Вайнберг, Стивен

Стивен Вайнберг
англ. Steven Weinberg
Научная сфера:	физика
Место работы:	Техасский университет в Остине
Учёная степень:	доктор философии (PhD) по физике
Альма-матер:	Корнелльский университет Принстонский университет
Награды и премии:	Нобелевская премия по физике (1979) Национальная научная медаль США (1991)

Сти́вен Ва́йнберг (англ. Steven Weinberg; род. 3 мая 1933, Нью-Йорк) — американский физик, лауреат Нобелевской премии по физике в 1979 году (совместно с Шелдоном Ли Глэшоу и Абдусом Саламом) «за вклад в объединённую теорию слабых и электромагнитных взаимодействий между элементарными частицами, в том числе предсказание слабых нейтральных токов».

Биография

Стивен Вайнберг родился 3 мая 1933 года в Бронксе (Нью-Йорк) в еврейской семье. Его отец, Фредерик Вайнберг (1901—1984), происходил из семьи иммигрантов из Румынии и работал стенографистом в суде; мать, Ева Израэл (1909—?), эмигрировала в США из Германии. Окончил в 1950 году специализированную школу в Бронксе (The Bronx High School of Science). В 1954 году получил степень бакалавра в Корнелльском университете. В 1957 году получил степень доктора философии в Принстонском университете под руководством Сэма Трэймана. В 2006 году Вайнберг — профессор физики и астрономии в Техасском университете в Остине.

Являясь выдающимся учёным, Вайнберг также замечательный популяризатор науки. Он выступал перед конгрессом США в поддержку строительства сверхпроводящего суперколлайдера, писал статьи для Нью-Йоркского книжного обозрения и выступал с различными лекциями о большом значении науки. Его книги о науке сочетают популяризацию науки с её историей и философией.

Вайнберг — атеист. В книге «Мечты об окончательной теории» он пишет: «Воспоминания о Холокосте отталкивают меня от попыток оправдать отношение Бога к Человеку. Если существует Бог, имеющий по отношению к человеку особые планы, то Он очень сильно постарался запрятать свою заботу о нас как можно дальше. Мне кажется невежливым, если не сказать неучтивым, возносить такому Богу свои молитвы». В апреле 1999 года на конференции по космологии в Вашингтоне Вайнберг заявил: «Религия оскорбляет достоинство человека. С религией или без неё, хорошие люди будут делать добро и плохие люди будут делать зло. Но чтобы заставить хорошего человека делать зло — для этого необходима религия» (см. в оригинале [www.physlink.com/Education/essay_weinberg.cfm выступление]).

Вайнберг также известен своей либеральной поддержкой Израиля. Он написал эссе «Сионизм и его культурное разнообразие», которое объясняет его позицию.

Награды

• Премия памяти Рихтмайера (1974)
• Премия Дэнни Хайнемана в области математической физики (1977)
• Силлимановская лекция (1977)
• Нобелевская премия по физике (1979; совместно с Шелдоном Ли Глэшоу и Абдусом Саламом).
• Медаль Эллиота Крессона (1979)
• Медаль Оскара Клейна (1989)
• Национальная научная медаль США (1991).
• Медаль Джеймса Мэдисона (1991)
• Гиббсовская лекция (1996)
• Премия Эндрю Геманта (1997)
• Премия Льюиса Томаса за литературные произведения о науке (1999).
• Медаль Бенджамина Франклина за выдающиеся достижения в науке (2004).
• Звание «Гуманист года» (2002) Американской гуманистической ассоциации.
• Мессенджеровские лекции (2007)
• Почётные звания более десятка университетов, научных обществ и академий.

Библиография

• Gravitation and Cosmology: Principles and Applications of the General Theory of Relativity (1972)
• The First Three Minutes: A Modern View of the Origin of the Universe (1977, updated with new afterword in 1993, ISBN 0-465-02437-8)
• The Discovery of Subatomic Particles (1983)
• Elementary Particles and the Laws of Physics: The 1986 Dirac Memorial Lectures (1987; совместно с Ричардом Фейнманом)
• Dreams of a Final Theory: The Scientist’s Search for the Ultimate Laws of Nature (1993)
• Quantum Theory of Fields (three volumes: 1995, 1996, 2003)
• Facing Up: Science and Its Cultural Adversaries (2001, 2003, Harvard University Press)
• Glory and Terror: The Coming Nuclear Danger (2004, NYRB)
• Cosmology (2008, Oxford University Press)
• Lectures on quantum mechanics (2012, Cambridge University Press)
• To Explain the World: The Discovery of Modern Science (2015, Harper/HarperCollins Publishers)

Публикации на русском языке

• Вейнберг С. Гравитация и космология = Gravitation and Cosmology. — М.: Мир, 1975. — 695 с.
• Вайнберг С. Открытие субатомных частиц = The Discovery of Subatomic Particles. — М.: Мир, 1986. — 288 с. — (В мире науки и техники).
• Вайнберг С. Первые три минуты = The First Three Minutes. — Ижевск: РХД, 2000. — 272 с. — ISBN 5-93972-013-7.
• Фейнман Р., Вайнберг С. Элементарные частицы и законы физики = Elementary Particles and the Laws of Physics. — М.: Мир, 2000. — 144 с. — ISBN 5-03-003364-5.
• Вайнберг С. Квантовая теория полей. Т. 3. Суперсимметрия = Quantum Theory of Fields. V. III. Supersymmetry. — М.: Фазис, 2002. — Т. 3. — 458 с. — ISBN 5-7036-0078-2.
• Вайнберг С. Квантовая теория поля. Т. 1. Общая теория = Quantum Theory of Fields. V. I. Foundations. — М.: Физматлит, 2003. — Т. 1. — 648 с. — ISBN 5-9221-0403-9.
• Вайнберг С. Квантовая теория поля. Т. 2. Современные приложения = Quantum Theory of Fields. V. II. Modern Applications. — М.: Физматлит, 2003. — Т. 2. — 528 с. — ISBN 5-9221-0404-7.
• Вайнберг С. Мечты об окончательной теории = Dreams of a Final Theory. — М.: URSS, 2004. — 256 с. — ISBN 5-354-00526-4.
• Вайнберг С. Космология = Cosmology. — М.: URSS, 2013. — 608 с. — ISBN 978-5-397-03648-1.
• Вайнберг С. Объясняя мир. Истоки современной науки = To Explain the World: The Discovery of Modern Science. — Альпина нон-фикшн, 2016. — 474 с. — ISBN 978-5-91671-479-1.

Литература

• Лауреаты Нобелевской премии, энциклопедия, т. 1—2, Москва, Прогресс, 1992
• Краткая еврейская энциклопедия, т. 1—11, Иерусалим, 1976—2005
• Alan Symons. The Jewish contribution to the 20-th century, Polo Publishing, London, 1997
• Всемирный биографический энциклопедический словарь, Москва, БРЭ, 1998
• С. А. Фридман, Евреи-лауреаты Нобелевской премии, Краткий биографический словарь, Дограф, Москва, 2000, ISBN 5-93431-011-9

Ссылки

• С. Вайнберг. [ufn.ru/ru/articles/1980/10/a/ «Идейные основы единой теории слабых и электромагнитных взаимодействий». Нобелевская лекция] // Успехи физических наук, том 132, выпуск 2, октябрь 1980
• Храмов Ю. А. Вайнберг (Вейнберг) Стивен // Физики: Биографический справочник / Под ред. А. И. Ахиезера. — Изд. 2-е, испр. и дополн. — М.: Наука, 1983. — С. 52. — 400 с. — 200 000 экз. (в пер.)
• [arxiv.org/find/hep-th/1/au:+Weinberg_S/0/1/0/all/0/1 Публикации] на сайте ArXiv  (англ.)
• [nobelprize.org/nobel_prizes/physics/laureates/1979/ Информация с сайта Нобелевского комитета]  (англ.)
• [www.nybooks.com/contributors/steven-weinberg/ Его статьи в Нью-Йоркском книжном обозрении] (недоступная ссылка с 15-03-2014 (3688 дней) — история, копия)  (англ.)

Отрывок, характеризующий Вайнберг, Стивен

Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера: