Вайдман, Полина Ефимовна

Полина Ефимовна Вайдман

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Полина Ефимовна Вайдман (род. 24 апреля 1947) — российский музыковед, специалист по творчеству П. И. Чайковского.

Биография

Окончила Государственный музыкально-педагогический институт имени Гнесиных (1973). Начиная со студенческой практики в 1970 году и до настоящего времени работает в Доме-музее П. И. Чайковского в Клину. Доктор искусствоведения (2000, диссертация «Архив П. И. Чайковского: текстологические и биографические исследования»).

Подготовила (совместно с Л. З. Корабельниковой и В. В. Рубцовой) тематико-библиографический указатель сочинений Чайковского (2003), издание переписки Чайковского с Н. Ф. фон Мекк. В 2015 году вышли в свет первые тома Полного собрания сочинений П. И. Чайковского, подготовленные Вайдман и включающие, в частности, оригинальную авторскую редакцию скрипичного и Первого фортепианного концертов, традиционно исполняющихся в исполнительских версиях; за эту работу удостоена Приза Ассоциации музыкальных критиков Москвы

Заслуженный работник культуры РФ (1995).

Литература

• Петр Ильич Чайковский / Сост.: П. Е. Вайдман, К. Ю. Давыдова, И. Г. Соколинская. Ред. и вступ. статья Е. М. Орловой. Пер. на нем. яз. К. Рюгера. — Москва: Музыка — Leipzig: VEB Deutscher Verlag für Musik, 1978. — 20 000 экз. (билингвальное изд.)

Ссылки

• [zavtra.ru/content/view/za-chest/ За честь]: Интервью с Полиной Вайдман // «Завтра», 29 ноября 2013.

Отрывок, характеризующий Вайдман, Полина Ефимовна

Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.