт и автоспуск отсутствует.
См. также
Напишите отзыв о статье "ВТСВС"
Примечания
- ↑ Оборонную промышленность Советского Союза курировал Лаврентий Павлович Берия, на предприятии работал его сын Серго Лаврентьевич Берия.
- ↑ Здесь приведена одна из возможных версий происхождения этого загадочного фотоаппарата. Никаких документальных подтверждений как этой, так и других версий, среди которых есть и производство фотокамеры на одном из немецких заводов, расположенных в Советской зоне оккупации в Германии, до сих пор не обнаружено.
- ↑ Байонет Contax применялся на дальномерных фотоаппаратах «Киев».
- ↑ На архивных фотографиях можно увидеть фотоаппараты «ВТСВС» со съёмной задней стенкой (по типу камер «ФЭД-2»)
- ↑ Сменные объективы с фокусным расстоянием, отличным от 50 мм выпускались только с наружным байонетом Contax.
Ссылки
- [www.photohistory.ru/1207248179842956.html Этапы развития отечественного фотоаппаратостроения. Фотоаппарат «ВТСВС» («ТСВВС»).]
- [www.dvdtechcameras.com/collect/fed/1/18.htm Вся правда о таинственной камере «ТСВВС».]
Отрывок, характеризующий ВТСВС
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.
Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
