Вайсс, Карл Фридрих

Карл Фридрих Вайсс (нем. Carl Friedrich Weiss; 21 января 1901, Лейпциг — 28 октября 1981, Лейпциг) — немецкий физик ядерщик.

Один из пионеров в области ядерных исследований, после окончания второй мировой войны был захвачен и добровольно-принудительно под присмотром НКВД начал работать в СССР, возглавив организованную в 1946 группу по изучению искусственной радиоактивности в лаборатории «В» (ныне Государственный научный центр РФ «Физико-энергетический институт») в Обнинске.

Биография

Родился в Лейпциге.

Образование

Изучал физику в университете Бреслау, в 1928 г. защитил диссертацию на тему « Определение вероятности перехода из возбужденных состояний атомов натрия».

Научная карьера

С 1928 по 1931 год был старшим ассистентом в Физическом институте Гиссенского университета г. Гиссен. В 1931 году переезжает в Берлин устраивается работать в Государственное физико-техническое ведомство (Die Physikalisch-Technische Reichsanstalt), где проработал почти 15 лет. К этому времени он являлся старшим правительственным советником. За это время им были проведены многочисленные исследования в области изучения естественной радиоактивности. Его особой темой было исследования радия и продуктов его распада. Так им впервые в результате неимоверных усилий переработки тонн отходов производства свинца был получен источник элемента полоний 210.

Во конце Второй мировой войны в Государственном физико-техническое ведомстве, в котором Вайсс был научным сотрудником, в частности, находился весь запас (28,3 г) очищенного радия, очень дорогого материала (по тогдашним ценам цена составляла около 3 миллионов рейхсмарк), используемого главным образом для проведения фундаментальных исследований в ядерной физике. Ему было поручено командованием СС перевести весь этот материал в Баварию и передать в соответствующие инстанции.

Однако он это задание не выполнил, то ли не за хотел, то ли не смог. Временно припрятал у своих знакомых в Баварии. По возвращении в Берлин он был схвачен 14 июня 1945 г. американскими спецслужбами, ему пришлось показать клад и в присутствии других физиков Др. Г Вестмайера и Г. Ваушкуна передать весь запас радия американцам. В газете «New York Times» от 26.06.1945 вышла даже заметка по этому поводу, заканчивающаяся тем, что на вопрос, чтобы вы хотели за это иметь, Др. Вейсс якобы ответил, что он желал бы лишь, что бы ему позволили посмотреть игру Чарли Чаплина в заменитом шоу фильме «Великий диктатор». Удалось ли ему это, неизвестно, в июне 1946 года он начал свою трудовую деятельность на 101 км от Москвы на объекте НКВД лаборатория «В»

Возвращение Германию

После возвращеня в 1955 году в Германию, он в 1956 году получает место профессора в лейпцигском университете и становится директором института прикладной радиактивности в Лейпциге.

Основными его научными интересами стали в это время метрология радиоактивных веществ, изготовление стандартов радиактивного излучения, а также взаимодействие радиаоктивного излучения с веществом. Он автор известной монографии «Радиоактивные стандартные препараты»

Ссылки

• Koch, H.(1971)"Professor Dr. Phil. habil. Carl Friedrich Weiss 70 Jahre alt",
• Isotopes in Environmental and Health Studies,7:10,399 — 400

Газета — «New York Times» от 26.06.1945

Отрывок, характеризующий Вайсс, Карл Фридрих

Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.