Вайсс, Владимир (1964)

Владимир Вайсс
Общая информация
Прозвище	Владимир Владимирович
Родился	22 сентября 1964(1964-09-22) (59 лет) Братислава, Чехословакия
Гражданство	Словакия Словакия
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	Грузия
Должность	главный тренер
Карьера
Молодёжные клубы
1976—1983	Рапид (Братислава)
1983—1984	Братислава
Клубная карьера*
1984—1986	Агро Хурбаново	0 (0)
1986—1993	Интер (Братислава)	126 (28)
1993	Спарта (Прага)	4 (1)
1993—1994	Петра Дрновице	14 (2)
1994	Кошице	24 (1)
1995	Дунайска Стреда	31 (4)
1996—2000	Артмедиа Петржалка	59 (7)
Национальная сборная**
1988—1990	Чехословакия	19 (1)
1993—1995	Словакия	12 (1)
Тренерская карьера
1996—2000	Артмедиа Петржалка
2000—2006	Артмедиа Петржалка
2006—2007	Сатурн (Раменское)
2007—2008	Артмедиа Петржалка
2008—2011	Словакия
2012	Слован (Братислава)
2013—2015	Кайрат
2016—н.в.	Грузия
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Влади́мир Вайсс (словацк. Vladimír Weiss; 22 сентября 1964 года, Братислава, Чехословакия) — словацкий футболист, футбольный тренер. С 2016 года - главный тренер сборной Грузии.

Карьера игрока

Клубная

Выступал за различные клубы Чехии и Словакии. В качестве футболиста играл за сборные Чехословакии и Словакии. Участник чемпионата мира 1990 года.

Тренерская карьера

Десять лет (1996—2006) тренировал словацкий клуб «Артмедия»: вначале как играющий тренер, позже — как главный. Впервые с клубом выиграв Кубок Словакии, а затем и чемпионат Словакии в 2005 году, сумел затем выйти в групповой этап Лиги чемпионов 2005/06 из первого квалификационного раунда, обыграв по очереди «Кайрат», шотландский «Селтик» и сербский «Партизан». В группе клуб занял 3 место (обойдя «Порту»), что позволило ему выступить в 1/16 кубка УЕФА.

После такого успеха в 2006—2007 гг. был приглашён поработать главным тренером подмосковного клуба «Сатурн» с задачей попасть в зону еврокубков, но по результатам сезона 2006 «Сатурн» остался на 11 мест, сыграв 16 раз в ничью. Тренер был уволен после 10 тура в сезоне 2007, когда команда занимала 13-е место, имея в своем активе лишь одну победу.

После неудачи в России вернулся в 2008 году «Артмедию», с которой сделал дубль: вновь стал чемпионом страны и взял Кубок.

За счёт своих успехов внутри страны в июне 2008 года возглавил сборную Словакии, с которой впервые вышел в финальную часть чемпионата мира по футболу и довёл сборную до стадии 1/8 финала. Однако вывести в финальную часть Евро-2012 сборную он не сумел и 30 января 2012 года был отправлен в отставку, получив компенсацию в размере тройной месячной зарплаты, после чего возглавил братиславский «Слован».

С конца 2012 года по ноябрь 2015 года Вайсс достаточно успешно работал в алматинском «Кайрате» — трижды занимал с командой места в призовой тройке и выиграл два Кубка Казахстана. Также он впервые в истории клуба вывел его в Лигу Европы в сезоне 2014/2015. Но чемпионом «Кайрат» так и не смог стать, и в ноябре 2015 года контракт с ним не был продлён .

С марта 2016 года Вайсс стал тренировать сборную Грузии по футболу.

Личная жизнь

Родом из футбольной семьи. Его отец, которого также зовут Владимир (родился в 1939 году), играл на Олимпиаде в Риме. Сына также зовут Владимир, с 2014 года выступающий за катарский клуб «Лехвия».

Достижения как тренера

• 1 1 Дважды чемпион Словакии 2005, 2008
• Дважды обладатель Кубка Словакии 2004, 2008
• 22 3 Дважды вице-чемпион Казахстана (2014, 2015) и бронзовый призёр (2013).
• Дважды обладатель Кубка Казахстана 2014, 2015

Отрывок, характеризующий Вайсс, Владимир (1964)

Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом назавтра приезде государя – все это с новой силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.
Пьеру давно уже приходила мысль поступить в военную службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему, во первых, принадлежность его к тому масонскому обществу, с которым он был связан клятвой и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и, во вторых, то, что ему, глядя на большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедывающих патриотизм, было почему то совестно предпринять такой шаг. Главная же причина, по которой он не приводил в исполнение своего намерения поступить в военную службу, состояла в том неясном представлении, что он l'Russe Besuhof, имеющий значение звериного числа 666, что его участие в великом деле положения предела власти зверю, глаголящему велика и хульна, определено предвечно и что поэтому ему не должно предпринимать ничего и ждать того, что должно совершиться.


У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.