Вайсган, Ашер
| Ашер Вайсган | |
 | |
| Род деятельности: |
Водитель автобуса |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Дата смерти: | |
Ашер Вайсган (1966 — 22 декабря 2006) — израильский водитель автобуса, совершивший террористический акт против палестинских арабов.
Вайсган Работал водителем автобуса для развозки палестинских рабочих. 18 августа 2005 года он застрелил 4-х палестинских рабочих в поселение Шило на Западном берегу, и ранил ещё одного палестинца. Свои действия он объяснял протестом против плана одностороннего размежевания, проводимого израильским правительством.
До теракта Вайсган проживал в поселение Швут-Рахель, у него было два ребёнка.
Содержание
Теракт
18 августа 2005 года в 4:45 дня автобус, в котором Вайсган вёз палестинских рабочих с работы в поселении Шило, остановился у ворот поселения. Вайсган вышел из автобуса и подошёл к будке охранника. Охранник был уверен, что Вайсган хочет забрать удостоверения личности палестинцев, которые те должны были оставлять на входе при въезде в поселение, где они работали. Вайсган попросил у охранника воды, а потом завладел его автоматом M16.
Затем, приблизившись к автобусу он открыл огонь по своим пассажирам с короткого расстояния, выпустив в каждого по 5-6 пуль. После этого он направился на фабрику с намерением убить ещё одного человека. Один из раненных палестинцев побежал за ним с криками «Ашер, что ты делаешь?!», Вайсган развернулся и пытался его застрелить, но промахнулся.
Добравшись до фабрики, Вайсган ранил, а потом, сменив магазин, добил выстрелом в голову четвёртого палестинца. Через несколько минут Вайсган вышел из фабрики и сдался прибывшему на место событий офицеру безопасности поселения.[1]
Мотивы
По заявлению Вайсгана в суде, он совершил теракт в надежде приостановить «План одностороннего размежевания» и рассчитывал, что другие последуют его примеру[1].
На суде он также сказал, что «он стал причиной смерти невиновных, с целью предотвратить таким образом тяжёлые наказания и бедствия которые падут на народ Израиля с небес если план одностороннего размежевания будет осуществлён». Обвиняемого поддержал и его адвокат, который заявил, что действия Вайсгана следует рассматривать как «необходимую самооборону» поскольку Вайсган «Хотел спасти народ Израиля от ожидаемых бедствий и убийств, и поэтому должен быть оправдан»[2].
Осуждение и смерть
11 сентября 2006 года районный суд Иерусалима осудил Вайсгана на четыре пожизненных срока за убийства четырёх человек и ещё на 12 лет за попытку убийства и ранение пятого человека. Кроме того суд постановил, что Вайсган должен выплатить компенсации семьям погибших (около 60.000 долларов каждой) и раненому (около 25.000 долларов)[1][3].
В своём постановлении судьи написали: «даже если обвиняемый и думал (а мы не верим в это), что его действия были угодны Б-гу, они недостойны человеческого поведения»[2].
Спустя 3 месяца, 22 декабря 2006 года Вайсган был найден в его камере повесившимся[3].
См. также
Напишите отзыв о статье "Вайсган, Ашер"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.ynetnews.com/articles/0,7340,L-3308882,00.html Jewish terrorist gets 4 life sentences] (англ.). Ynet (09.27.06). Проверено 16 сентября 2010. [www.webcitation.org/68YOh7M1B Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
- ↑ 1 2 Yuval Yoaz. [www.haaretz.com/print-edition/news/shvut-rachel-man-convicted-of-murdering-5-arabs-in-attempt-to-derail-disengagement-1.197046 Shvut Rachel man convicted of murdering 5 Arabs in attempt to derail disengagement] (англ.). Haaretz (12.09.06). Проверено 16 сентября 2010. [www.webcitation.org/68YOirHK5 Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
- ↑ 1 2 [www.jpost.com/Home/Article.aspx?id=45612 Jewish terrorist commits suicide in jail] (англ.). Jpost (12/22/2006). Проверено 16 сентября 2010. [www.webcitation.org/68ojb8wS0 Архивировано из первоисточника 1 июля 2012].
Отрывок, характеризующий Вайсган, Ашер
Князь Андрей хотел тотчас же уехать, но княжна Марья упросила остаться еще день. В этот день князь Андрей не виделся с отцом, который не выходил и никого не пускал к себе, кроме m lle Bourienne и Тихона, и спрашивал несколько раз о том, уехал ли его сын. На другой день, перед отъездом, князь Андрей пошел на половину сына. Здоровый, по матери кудрявый мальчик сел ему на колени. Князь Андрей начал сказывать ему сказку о Синей Бороде, но, не досказав, задумался. Он думал не об этом хорошеньком мальчике сыне в то время, как он его держал на коленях, а думал о себе. Он с ужасом искал и не находил в себе ни раскаяния в том, что он раздражил отца, ни сожаления о том, что он (в ссоре в первый раз в жизни) уезжает от него. Главнее всего ему было то, что он искал и не находил той прежней нежности к сыну, которую он надеялся возбудить в себе, приласкав мальчика и посадив его к себе на колени.– Ну, рассказывай же, – говорил сын. Князь Андрей, не отвечая ему, снял его с колон и пошел из комнаты.
Как только князь Андрей оставил свои ежедневные занятия, в особенности как только он вступил в прежние условия жизни, в которых он был еще тогда, когда он был счастлив, тоска жизни охватила его с прежней силой, и он спешил поскорее уйти от этих воспоминаний и найти поскорее какое нибудь дело.
– Ты решительно едешь, Andre? – сказала ему сестра.
– Слава богу, что могу ехать, – сказал князь Андрей, – очень жалею, что ты не можешь.
– Зачем ты это говоришь! – сказала княжна Марья. – Зачем ты это говоришь теперь, когда ты едешь на эту страшную войну и он так стар! M lle Bourienne говорила, что он спрашивал про тебя… – Как только она начала говорить об этом, губы ее задрожали и слезы закапали. Князь Андрей отвернулся от нее и стал ходить по комнате.
– Ах, боже мой! Боже мой! – сказал он. – И как подумаешь, что и кто – какое ничтожество может быть причиной несчастья людей! – сказал он со злобою, испугавшею княжну Марью.
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
– Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, – сказал он, и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг поднялась в его сердце. «Ежели княжна Марья уже уговаривает меня простить, то, значит, давно мне надо было наказать», – подумал он. И, не отвечая более княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.
Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он, вероятно, скоро приедет опять из армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дольше оставаться, тем больше растравится этот раздор.
– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.
