Вавжецкий, Томаш

Вавжецкий Томаш
Дата рождения	7 марта 1759(1759-03-07)
Место рождения	Видзы (ныне — Браславский район, Витебская область Беларуси)
Дата смерти	5 августа 1816(1816-08-05) (57 лет)
Место смерти	Видзы (ныне — Браславский район, Витебская область Беларуси)
Награды и премии

Томаш Вавже́цкий (польск. Tomasz Wawrzecki; 7 марта 1759 — 5 августа 1816) — польский военный и политический деятель, подкоморий ковенский (с 1784), хорунжий великий литовский (1791).

Биография

Сын Томаша Вавжецкого и Барбары Тизенгаузен. Учился в иезуитской школе в Видзах. После женитьбы проживал в имении жены Ковалево в Ковенском повете.

В январе 1791 года получил от польского короля Станислава Августа должность хорунжего великого литовского. Сторонник реформ, в 1788 году был избран послом (депутатом) от Браславского повета на Четырехлетний сейм (1788—1792). Член объединения сторонников новой польской конституции 1791 года.

В феврале 1791 года польский король Станислав Август Понятовский предложил Т. Вавжецкому должность подскарбия надворного литовского, но он отказался от назначения из-за Тарговицкой конфедерации.

В 1792 году Томаш Вавжецкий участвовал в русско-польской войне.

Во время польского восстания под руководством Тадеуша Костюшко Томаш Вавжецкий получил чин генерал-лейтенантом (16 октября 1794). После боя под Мацеёвицами, где Тадеуш Костюшко был тяжело ранен и взят в плен, Томаш Вавжецкий был назначен главнокомандующим польских повстанческих сил (10 октября — 16 ноября 1794).

В 1796 году согласился принести верноподданническую присягу российскому императору Павлу I. За это он был освобождён вместе с 12 тыс. пленных поляков.

С 1813 член Временного совета, управляющего Варшавским герцогством.

В 1815 году Александр I оценил верность бывшего генерала повстанцев Т. Вавжецкого и назначил его министром юстиции Королевства Польского, наградив также пожизненным титулом сенатора-воеводы.

Умер 5 августа 1816 года.

Могила Вавжецкого находится в п. Видзы, Витебская область, Браславский район, Беларусь. На плите рядом с фамильным гербом надпись: «Товарищ и сподвижник Т. Костюшки, участник и руководитель восстания 1794 года».

Награды

В 1786 стал кавалером ордена Святого Станислава. В 1791 — был награждён Орденом Белого орла.

Интересный факт

В деревне Видзы-Ловчинские в настоящее время находится усадьба Вавжецких конца XVIII века, которую строил Томаш Вавжецкий. Вокруг дома сохранился двухсотлетний парк.

Память

• В 1994 году была выпущена почтовая марка Беларуси, посвящённая Вавжецкому.

Ссылки

• [wars175x.narod.ru/bgr_wrz.html Биография Томаша Вавжецкого]

Отрывок, характеризующий Вавжецкий, Томаш

Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.