Вавилон-5

Вавилон-5
Babylon 5
Станция «Вавилон-5»
Жанр	научная фантастика, космическая опера
Создатель	Джозеф Майкл Стражински
В ролях	Брюс Бокслейтнер Клаудия Кристиан Джерри Дойл Мира Фурлан
Страна	США США
Количество сезонов	5
Количество серий	110
Производство
Хронометраж	42 мин.
Трансляция
Телеканал	TNT PTEN
На экранах	с 22 февраля 1993 по 5 ноября 1998
Ссылки
IMDb	ID 0105946

«Вавилон-5» (англ. Babylon 5) — научно-фантастический телевизионный сериал, созданный и спродюсированный Джозефом Майклом Стражински (Стразински).

Сериал завоевал несколько премий, включая две «Хьюго» за лучшую драматическую постановку.

Общее описание

Сериал, часто представляемый как образец качественной космической оперы, состоит из пяти телевизионных сезонов. Каждый сезон состоит из 22 эпизодов.

В центре сюжета находится космическая станция «Вавилон-5» (8 км в длину, массой в 2,5 млн т), вращающаяся вокруг центральной оси и построенная как место для дипломатических целей, поддержания мира между космическими цивилизациями, торговли и совместной деятельности. Как выразился её первый командующий, «это последняя надежда человечества на лучший мир». Тем не менее «Вавилон-5» является центром международных политических интриг и конфликтов и в конечном итоге становится сначала пешкой и далее одним из ферзей в крупномасштабном галактическом конфликте, из которого человечество и союзные человечеству инопланетяне выходят победителем над опасным внешним врагом, заплатив за это огромную цену. Это отражается в открывающем каждую серию монологе, в котором фраза «был нашей последней надеждой на мир» первых двух сезонов изменилась на «стал нашей последней надеждой на победу» в третьем и четвертом сезонах.

Будучи давним почитателем научной фантастики, Стражински был настроен создать научно-фантастический сериал для взрослых, где всё будет сделано на должном уровне: продуманные технологии, «никаких детишек или забавных роботов», никаких новых «частиц недели», чтобы поддержать сюжет. Это не было утопическое будущее, — здесь есть и богачи и бездомные. Это не было место, где каждый день начинается с одной и той же точки — герои растут, развиваются, живут и умирают (даже гибнут). Бескомпромиссное политическое шоу, всегда готовое иметь дело с проблемами политики, религии и философии.

В отличие от большинства телесериалов «Вавилон-5» был задуман как роман с выделенными началом, серединой и концом. Связанные с сериалом повести, книги комиксов и рассказы играют значительную роль в раскрытии цельного сюжета.

Весь сюжет сериала был продуман заранее, ещё до того как был отснят первый эпизод. Наличие заранее разработанного плана — сюжетной арки — было полезно во многих отношениях, например, позволило снизить затраты на декорации и костюмы.

Особенности съёмки сериала

Невзирая на то, что всё было известно заранее и большинство эпизодов было написано самим Стражински, часто возникала необходимость приспособить течение сюжета к внешним реалиям. Так, замена Майкла О’Хара в роли командующего станцией после первого сезона, неожиданный уход актрис Клаудии Кристиан и Андреа Томпсон и необходимость сжатия сюжета четвёртого сезона в связи с возможностью закрытия сериала стали большим испытанием для съёмочной группы.

В техническом плане съемки сериала «Вавилон-5» сильно подняли планку качества для телевизионной научной фантастики. Так, использование целостного сценария теперь распространено и в других жанрах. Ожидая расцвета цифрового телевидения, Стражински снимал сериал в формате 16:9, вместо принятого 4:3 — за шесть лет до «Скорой помощи» и других сериалов, где применён тот же приём. В сериале также использованы новаторские компьютерные технологии для создания спецэффектов, хотя в то время использование миниатюр и моделей было в порядке вещей.

Изначально оригинальный пилотный фильм имел музыку, написанную Стюартом Коуплендом. Когда начались съёмки еженедельного сериала, Коупленд не мог принять в них участия, и Стражински пригласил композитора Кристофера Франке, ранее участвовавшего в группе Tangerine Dream. После некоторого ряда проб и сравнений, к удовольствию как Кристофера, так и Стражински, Франке стал композитором всех пяти сезонов сериала и трёх фильмов. Когда Стражински отыскал средства для переиздания пилотного фильма, оригинальная музыка Коупленда была заменена музыкой Кристофера Франке.

Актёрский состав и главные действующие объекты

Комендант космической станцией «Вавилон-5», вокруг которой разворачиваются основные события фильма первоначально был Джеффри Синклер. Его играл актёр Майкл O’Хара. Затем по сюжету коменданты станции несколько раз сменялись, — комендантами «Вавилона-5» последовательно были Джон Шеридан (актёр Брюс Бокслейтнер), Сьюзен Иванова (актриса Клаудиа Кристиан), Элизабет Локли (актриса Трейси Скоггинс). За безопасность станции отвечал Майкл Гарибальди (актёр Джерри Дойл). Главврачом на станции все пять сезонов был доктор Стивен Франклин (актёр Ричард Биггс).

Также важнейшую роль в сериале играют послы различных цивилизаций, торгующих, воюющих и объединяющихся в различные союзы между собой. На станции, которая, в том числе, служила и дипломатическим целям, их интересы представляли следующие послы: Республику Центавр — посол Лондо Моллари (актёр Питер Юрасик), Режим Нарна — посол Г'Кар (актёр Андреас Катсулас), Минбар — посол Деленн (актриса Мира Фурлан).

Космические станции серии «Вавилон»

«Вавилон-5» является пятой и последней в серии космических станций «Вавилон». Её предшественницы — «Вавилон», «Вавилон-2» и «Вавилон-3» были уничтожены в результате саботажа до их завершения. «Вавилон-4» бесследно исчез за двадцать четыре часа до начала полного функционирования. Эпизод «Вавилон в квадрате» (англ. «Babylon Squared») и двухсерийный эпизод «Бесконечная война» («War Without End») раскрывают причину исчезновения «Вавилона-4». «Вавилон-5» меньше предыдущих станций, так как большая часть средств ушла на их строительство. Например, «Вавилон-4» имел собственную систему двигателей, а «Вавилон-5» — нет. (в пилотном фильме "Babylon 5: The Gathering" экипаж Вавилона-5 использует маневровые двигатели, чтобы предотвратить сход станции с занимаемой точки Лагранжа, однако в сериале эти двигатели не упоминаются и не используются)

Стражински упоминал, что у него есть детальные документы о программе по созданию станции «Вавилон» и что усилия по строительству оной являются, в целом, заслугой одного человека.

Все три станции, которые были показаны в сериале, имели свой цвет: «Вавилон-1» был красным, «Вавилон-4» — зелёным, а «Вавилон-5» — голубой. Общее же чередование цветов соответствует радуге. Поэтому, очевидно, что «Вавилон-2» должен быть оранжевым, а «Вавилон-3» — жёлтым.

Брюс Бокслейтнер во введении к «Путеводителю по Вавилону-5» (англ. «The Guide to Babylon 5») описал станцию как «… Свободный порт для дипломатов, путешественников и бизнесменов. Комбинация Объединённых Наций и площади Times Square в галактическом масштабе…».

Национальности и языки персонажей

Большинство персонажей, относящихся к расе людей, отражают этнический состав населения США. Все говорят на американском английском, за исключением Маркуса Коула, в речи которого явный британский говор.

Сьюзен Иванова — уроженка России еврейского происхождения. Говорит на английском без акцента, однако несколько плакатов с надписями кириллицей в её каюте свидетельствуют о том, что русский язык ей знаком. Её фамилия в сериале произносится как Ива́нова, вместо Ивано́ва — более редкий, но допустимый по нормам современного русского языка вариант.

Майкл Гарибальди носит итальянскую фамилию, но его имя произносится на английский манер, говорит также без акцента. Знания итальянского не обнаруживает, однако любит итальянскую пищу и заказывает её по почте. Продемонстрировал выдающиеся способности к языкам, изучив нарнский язык за весьма короткое время и прочитав Книгу Г’Квана, которую ему одолжил посол Г’Кар. (Фамильное имя Гарибальди носил итальянский национальный герой Джузеппе Гарибальди: создатель сериала признавался, что дал своему герою фамилию именно в честь последнего.)

Цивилизации

Одной из главных сюжетных линий сериала является культурное и социальное взаимодействие между различными космическими цивилизациями. Станция является местом для дипломатических встреч и переговоров между таковыми, представляя собой функциональный аналог современной ООН. В связи с этим сериал также способен заинтересовать и интересующегося политикой и политологией зрителя.

На «Вавилоне-5» представлено пять доминантных цивилизаций и более двух десятков менее могущественных, которые образуют между собой различные союзы, объединения и фракции. Преследуя различные цели, каждая из них, как правило, достаточно ярко отображает свою внешнеполитическую линию поведения. Достаточно важным является тот факт, что все конфигурации межгосударственных связей, в том числе конфликты, нестатичны: действующие стороны могут изменять своё мнение, тем самым усложняя сюжетную линию телесериала.

Расы из сериала имеют свои прообразы в земной истории. Так, по утверждению Стражински, центавриане имеют своим прообразом римлян. (Вообще центавриане больше похожи на имперскую Францию.) Большинство рас имеют сходный метаболизм: так например, во вселенной «Вавилона-5» каждая разумная раса в галактике, своими собственными путями, создала блюдо, которое земляне называют шведскими тефтелями. Каждая раса называет это блюдо по-разному (например, Нарны называют это «брин»).

Сюжетные линии

В сериале одновременно представлено несколько сюжетных арок, каждая из которых, ввиду своей сложности, может быть описана отдельно. Следующие сюжетные линии составляют основу сериала:

Авторитаризм против хаоса. Конфликт света, тьмы и сумерек

Ни ворлонцы, ни Тени не видят себя, как завоевателей и поработителей… Обе стороны верят, что они делают то, что является правильным для всех нас. И как всякие заботливые родители, они делают так до тех пор, пока ребёнок не будет достаточно силен, чтобы встать и сказать: «Нет, теперь будет так, как я этого хочу»

— Джозеф Майкл Стражински, 1997

Основной темой «Вавилона-5» является противостояние между порядком и хаосом, и люди оказываются между этих двух идеологий.

• Ворлонцы и Земной Альянс при президенте Кларке представляют деспотическую, авторитарную философию: делай то, что мы велим, потому что мы велим тебе сделать это. Основа философии Ворлонцев — вопрос «Кто ты?» Но деспотичность Ворлонцев проявляется в порой слишком рьяном продвижении ими идеологии Дисциплины, — по факту «просвещенного авториторизма» Старшего, коим Ворлонцы естественно мнят себя. Первый и главный вопрос их вопрос «Кто ты?» (Конечно в основе своей вопрос этот призван заставить того кому он задан заглянуть в себя и действительно ответить на вопрос «кто ты?», т. е. «кто ты есть?».)

• Тени представляют хаос. Их сущность заключается в создании конфликтов, дабы появилось сильнейшее поколение — для «выживания достойнейших». С этой целью Тени поддерживают конфликты между другими группами, служащими им во славу и продвижение. Основа их философии — вопрос «Чего ты хочешь?»

• Рейнджеры, состоящие преимущественно из минбарцев и людей, представляют третий путь. Их приверженность к состраданию и самопожертвованию, выраженная Маркусом Коулом, противопоставлена и бесстрастной войне и авторитарности ворлонцев, и хаотичной жестокости Теней.

Джозеф Майкл Стражински случайно упомянул о «четвёртом вопросе». Предположительно этот вопрос звучит как «Зачем ты здесь?» Другой вариант — вопрос Лориена к Шеридану: «Куда вы идёте?». Однако, в сериале данные философские вопросы, в отличие от своих предшественников, тематического развития не получили. Так или иначе, в заставке в сериале-продолжении вселенной, «Крестовый поход», звучат сразу 6 вопросов:

1. «Who are you?» — «Кто ты?»
2. «What do you want?» — «Чего ты хочешь?»
3. «Why are you here?» — «Почему ты здесь?»
4. «Where are you going?» — «Куда ты идёшь?»
5. «Who do you serve?» — «Кому ты служишь?»
6. «Who do you trust?» — «Кому ты веришь?»

Также первые четыре вопроса звучат в заставке пятого сезона сериала.

Умышленная ирония режиссёра кроется в том, что правительство Земного Альянса, воплощение порядка в ворлонском стиле, на протяжении сериала заключает неформальный союз с Тенями.

Война и мир

«Что же мне интересно, что бы я хотел показать этим шоу — было, по большому счету, проверкой тех моментов и эмоций, которые предшествуют войне, ввергают в состояние войны, собственно результат самой войны, конец войны и последствия войны. Война — это основа; люди находятся в центре этой истории.»

— Джозеф Майкл Стражински, 1997

История «Вавилона-5» охватывает множество вооружённых конфликтов:

• Третья мировая война, начавшаяся в 2076 году, и завершившаяся в 2084. Земной Альянс был основан сразу после этой войны, как средство недопущения повторения таких событий.
• Первая война между Нарном и Центавром, закончившаяся за сорок лет до начала событий сериала.
• Дилгарская Война — тяжелый конфликт между дилгарами и Лигой Неприсоединившихся Миров (поддержанной Земным Альянсом), произошедшая за тридцать лет до начала событий сериала (2230).
• Война между людьми и минбарцами, разразившаяся за десять лет до начала событий сериала.
• Вторая война между Нарном и Центавром, длившаяся два года (события показаны на протяжении нескольких серий).
• Древний конфликт между Ворлонами и Тенями, возобновлённый после тысячелетнего затишья.
• Гражданская война на Минбаре, произошедшая в Минбарской Федерации между жреческо-духовной кастой и кастой воинов.
• Гражданская война между тоталитарным земным режимом президента Кларка и сопротивлением под предводительством «Вавилона-5».
• Война между новообразованным Межзвёздным Альянсом и Республикой Центавра.
• Война между Земным Альянсом и Дракхами.
• Война телепатов, начавшаяся вскоре после событий основного сериала.
• Битва за освобождение Примы Центавра от оккупации Дракхов, начавшаяся через полтора десятилетия после событий сериала.
• «Великое Сожжение» — гражданская война внутри Земного Альянса, начавшаяся спустя пятьсот лет после событий сериала и, предположительно, окончившаяся глобальной катастрофой на Земле, восстановление после которой заняло множество усилий и человечество откатилось в развитии до добензиновых времён. Важную роль в восстановлении играли рейнджеры.

Большинство из вышеперечисленных конфликтов заканчивались, когда сторона с превосходящей военной мощью уступала стороне с большим уровнем понимания. В каждом конфликте была забытая «третья сторона» — жертвы конфликта — их судьба и стремления. Обычно тот, кто готов пожертвовать собой, оказывается могущественнее великих армий, а готовый пожертвовать всем ради собственных стремлений проигрывает, несмотря на достигнутые цели.

После всего обнаруживается, что члены противоборствовавших сторон трудятся вместе ради строительства нового будущего. (Примеры: Рейнджеры, Деленн и Нерун, Деленн и Шеридан, Лондо и Г’Кар, Гарибальди и Локли, Шеридан и Локли, Локли и Гедеон.)

Поиски любви и истины

Неразделённая любовь — источник всей боли на «Вавилоне-5». Иванова потеряла всех, кого любила. Ленньер стал жертвой неразделённой любви. Шеридан и Деленн познали настоящую любовь, ради любви Шеридан воскрес из мёртвых («Whatever Happened to Mr. Garibaldi?»). Маркус замечает: «Иногда любовь забавна, иногда очень печальна.» Гарибальди потребовалось много времени, чтобы понять это.

Но есть те немногие, что забывают о физических желаниях ради великого дела: поиска Святого Грааля или всех имён бога, осуществления пророчества тысячелетней давности.

Одна из философских мыслей режиссёра — необходимость учитывать эмоции как неотъемлемые черты одушевленного существа. Впервые это показано в эпизоде «Наступление Теней», в беседе между императором Турханом и Шериданом и в беседе между императором Турханом и послом Кошем, незадолго до того, как император умер, не успев извиниться перед нарнами за преступления, совершённые против них центаврианским государством.

Религия

Если вы посмотрите на долгую историю человеческого общества, религия — которую вы можете описать как организованную, неорганизованную или как различные варианты предрассудков и суеверий — присутствовала всегда. И она будет существовать и через 200 лет после сегодняшних событий…

— Дж. М. Стражински, 1993

Религия присутствует в любом моменте человеческой истории, равно как она присутствует в научной фантастике, которая описывает развитие и судьбу человечества. Многие персонажи «Вавилона-5» имеют свои религиозные и духовные переживания и искания, отражая это на всём долгом пути повествования сериала. Религия присутствует там — в одной форме или в другой, так или иначе — и останется навсегда с человечеством, даже если, в далеком будущем, человечество уйдет в технологическом развитии очень далеко. Многие из современных религий Земли показаны по-прежнему существующими, и главные персонажи-люди по-прежнему имеют свои религиозные предпочтения, что свидетельствует о достаточном развитии верований Земли. Иудаизм, католицизм, иезуитство и вымышленный автором фундаментализм — верование, созданное специально для сериала, и объединяющее в себе основы всех верований галактики.

Земные религии после контакта с инопланетным разумом, также имеющим свои религиозные системы, были вынуждены противостоять или адаптироваться под взаимопроникновение идей и фактическое крушение некоторых из них — это известно по той причине, что в третьем сезоне сериала группа монахов-бенедиктинцев, прибывшая под руководством брата Тео изучать то, что иные расы во вселенной называют Богом, и через это прийти к лучшему пониманию того, насколько разны и, в то же время, близки все религии. Инопланетные верования показаны, например, от церемонии-вакханалии центавриан — основателей религии, в которой существует до семидесяти различных деноминаций, и до более пантеистических — например, религий Нарна и Минбара.

Описывая религии сериала, человеческие и инопланетные, проскальзывающие между строк или присутствующие в главной теме эпизода, в эпизоде первого сезона «Парламент мечты» (англ. «The Parliament of Dreams») собирательно показывает все варианты религий, присутствующие в тот момент на станции — также, как и эпизод «Гефсиманский сад» (англ. «Passing Through Gethsemane»), сосредоточен на специфических особенностях католических догм, равно как и на утверждениях правосудия, отмщения и библейского прощения.

Пагубные зависимости героев

Пагубные привычки играют важную роль в повествовании о «Вавилоне-5». Властолюбие — это пагубная привычка, как, впрочем, и работа, не говоря уже о насилии или ненависти. Несколько главных героев имеют свою историю вредных пристрастий. Гарибальди — излечившийся алкоголик, посол Лондо Моллари — пьяница и азартный игрок, доктор Франклин «перебощил» (попросту пристрастился) с синтетическими стимуляторами, а Локли в юные годы прошла через период тяжёлой наркотической зависимости. Злоупотребление «прахом» — наркотиком, наделяющим телепатическими способностями, также часто фигурирует в сериале.

В связи с зависимостями часто упоминается и одержимость. Шеридан одержим идеей узнать о судьбе своей жены, он готов нарушить все законы и правила, когда узнаёт о связи между ней и Морденом. Ненависть нарнов и центавриан друг к другу — нечто среднее между зависимостью и одержимостью.

Показ сериала на телевидении. Развитие сериала на данный момент

Пилотная серия, The Gathering, была показана 22 февраля 1993, остальные серии изначально демонстрировались с 26 января 1994 по 25 ноября 1998, первоначально по соглашению с быстро закрывшейся Prime Time Entertainment Network, затем в кабельной сети TNT. Так как сериал демонстрировался еженедельно в Великобритании по Channel 4 без перерывов, последние четыре или пять серий ранних сезонов сериала были показаны в Британии раньше, чем в США.

Музыку для сериала и связанных с ним фильмов написал бывший участник группы Tangerine Dream Кристофер Франке. Консультантом сериала выступил знаменитый писатель-фантаст Харлан Эллисон.

В 90-е годы в России сериал шёл на канале ТВ-6 — с первого и почти до конца третьего сезона (без последних двух серий), затем в 1998 г. был закуплен его 4-й сезон и после показан повторно. 5-й сезон «Вавилона-5» появился на ТВ-6 в 2000-м году во многом благодаря активным действиям поклонников сериала.

«Вавилон-5: Эпизод 00. Встречи» был впервые показан каналом НТВ. Также в 2006 году телекомпанией были приобретены права на его первый сезон, который позднее шёл уже в повторе (на канале его показывали два раза). С 1 февраля 2009 года повторный показ сериала после демонстрации его на ТВ-6 проводит телеканал ТВ3 — «Вавилон-5» был заново переозвучен и начался с пилотного фильма Сбор (Встречи). Также впервые были показаны 5 полнометражных фильмов и «Затерянные сказания».

Все телефильмы и «Крестовый поход» выходили на видео («Варус Видео»/Мост-Видео) в полностью дублированном варианте. Кроме этого была отдельно выпущена видеокассета «Голос в Пустыне» и «Красные досье — Инфекция» с двумя эпизодами из сериала, в планы также входило издать весь «Вавилон-5» на видео.

14 июля 2008 года в своем письме к общественности создатель вселенной сериала JMS описал свои переговоры с компанией Warner Bros. о возможности продолжения развития вселенной и съемке новых частей и спин-оффов. Стражински заявил:

Так что я заявил, что мне неинтересно делать низкобюджетные DVD. Мне неинтересно делать низкобюджетный кабельный сериал или мелкие компьютерные игры. Единственная вещь, которая бы в текущий момент меня заинтересовала, это полнометражный высокобюджетный фильм.Или он, или ничего.

На DVD были выпущены все эпизоды сериала, избранные эпизоды с комментариями режиссёра и съёмочной группы, предварительными роликами эпизодов и мультимедийный справочник, посвящённый «Вавилону-5». По состоянию на 2006 год все пять сезонов, шесть полнометражных фильмов и сериал Crusade (Крестовый поход) доступны в продаже на DVD. В России официально не издавались.

Серии

• Сбор («The Gathering») — пилотный фильм.

Название каждого сезона совпадает с названием ключевой для его сюжетной линии серии.

• Первый сезон: «Пророчества и предсказания» (англ. «Signs and Portents»)
• Второй сезон: «Пришествие теней» (англ. «The Coming of Shadows»)
• Третий сезон: «Возврата нет» (англ. «Point of No Return»)
• Четвёртый сезон: «Не отступать, не сдаваться» (англ. «No Surrender, No Retreat»)
• Пятый сезон: «Огненное колесо» (англ. «Wheel of Fire»)

Также в рамках данного проекта было создано несколько полнометражных фильмов, показанных по телевидению.

Спин-оффы, или ответвления от сюжета

Крестовый поход

Сопутствующий сериал «Крестовый поход» показывали на TNT (13 серий). Основой сериалу послужил полнометражный фильм «Призыв к оружию». Лаборатория реактивного движения Калифорнийского политехнического института помогала команде разработчиков точнее описывать науку и технологию. Однако сюжетные разногласия между Стражински и TNT стали причиной проблем, в результате которых TNT решил отменить показ сериала после 13-ти серий. На момент закрытия в сериале ещё не произошло значительных перемен сюжета.

Легенда о Рейнджерах

Созданный для показа на ТВ фильм «Жить и умереть в сиянии звёзд» (To Live and Die in Starlight) был спродюсирован Syfy Universal. Фильм задумывался как пилотный эпизод нового сериала озаглавленного «Вавилон-5: Легенда Рейнджеров» (Babylon 5: The Legend of the Rangers). Перенесённый в сетке вещания, в связи с атаками 11 сентября 2001 года, фильм был показан 19 января 2002 года. Однако его показ совпал по времени с трансляцией игры чемпионата Национальной Футбольной Лиги. Низкие рейтинги пилотного фильма разочаровали владельцев телесети, и интерес к «Легенде Рейнджеров» пропал. 27 января Стражински послал следующее сообщение в usenet-конференцию rec.arts.sf.tv.babylon5.moderated:

Рейтинги на восточном побережье пошли к чёрту из-за футбольного матча, чей рейтинг побил все рекорды спортивных трансляций таких игр за последние 5 лет (или около того). Предварительные исследования показали, что мужская аудитория В5 примерно та же, что и аудитория спортивных программ и именно поэтому В5 сдал свои позиции спорту. Как видно, здесь всё пошло не так, как должно было бы. Для сравнения, на западном побережье, где фильм пошёл в эфир *после* окончания трансляции матча, мы не только достигли ожидаемых телесетью рейтингов, но и превысили их ожидания, взяв 3,2 или 3,6 процентов аудитории в разных целевых группах, что просто неслыханно для кабельной телесети. Проблема в том, что именно 1,7 — то самое среднее арифметическое от рейтингов по стране — используется для рекламы фильма на рынке.

Память теней

В 2004 и начале 2005 года активно циркулировали слухи о планах снять полнометражный фильм для показа в кинотеатрах. Тем не менее, 25 февраля Стражински в своём сообщении в конференции rec.arts.sf.tv.babylon5.moderated сообщил, что «проект провалился и мёртв». Сценарий для предполагаемого фильма, озаглавленного «Память Теней» (англ. The Memory of Shadows), был написан самим Джозефом Майклом Стражински. Съёмки картины должны были начаться в апреле 2005 года в Великобритании со Стивеном Беком в качестве режиссёра.

Несколько источников сообщали, что руководители Warner Brothers пожелали сменить актёрский состав «Вавилона-5», поставив на роли более молодых и известных актёров, что вызвало сильный протест среди поклонников сериала. Стражински подтвердил этот факт и сообщил, что переговоры были сложными, но отказался от каких-либо конкретных комментариев.

Согласно заявлениям и намёкам Стражински, высказанным в выступлении на конференции в Нью-Джерси, и заявлениям в usenet-конференции rec.arts.sf.tv.babylon5.moderated, известно, что сюжет планировалось связать с сюжетом снимающегося сериала «Крестовый поход» (Crusade). В этом фильме технология древней расы Теней была раскрыта неизвестными силами. Офицер разведки Земных Сил Диана Бейкер, чей брат недавно был убит таинственным взрывом, намеревается выяснить, кто стоит за заговором. К ней присоединяется Гален, техномаг, который должен предотвратить попадание технологии Теней в руки тех, кто пожелает использовать её во зло.

Затерянные сказания

Сериал должен был стать самым последним во вселенной «Вавилона-5», раскрыть и дополнить сюжет основного телесериала. Первые пилотные серии начали сниматься 13 ноября 2006 года, но, к сожалению фанатов, продолжения не последовало. Создатель сериала отказался вести дальнейшие, очень трудные переговоры с телестудией, мотивируя это тем, что Warner Brothers не желает снимать «Вавилон-5» «хорошо». Несмотря на то что продажи пилотного DVD-диска превзошли все ожидания, Warner Brothers предложила далее снимать низкобюджетный сериал. Стражински прокомментировал это так:

«Вавилон 5», как пятилетняя история, прекрасен сам по себе. Если что-нибудь и должно продолжить эту историю, это что-то должно добавлять к наследству «Вавилона 5», а не отнимать от него.

В процессе съемок сериала у концепт-художника Тима Эрлса, работавшего в сфере создания компьютерной графики в фильмах, появилась новая любимая сцена из вселенной «Вавилона-5», когда-либо вышедшая на экран — сцена разрушения Нью-Йорка в XXIII веке атакой сил Центавра. Также в фильме появляется новый персонаж — Принц-регент Винтари, по словам Стражински, «третьего от трона».

Романы и новеллизации сериала

Романы и другие новеллизации по «Вавилону-5» основываются на оригинальном сюжете и комментариях к нему, сделанных лично Дж. Майклом Стражински. По его собственному признанию, каждая книга по «Вавилону-5», изданная до сего момента, так или иначе соответствует канону (то есть, события описанные в этих произведениях, считаются «реально» происходившими во вселенной «Вавилона-5»). Глубокая вовлечённость Стражински в программу публикации новеллизаций, начавшуюся в 1996 году, является своего рода гарантией высокого уровня «достоверности» опубликованных работ.

В дополнение ко всему, создатель сериала сам написал несколько коротких историй, более детально описывающих некоторые ключевые моменты телесериала, которые, наряду с произведениями других авторитетных авторов, признаны каноном. Комиксы, опубликованные издательством DC Comics, также полностью соответствуют канону, так как Стражински так или иначе участвовал в их создании.

В начале 2007 года Джозеф Майкл Стражински официально заявил о началах съемок нового спин-оффа «Вавилона-5» .

Издательство Mongoose Publishing, в недалёком прошлом выпустившее ролевую игру «Вавилон-5», анонсировала серию новых новелл по «Вавилону-5». Однако, Стражински предпочел всячески отмежеваться от данного проекта, заявив, что, по его мнению, качество этих сочинений оставляет желать лучшего. Весной 2007 года издательство решило отказаться от выпуска этих книг, сделав при этом широкий жест поклонникам сериала, выложив в свободный доступ одну из книг — повесть Ричарда Форда (en:Richard Ford) «Заря Рейнджера» (англ. «Ranger Dawning»). В настоящий момент, текст этой книги уже отсутствует на их сайте, однако он сохранился на некоторых фанатских ресурсах. Повесть не является канонической.

Компьютерные игры

В 1998 году компания Sierra, издатель космической стратегии Homeworld, начала разработку видеоигры под названием Into the Fire.

В этой игре игрок становится пилотом истребителя Starfury, на котором он должен пройти множество миссий с динамичным сюжетом; при этом есть возможность «повышать свой ранг» и даже взять на себя командование тяжёлыми кораблями или целыми эскадрами. Предполагались масштабные битвы и реалистичная физика игры. Мультиплеер должен был позволить игроку управлять кораблями инопланетных рас. Кристофер Франке записал новую музыку для этой игры, а многие актёры из сериала должны были сняться в роликах игры.

Работа над игрой была прекращена 21 сентября 1999 года, когда в результате реорганизации Sierra заморозила разработку игры.

Сайт [www.firstones.com/ FirstOnes.com] наблюдал за разработкой и гибелью игры, в настоящее же время он продолжает отслеживать связанные со вселенной «Вавилона-5» модификации других игр. FirstOnes.com также размещает на своём сервере сайт «Space Dream Factory» — независимого проекта по разработке самостоятельных игр. Первая из них, действие в которой происходит за пять лет до событий сериала, называется «Babylon 5: I've Found Her» и может быть загружена бесплатно с сайта проекта.

Другая независимая разработка, свободно доступная модификация «The Babylon Project», полная конверсия компьютерной игры «Freespace 2». Модификация включает несколько кампаний, происходящих и развивающихся во времена Войны Земли с Минбаром и вооруженных конфликтов с пиратами. Запланированы дополнительные кампании, в том числе и по гражданской войне Земного Альянса. Также этой командой на основе «Freespace 2» создана игра «Babylon 4: Minbari Project», действие которой разворачивается за тысячу лет до создания станции Вавилон-5 во время последней войны с тенями. Активная разработка продолжается на форумах проекта «Hard Light Productions». В конце 2010 года выпущена бета-версия игры «Babylon 5: The Geometry of Shadows».

На сегодняшний день все игры по мотивам вселенной Вавилон-5 представляют собой модификации различных игр, созданные энтузиастами.

Мод	Оригинальная игра
Babylon 5 Armada II	Star Trek: Armada II
Babylon 5: I've Found Her	Homeplanet
The Babylon Project	Freespace 2
Babylon 4: Minbari Project	Freespace 2
Babylon 5: The Geometry of Shadows	Freespace 2
Babylon 5 Total Conversion	Star Wars: X-Wing Alliance
Babylon 5 at War « Shadow War»	Star Wars: Empire at War: Forces of Corruption
Babylon 5: Conflicts of Loyalty	Nexus: The Jupiter Incident
Babylon 5: Conflicts of Loyalty 2	Nexus: The Jupiter Incident
Babylon 5 X3 Mod	X³: Terran Conflict
Babylon 5: The Great Wars	Homeworld
Babylon 5: War Without End	Homeworld 2

В игре Sacred Underworld присутствует пасхальное яйцо, где в Лесу Дриад есть лифт, ведущий в пещеру, на дне которой лежит Крейсер Теней. Если подойти к крейсеру, то он вас мгновенно убьёт, о чём свидетельствует надпись в соседней комнате.

Для астросимулятора Celestia создан набор моделей кораблей из вселенной Вавилон-5.

См. также

• «Вавилон 5» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• «Вавилон-5» в каталоге ссылок Open Directory Project (dmoz). (рус.)
• Babylon-5 в каталоге ссылок Open Directory Project (dmoz). (англ.)

Отрывок, характеризующий Вавилон-5

Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.


Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
– Вот, по крайней мере, мы вами теперь вполне воспользуемся, милый князь, – говорила маленькая княгиня, разумеется по французски, князю Василью, – это не так, как на наших вечерах у Annette, где вы всегда убежите; помните cette chere Annette? [милую Аннет?]
– А, да вы мне не подите говорить про политику, как Annette!
– А наш чайный столик?
– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.