Ваешев

Ваешев (Вайейшев) (ивр. ‏וישב‏‎ — «И поселился») — одна из 54 недельных глав — отрывков, на которые разбит текст Пятикнижия (Хумаша). Девятая по счету глава Торы — расположена в первой книге «Брейшит». Своё название, как и все главы, получила по первым значимым словам текста (ваешев Яаков — «И поселился Яаков…»). В состав главы входят стихи (ивр., мн. ч. — псуким) с 37:1 по 40:23.

Краткое содержание главы

Иаков вместе с двенадцатью сыновьями поселяется в Хевроне. Его любимцем становится Йосеф, которому старшие братья завидуют, из-за предпочтения, которое ему оказывает отец, и особых знаков отцовской любви, как, например, подаренная Йосефу многоцветная рубашка. Йосеф рассказывает братьям два увиденных им сна, в которых предсказывается, что в будущем он воцарится над ними. Это ещё больше распаляет их ненависть к нему.

Шимон и Леви замышляют убить Йосефа, но Реувен советует бросить его в яму, намереваясь позже вернуться и спасти его. Пока Йосеф сидит в яме, Йеуда предлагает братьям вместо того, чтобы убить, продать его проходящим мимо ишмаэльтянам. Испачкав рубашку Йосефа в крови козленка, братья показывают её Яакову, чтобы тот поверил, что его любимого сына сожрал дикий зверь (о продаже Йосефа читайте в стихах 37:1-37:36).

Йеуда женится, и у него рождаются три сына. Старший, Эр, умирает молодым и бездетным и его жена Тамар сочетается левиратным браком с его братом Онаном. Онан грешит, впустую изливая семя, и тоже умирает. Йеуда не хочет, чтобы его младший сын женился на Тамар, и под благовидным предлогом отсылает её. Однако, Тамар, желая, чтобы её дети во что бы то ни стало были потомками Йеуды, переодевается блудницей и отдает себя [Йеуде. Когда Йеуда узнает, что его невестка беременна, он распоряжается, чтобы её казнили, так как она согрешила прелюбодеянием, будучи посвященной его младшему сыну. Но когда Тамар предъявляет вещи, оставленные им у неё в качестве залога за будущую плату, он осознает, что она беременна от него, и публично это признает. Тамар рождает двух сыновей: Переца (предка царя Давида) и Зераха (история Йеѓуды и Тамар изложена в стихах 38:1-38:30).

Йосефа приводят в Египет и продают Потифару, царедворцу фараона. Б-г благословляет его во всем, что он делает, и вскоре Йосеф становится управляющим в доме своего господина. Жена Потифара влюбляется в прекрасного юношу, но когда Йосеф отвергает её домогания, она говорит мужу, что «раб-еврей» пытался её изнасиловать, и добивается того, что Йосефа бросают в тюрьму. Там он добивается уважения и доверия со стороны главного тюремщика, который делает Йосефа управляющим в тюрьме.

В заточении Йосеф встречает двух царедворцев фараона, брошенных в темницу за оскорбление господина: главного виночерпия и главного пекаря. Оба обеспокоены приснившимися им снами, которые Йосеф истолковывает: через три дня виночерпий будет освобожден, а пекарь повешен. Йосеф просит виночерпия замолвить за него слово перед фараоном. Истолкование Йосефа сбывается, но виночерпий забывает про Йосефа (о жизни Йосефа у Потифара и в тюрьме рассказано в стихах 39:1-40:23).

Дополнительные факты

Глава разделена на семь отрывков (на иврите — алиёт), которые прочитываются в каждый из дней недели, с тем, чтобы в течение недели прочесть всю главу

• В воскресенье читают псуким с 37:1 по 37:11
• В понедельник читают псуким с 37:12 по 37:22
• Во вторник читают псуким с 37:23 по 37:36
• В среду читают псуким с 38:1 по 38:30
• В четверг читают псуким с 39:1 по 39:6
• В пятницу читают псуким с 39:7 по 39:23
• В субботу читают псуким с 40:1 по 40:23

В понедельник и четверг во время утренней молитвы в синагогах публично читают отрывки из соответствующей недельной главы. Для главы «Ваешев» это псуким с 37:1 до 37:11

В субботу, после недельной главы читается дополнительный отрывок —афтара — отрывок из книги пророка Амоса (псуким 2:6-3:8).

См. также

• [www.eleven.co.il/article/13147/ Статья «Парашат ха-шавуа» в Электронной еврейской энциклопедии]

Ссылки

• [www.ru.chabad.org/library/article_cdo/aid/785216/ Краткое содержание недельной главы]
• [www.chassidus.ru/library/tora_inline/bereyshis/vayeyshev.htm Недельная глава с комментариями Раши]
• [www.machanaim.org/tanach/in_tnh.htm#a09/ Текст недельной главы с комментариями]
• [avroomwolff.livejournal.com/tag/Ваешев «Недельная глава Ваешев» (р. Авраам Вольф)]
• [toldot.ru/tora/library/nedelnayaglava/besedy/?curPos=13/ Комментарии к недельной главе р. Ицхака Зильбера]
• [jewniversity.org/недельные-главы/берейшит/ваешев.aspx Комментарии к недельной главе р. М.-М. Гитика]

Отрывок, характеризующий Ваешев

Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.