Вааген, Вильгельм Генрих
Вильгельм Генрих Вааген | |
Wilhelm Heinrich Waagen | |
Дата рождения: | |
---|---|
Дата смерти: | |
Страна: |
Германский союз, Германская империя |
Научная сфера: |
Вильгельм Генрих Вааген (нем. Wilhelm Heinrich Waagen, 23 июня 1841 года, Мюнхен — 24 марта 1900 года, Вена[1]) — немецко-австрийский геолог. Сын художника Карла Ваагена и певицы Нанетты Шехнер, племянник Густава Фридриха Ваагена.
Окончил Мюнхенский университет. В 1866—1870 гг. преподавал там, одновременно давая уроки принцам баварского королевского дома. В 1870 году отправился для производства геологических исследований в Индию. Вернувшись в Европу в 1875 году, обосновался в Австро-Венгрии. С 1880 года — профессор минералогии и геологии в Немецком политехникуме в Праге, с 1890 г. — профессор палеонтологии в Венском университете. Работы Ваагена главным образом палеонтологического содержания (например, изучение юрских отложений) помещались в различных геологических журналах, а также в «Geological Survey of India». Труды Ваагена по палеонтологии считаются образцовыми, благодаря тому что он является одним из первых немецких палеонтологов, применивших к науке учение об изменяемости видов в течение геологических периодов[2].
Напишите отзыв о статье "Вааген, Вильгельм Генрих"
Примечания
- ↑ Rompel, J. [www.newadvent.org/cathen/15521a.htm Wilhelm Heinrich Waagen.] // The Catholic Encyclopedia. — New York: Robert Appleton Company, 1912.
- ↑ Вааген, Вильгельм // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Вааген, Вильгельм Генрих
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.
В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней: