Вазаская губерния

Вазаская губерния

Губерния Российской империи
Герб
Страна	Российская империя Российская империя
Адм. центр	Вааса
Площадь	41 711,5 км²
Дата образования	1775 (1809)
Дата упразднения	1997 (1917)
Преемственность ← Остроботния Западная Финляндия → Остроботния →

Ва́заская губерния (швед. Wasa län, фин. Vaasan lääni) — губерния Великого княжества Финляндского.

Входила в состав исторической провинции Остроботния, а в 1775 году выделена в отдельную губернию. На северо-востоке граничила с Улеоборгской, на востоке — с Куопиоской и частично Санкт-Михельской, на юге — с Тавастгусской и Або-Бьернеборгской губерниями.

В 1998 году, в ходе административной реформы, вошла в состав губернии Западная Финляндия, а в 2010 году преобразована в область Остроботнию.

Физико-географические характеристики

Занимает часть западного склона Финляндии, обращённого к южной части Ботнического залива, или к так называемому Ботническому морю (Bottenhaf), к северу от 61°57' северной широты, часть северо-западного склона, обращенного к северной части Ботнического залива или собственно Ботническому заливу (Bottenvik) приблизительно до 65°8' северной широты и часть среднего финляндского склона, обращенного на юг к Финскому заливу; таким образом, в состав её входят южный Эстерботен (Österbotten), северо-восточная часть области Сатакунда (или по-фински Сатакунта) и северо-западная часть Тавастланда.

Восточная оконечность Вазаской губернии лежит приблизительно на 3°5' западной долготы от Пулково — западная приблизительно на 9°15'.

География

Южная часть берега Ботнического залива, принадлежащая Вазаской губернии, тянется в направлении с юга на север и представляется мало изрезанной; бухты имеют здесь незначительную величину, направление их и мысов преимущественно с северо-востока на юго-запад. Берега по сравнению с юго-западной Финляндией более отлоги, полоса шхер (Skärgården) уже и беднее островами; самые острова не так высоки и с менее крутыми берегами. Из мест, удобных для стоянки судов, следует отметить залив Сидебю (Sideby) и заливы, при которых лежат города Кристинестад и Каскё (Kaskö). Несколько севернее, у мыса Германсёр (Hermansör), финляндский берег достигает самой западной точки и затем начинает уклоняться к востоку, принимая северо-восточное направление; вдоль берега тянется, все расширяясь, полоса шхер; из островов здесь более замечательны (по направлению с юга на север) группа Хальсё (Halsö), Бредшер (Bredskäret) и Варгё или Бергё (Vargö); к западу в открытом море лежит опасная группа Варгегаддар (Vargögaddarne). Перед Вазаским заливом находится самая широкая полоса шхер во всем Ботническом заливе; между островами этой группы особенно отличаются величиной: Вальгрунд (Wallgrund), Реплот (Replot) и Бьёркё (Björkö). Пролив Кваркен имеет здесь наименьшую ширину; расстояние между городами Ваза и Умео лишь около 70 вёрст, а между островами Вальсерар (Valsörarne) с финляндской стороны и маяком Гадден (Gadden) со шведской — лишь около 20 вёрст. Северо-западный берег в общем похож на западный, хотя более изрезан, бухты и мысы вытянуты на северо-запад, значительные шхеры встречаются лишь местами. Большая группа островов лежит недалеко от Вазы или Николайстада; из них более значительны: Укскангар (Oxkangar), Эстерё (Österö) и др.; далее, между городами Якобстад и Гамла-Карлебю находится большая группа с главными островами Ларсмо (Larsmo) и Эугмо (Eugmo). На всем берегу наблюдается резко выраженное поднятие берега (около 1 аршина в столетие).

По устройству поверхности Эстерботтен представляет низменную прибрежную полосу, состоящую из ряда параллельных речных долин, разделенных невысокими, часто малозаметными возвышенностями, озами, вытянутыми преимущественно в северо-западном направлении; глинистая почва речных долин, местами богатая перегноем, довольно плодородна и вдоль этих-то долин и шло, начиная от устьев рек, заселение края и обработка земли. Близ устьев строились церкви, которые и служили центрами для вытянутых вдоль рек приходов (Socken); лишь позже, с постройкой новых церквей выше по течению рек, образовались и новые приходы на тех же реках. В настоящее время вдоль всех рек тянутся по обоим берегам полосы возделанной земли, шириной версты в 2; пространство между ними наполнено лесами, горами, моховыми болотами и отчасти песками. Вдоль берегов значительных возвышений почти не встречается; заслуживают упоминания лишь горы Бётом (Bötombergen) в местности Лаппьфьэрд. В восточных частях Эстерботтена тянется, отделяя его от юго-восточной части губернии, хребет Суоменселькэ (Suomenselkä) около 175 м средней высоты; отроги его и отделяют друг от друга речные долины.

Гидрология

Большая часть значительных рек губернии принадлежат северо-западному склону и общее направление их течения с юго-востока на северо-запад. Главнейшие из них, начиная с юга, следующие: Кюро или Чюро (Kyroå, Kyronjoki), наибольшая из рек Вазаской губернии; Лаппо (Lappoå, Lapuanjoki); Эссе или Эхтевениоки (Esseå, Ahtävänjoki); Перхо (Perhojoki) и Лестиоки (Lestijioki). Остальная часть Вазаской губернии, относящаяся к Таватсланду и Сатакунде, покрыта высокими озами горных хребтов Суоменселькэ и Хэмеенселькэ (Hämeenselkä) и множеством озёр, из которых наиболее значительны озера системы Кейтеле, Саариярви и Руовеси. Для земледелия эта часть губернии менее удобна, зато богаче лесом. На всем протяжении губернии горы представляют многочисленные следы ледникового периода в виде царапин (с северо-запада на юго-восток), обточенных скал и т. п.

Все пространство Вазаской губернии, по вычислению Стрельбицкого, составляет 36652,0 кв. версты = 41711,5 кв. километров; из них материк вместе с внутренними водами занимает 36129,9 кв. вёрст, острова на море — 522,1 кв. версты. Озера на материке занимают 3131,1 кв. версту; под островами на озёрах материка — 141,8 кв. вёрст. По данным, приводимым Игнациусом, болота и торфяники занимают пространство в 14715,95 кв. км, что составляет 35,3 % всего пространства губернии; реки и озера — 8,2 %; таким образом реки, озера, болота и торфяники вместе занимают 43,5 % всей поверхности губернии; по относительному пространству, занятому ими, Вазаская губерния стоит на втором месте среди губерний Финляндии. Обработанная земля в 1885 году составляла 5,03 % всего пространства Вазаской губернии.

Население

Число жителей в 1887 г. равнялось 399750 человек; из них 196697 мужчин и 203053 женщины; 19964 человека городского населения и 379786 человек деревенского. Плотность населения 10,4 человек на км² (что составляет 11,8 на квадратную версту). Финский язык значительно преобладает над шведским (по данным 1880 г. число лиц, считающих родным языком финский, составляло 67,1 % всего населения). Большинство финского населения Вазаской губернии, а именно финское население большей части Эстерботтена, говорит на западно-финском или тавастландском диалекте; население восточной части — на восточно-финском саволакс-корельском диалекте, наконец, финское население северной части — на эстерботнийском диалекте (который в сущности можно рассматривать, как смесь обоих первых, основных финских наречий). Шведское население сосредоточено главным образом вдоль берегов, на шхерах и в городах; в 1880 г. из городских жителей Вазаской губернии на финском языке говорили 3400 человек, на шведском 13904 человека и на русском 46 человек. Из Вазаской и из Улеоборгской губерний сильно эмигрируют, преимущественно в Северную Америку; так, в 1888 году из этих губерний эмигрировало, по официальным данным, 4205 человек, в действительности же число эмигрировавших было больше.

Дополнение на 1901

К началу 1901 г. в Вазаской губернии было 460460 жителей, из них говорящих по-фински — 329249, по-шведски — 131082, по-русски и на др. языках — 129. К 1903 г. общее число жителей возросло до 470172, из них городского населения — 27429 (в губернском городе Николайстаде — 16609). Из Вазаской губернии более чем из других частей Финляндии эмигрируют: с 1893 по 1901 г. выехало (большей частью в Америку) 40136, возвратилось обратно 4114 человек. Эмиграция особенно увеличилась за последние годы, начиная с 1899 г.

Экономика

Главное занятие жителей земледелие; особенно славятся в этом отношении приходы, расположенные по течению реки Кюро; наилучше обработанные и обрытые канавами поля во всей Финляндии встречаются именно в Эстерботнийской части Вазаской губернии. Надо заметить, однако, что урожаи в Вазаской губернии (подобно Куопиоской в Улеоборгской) довольно непостоянны; здесь бывают и наилучшие урожаи во всей Финляндии и наихудшие. Кроме того, некоторые приходы страдают от крайнего раздробления участков и чересполосицы. Больше всего в Вазаской губернии собирается картофеля, овса, ржи и ячменя. Из растений, разводимых в большом количестве, наилучшие урожаи дала в 1888 г рожь (сам 6,5) и овес (сам 6,22). Крупнозернистая вазаская рожь славится в Финляндии своими хорошими качествами и охотно покупается для посевов, особенно рожь из прихода Стуркюро, к юго-западу от города Вазы. Весьма деятельно осушаются болота. Количество домашнего скота Вазаской губернии в 1887 году было следующее (приводимые числа означают число животных, оставленных на зиму): лошадей (вместе с жеребятами) 50420, крупного рогатого скота 220895, овец 243719, свиней 19171, коз 6035, домашней птицы 25235 шт. По числу овец и коров Вазаская губерния стоит на 1-м месте в Финляндии, по числу лошадей и коз — на 2-м. Лесной промысел губернии незначителен, в Эстерботнии чувствуется недостаток леса; восточная часть губернии более богата лесом и отсюда доставляется в прибрежные местности материал для постройки судов. По статистическим сведениям о деятельности лесопильных заводов Финляндии в 1887 г. в Вазаской губернии было 45 лесопильных заводов (9 паровых, 36 водяных), на которых работало 544 человека; распилено было 456816 бревен. Общая поверхность лесов Вазаской губернии равняется 2098681 гектару, то есть приблизительно 19673 кв. верстам. В шхерах производится значительный лов рыбы, особенно салаки (Str ö mming), играющей важную роль в пище финляндцев [Кроме того, в Кейтеле производится большой лов рыбы муикка (Muikka — Coregonus albula), в 1879 году здесь было поймано около 8000 пудов этой рыбы и 1000 другой. Местами производится добыча озерной железной руды (в 1886 г. — 850000 кг).]. По числу заводов и мастерских (в 1886 г. — 990; из них 3 61 в городе Вазе, остальные вне городов) Вазаская губерния занимает 4-е место в Финляндии, по числу рабочих на них (3386 человек) и по валовой стоимости производства (9994673 финских марки) — 5-е. Из них 79 литейных и механических, 4 винокуренных завода, один пороховой, в Эстермюра. В Вазаской губернии сильно развито кустарное производство; славятся выделываемые здесь финские ножи. Жители приходов Педерсёре и Крунубю известны искусством в судостроении.

Торговля и транспорт

Торговля Вазаской губернии довольно значительна; торговый флот её состоял в 1888 г. из 114 судов (77 паровых и 37 парусных), в 23264 регистровых тонны. Важнейшие торговые пункты: Николайстад или Ваза, через которую вывозятся произведения южной Эстерботнии, далее: Кристинестад, Якобстад, Гамла-Карлебю и Ювескюлэ (находящийся на водном пути системы озера Пейяне). Последние пункты важны больше всего по лесной торговле. Весьма большое значение для губернии имеет пересекающая юго-западную часть её железная дорога от Таммерфорса до Вазы (построенная в 1883 г.); ветвь от станции Эстермюра (Ö stermyra) соединяет эту железную дорогу с Гамла-Карлебю. Общее протяжение дорог (почтовых и между селами) в 1880 г. было 6967 километров.

Административное деление

На 1825 год в административном отношении губерния делилась на четыре уезда — Корсхольмс Норра Фегдери (швед. Korsholms Norra Fögd — Северный Корсгольм), Корсхольмс Медлендс (швед. Korsholms Medledels Fögd — Средний Корсгольм), Корсхольмс Седра Фегдери (швед. Korsholms Södra Fögd — Южный Корсгольм), и Корсхольмс Эстра (швед. Korsholms Östra Fögd — Восточный Корсгольм). При это по-шведски использовался термин не Härad, а Fögd (фогтство).

На 1891 год число уездов увеличилось до шести — Корсгольмский, Ильмолаский (Ильмола), Куортанеский (Куортане), Лаппоский, Лауккасский, Педерсёреский.

На 1900 год в губернии числилось 7 городов (Гамла Карлебю, Каскё, Кристинестад, Николайстад, Нюкарлебю, Ювяскюля и Якобстад; административный центр и крупнейший город — Николайстад), 83 деревенских общин и 507 деревень.

В 1916 году были образованы ещё два новых уезда — западная приморская часть Ильмолаского уезда с городами Каскё и Кристинестад была преобразована в Нерпесский, а северная часть Лауккасского — в Виитасаарский уезды, при этом, к Лауккасскому уезду отошла юго-восточная часть Куортанеского.

Символика

Герб губернии является гласным.

Образование и церковь

Учебных заведений (1901 г.) в Вазаской губернии было 335, с 18094 учащимися обоего пола; из них средних 5, с 854 учащимися, низших и народных — 319, с 16644 учащимися, профессиональных — 11, с 596 учащимися (в том числе 2 учительских семинарии, с 336 учащимися обоего пола).

В церковном отношении Вазаская губерния подчинена епископу абоскому.

Археология и история

Местами находят остатки каменного века, а также немного бронзовых орудий (которые, впрочем, считаются завозными; подробности см. Финляндия). Колонизация Вазаской губернии с моря началась приблизительно в XIII в. (после принятия христианства шведами); но ещё во времена Реформации во всей восточной половине губернии не было ни одной церкви.

См. также

• Вазаская рожь

Источник

• Вазаская губерния // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• ЭСБЕ:Вазаская губерния

Отрывок, характеризующий Вазаская губерния

Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.

Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.

Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.